— Хорошо, пока ты не спросил, — говорю я ему с сожалением. — Я забыла, всего на секунду, зачем мы здесь.

— Вы составили прекрасную пару во время вашего танца ранее. — Лука смотрит на меня сверху вниз, его зеленые глаза полны сочувствия. — Тебе не обязательно быть храброй со мной, ты же знаешь, Катерина, я и София… Блядь я знаю, что это сложно. Я бы никогда не попросил тебя об этом, если бы это не было абсолютно необходимо.

Часть меня хочет сказать ему, что со мной все в порядке, что я смирилась с этой идеей просто из чистой бравады, но это было бы неправдой. Каждый раз, когда я думаю о том, чтобы вернуться и сесть рядом с Виктором, каждый раз, когда я думаю о том, что будет позже, я чувствую холодный узел в животе, страх холодными пальцами пробегает по позвоночнику.

— Мне страшно, — признаюсь я, понизив голос. — Он лидер Братвы. Я не из тех женщин, которых держат как рабыню. Если он попытается обращаться со мной так, как, я слышала, Братва обращается со своими женщинами…

— Ты не рабыня Братвы. Ты принцесса мафии, а теперь королева Братвы, — спокойно говорит Лука. — Я бы не отдал тебя ему, если бы думал, что он не будет относиться к тебе как к члену королевской семьи, коей ты и являешься. Твоя роль должна быть исполнена с уважением, как со стороны него, так и со стороны других. Но если это не сработает… — он делает глубокий вдох, его челюсти решительно сжимаются. — Ты всегда можешь прийти ко мне, Катерина, — говорит он, глядя на меня сверху вниз. — Если Виктор когда-нибудь причинит тебе боль или даже будет угрожать этим, ты можешь прийти ко мне. Или к Софии, если ты чувствуешь себя некомфортно, и она скажет мне. Тебе больше никогда не придется терпеть то, что Франко делал с тобой.

— Спасибо, — тихо говорю я. Его заверения действительно помогают, совсем немного. Но недостаточно, чтобы подавить страх, все еще посылающий ледяную дрожь по моим венам. Я думаю о том, как быстро все могло бы пойти от плохого к худшему с Франко, слишком быстро для меня, чтобы позвать на помощь, слишком быстро для меня, чтобы сбежать и пойти к кому-нибудь. Если бы я не смогла успокоить его, если бы он вовремя не обуздал себя. Все могло быть намного хуже, и не было бы никого, кто мог бы мне помочь. Но я знаю, что Лука хочет как лучше. Поэтому я просто улыбаюсь ему. — Я уверена, что все будет хорошо, — тихо говорю я, подавляя страхи. В любом случае, сейчас с этим ничего не поделаешь. Я снова замужем, клятвы приняты, церемония завершена.

— Не возражаете, если я вмешаюсь?

Мы с Лукой оба бросаем взгляд на середине шага, и я вижу Лиама Макгрегора, стоящего там, его огненно-рыжие волосы выделяются в море брюнеток и блондинок. На расстоянии я почувствовала укол беспокойства, вспомнив Франко. Но вблизи эти двое мужчин не могли быть более разными. Франко был по-мальчишески красив, обаятелен и глуп, никогда ничего не принимал всерьез. Я не знаю, всегда ли он был таким, или смерть отца и новые обязанности состарили его, но в Лиаме очень мало мальчишеского. У него острая и сильная челюсть, глаза зеленые и серьезные, и на подбородке есть намек на мужественную щетину, как будто он побрился этим утром, но она уже возвращается. Единственное, что в нем мальчишеского, это его волосы, которые зачесаны назад и удерживаются на месте каким-то средством, но явно были бы более дикими, если бы он оставил их в покое.

— Вовсе нет. — Лука разворачивает меня к себе, предлагая руку, которую держит в своей. — Наслаждайся танцем. Я собираюсь пойти и найти свою жену.

Я знаю, что отказ от танцев с Лиамом на самом деле не вариант. Я танцевала со своим мужем, а затем с Лукой, а теперь с третьим главой одной из семей, и я знаю, что, хотя Лука, должно быть, хотел оставить меня наедине на мгновение, чтобы проверить, как я, на самом деле все это делается для того, чтобы показать, что мир между нашими фракциями укреплен. Я, разменная монета, должна быть видна, как Лука и Лиам водят меня по танцполу, чтобы все могли видеть, что Виктор Андреев позволяет это. Следовательно, мир, о котором ходят слухи, должен быть реальным.

— Ничто так не объединяет всех, как свадьба, — бормочу я, когда мы с Лиамом начинаем двигаться в такт музыке.

— Что? — Лиам смотрит на меня сверху вниз, и я вижу доброту в его зеленых глазах. Почему я не могла быть продана ему, а не Виктору, если мне нужно было выйти за кого-то замуж?

Ответ, скорее всего, заключается в том, что Лиам не стал бы просить невесту в рамках сделки. Или, может быть, он просто настолько изголодался по миру, как Лука, что ему больше ничего не нужно, чтобы подсластить напиток.

— Я спросила, как тебе свадьба, — спокойно лгу я, улыбаясь ему.

— Очень роскошно. Не так шумно, как на ирландской свадьбе, — говорит Лиам с усмешкой. — Может быть, на днях я найду себе девушку, на которой женюсь, и ты с твоим новым мужем увидишь, как мы, ирландцы, любим веселиться.

— Кажется, водка льется достаточно свободно. — Я коротко смеюсь, оглядываясь по сторонам. — Но, может быть, ирландский виски действует немного по-другому.

— Это так, девочка. — Лиам смотрит на меня, улыбающиеся уголки его рта внезапно становятся серьезными. — Ты поступаешь смело, да? Выходишь замуж за Виктора, чтобы сохранить мир. Не думай, что не все об этом знают.

Я удивленно моргаю, глядя на него. Я ожидала, что Лука в какой-то степени прикроет мою спину. Но я действительно не ожидала демонстрации поддержки от кого-либо еще, даже от некоторых мафиози более низкого ранга. Для Лиама сказать что-то подобное более чем немного удивительно.

— Если тебе когда-нибудь понадобится помощь, — продолжает Лиам, его голос становится очень низким, а ирландский акцент усиливается. — Я буду рядом с Лукой, чтобы убедиться, что ты в безопасности. Я терпеть не могу мужчин, которые трогают женщину, совершая насилие.

На мгновение я не могу говорить.

— Спасибо, — говорю я наконец, обретая дар речи, прежде чем тишина становится грубой. Я не могу не думать о Франко, когда говорю это, и о том, что мог бы чувствовать Лиам, если бы узнал о том, что Франко делал со мной во время нашего брака. Но Франко мертв и похоронен, а Лиам знает достаточно о его грехах. Нет причин вспоминать остальное. Не сейчас, не по ночам, когда я стараюсь изо всех сил не думать о своем первом муже и обо всех способах, которыми мой второй мог бы повторить его, если мне не повезет.

Прием кажется одновременно и слишком длинным, и слишком коротким. Зрелище всего этого утомляет, особенно учитывая, как мало я спала прошлой ночью и как мало ела весь день. В то же время я с ужасом думаю о том, что будет дальше, о роскошном отеле, о котором упоминал Виктор, и о том, что там произойдет. Но этого не избежать. Поэтому, когда приходит время нам уезжать, осыпаемая семенами от гостей, я стискиваю зубы и беру себя в руки, когда мы направляемся к лимузину Виктора. Я могу бояться, но я отказываюсь показывать это. Я не хочу доставлять ему такого удовольствия.

Отель, в который он нас отвозит, великолепен, находится в центре Манхэттена, я никогда здесь не была, но слышала о нем много раз. Нас сразу же поднимают в пентхаус. Когда мы заходим внутрь и дверь за Виктором закрывается, я чувствую, как холодок пробегает по моей спине от завершенности этого.

Я оглядываю номер, пытаясь успокоиться, отмечая гладкое белое постельное белье, мягкий ковер, камин вдоль одной стены, бархатные диваны для отдыха, просторную ванную комнату, которую я вижу сразу за одной дверью. Там, вероятно, есть ванна для купания, может быть, даже с гидромассажем. В этот момент я больше всего на свете желаю, чтобы я могла заставить Виктора исчезнуть и просто погрузиться в ванну, полную горячей воды и пены, пока сам мир вокруг меня не исчезнет, и я смогу расслабиться.

— Я собираюсь привести себя в порядок, — натянуто говорит Виктор, ослабляя галстук. — Я могу помочь тебе с платьем, когда вернусь, если хочешь.

Что ж, по крайней мере, он не повалил меня на кровать и не изнасиловал. Я не уверена, становится ли от этого лучше или хуже, что ему, похоже, так же некомфортно, как и мне. Может быть, и не очень удобно, но ему, похоже, это тоже не нравится. Не так сильно, как я думала после того, как он настойчиво потребовал, чтобы Лука отдал меня. Может быть, это вообще не имеет никакого отношения к моему желанию, просто к власти. Возможно, это действительно просто средство ослабить его контроль, показать, что он может и будет требовать того, чего хочет, даже от дона северо-восточной американской мафии. Это, безусловно, возможно. И это может означать, что после сегодняшней ночи он с большей готовностью оставит меня в покое, чем я изначально надеялась.