Интересно привести точку зрения бывшего коллеги Петлюры по семинарскому «цеху» и социал-демократии Иосифа Джугашвили, получившего известность под псевдонимом Сталин. Он в годы гражданской войны оказался одним из руководителей большевизма и активно участвовал в организации военных действий. В статье «Дела идут» он писал: «Бегство Скоропадского, разыгранное как по нотам, и признание Директории Винниченко Антантой демонстрируют новую картину «работ» дипломатии Антанты. Очевидно, вчера еще бряцающий мечом «самостийности» г. Петлюра сегодня склоняется в пользу «идущих» к нему на помощь войск Антанты, т. е. Краснова и Деникина. Главным врагом Украины объявлены повстанческие войска и Советы. Главным другом — «желанный» гость Антанта и ее друзья, красновско-деникинские белогвардейцы, уже оккупировавшие Донецкий бассейн. Раз продавший немцам Украину г. Петлюра теперь ее заново продает английским империалистам».

Сталин, в общем, верно оценил ситуацию, хотя справедливости ради важно отметить, что Петлюра, конечно, не отказался от идеи «самостийности и незалежности», бесспорно ставшей смыслом его жизни. Он хотел временно пожертвовать сиюминутными интересами ради возрождения в будущем украинской государственности. Авантюрист Петлюра явно рассчитывал перехитрить представителей Антанты, подобно тому, как Ленин использовал немцев при переезде в апреле 1917 г. в Петроград или при заключении Брестского мира. Но, увы, практика показала, что до Ленина и даже до Сталина Петлюре было очень далеко. Все его «коварные» договоры с интервентами — немцами, французами и англичанами, а позднее с поляками, не только ничего не дали украинскому государству, но, наоборот, усугубили ситуацию, продлили гражданскую войну, многократно увеличили число жертв войны и погромов. В условиях социально-классовой гражданской войны националистической идеи оказалось недостаточно для противостояния коммунистической России, провозгласившей лозунг интернационализма. Но это стало окончательно ясно только через два года.

А пока, 14 декабря 1918 г., после переговоров с интервентами, петлюровцы вошли в Киев. Они обязались обеспечить продвижение немецких эшелонов по железным дорогам, поддерживать германские экономические интересы. Войскам Директории удалось не допустить вооруженного восстания киевских рабочих против немецких интервентов и Петлюры. Вскоре Директория сформировала правительство во главе с Чеховским и стало осуществлять петлюровскую политику «самостийности и незалежности». О роли Петлюры Винниченко говорил в показаниях на суде в 1920 г.: «Два лица, глава Директории и председатель Совета министров, я и Чеховский, которые по иронии судьбы представляли из себя высшую власть, фактически никакой власти не имели. Власть фактически принадлежала войсковой организации, предводителем которой был Симон Петлюра». Все демократы, входящие в Директорию, служили фактически в основном прикрытием или камуфляжем военного режима Петлюры.

Возглавив властные структуры в Киеве, петлюровская Директория продолжала на словах декларировать социальные преобразования, но на деле по-прежнему вела аграрную политику гетманщины. Крестьянам не только не были возвращены контрибуции, но было предложено уплатить недоимки по налогам прошлого года. Петлюровцы приняли меры по недопущению конфискации помещичьих земель и даже дали указания о принудительном привлечении рабочей силы для обмолота хлеба в помещичьих имениях. В законе о земле в Украинской Народной республике земля была закреплена в кулацко-помещичьей собственности, что вызвало нарастающее возмущение крестьянства. На селе началось сопротивление петлюровской политике, Петлюра в свою очередь издал приказ, по которому запрещалась агитация против Директории, вводилась строжайшая цензура, запрещались все съезды и собрания, вражеские агитаторы подвергались расстрелу без следствия и суда. Для борьбы с коммунистами был создан мощный карательный аппарат, в который вошла доставшаяся в наследство от гетманщины «державная варта», большинство петлюровских комендантов и комиссаров, она состояла, по признанию Винниченко, из черносотенцев и гетманцев. По приказу Петлюры сечевики Коновальца разгромили профсоюзы, начались массовые расстрелы коммунистов. Петлюровцы вынуждены были считаться со склонностью населения создавать Советы депутатов, но они стремились оставить за ним только экономические функции. Председатель Директории Винниченко даже предложил новую форму советов — так называемые «Трудовые советы». Петлюра вынужден был согласиться с нововведением. Директория созвала «трудовой конгресс», призванный обеспечить народную поддержку режиму. На первом же заседании этого органа было заявлено об объединении с Западно-Украинской Народной республикой, куда входили Галиция и Буковина. Этот акт дал возможность Петлюре активно использовать галицийские воинские части, в целом Западная Украина стала опорным пунктом Петлюры, а впоследствии — главным убежищем для остатков петлюровских войск. Петлюра объявил себя собирателем отечества, создателем «великой соборной Украины», которая простирается от моря и до моря, включая Дон, Кубань, Бессарабию и даже Воронеж и Курск.

В петлюровской печати была развернута оголтелая пропаганда превосходства украинской нации. Украинским парням официально рекомендовалось брать жен только из своей украинской среды в целях спасения казацкой нации от вырождения. Массовым потоком пошли публикации не только ан-тиеврейского характера, по и антирусского. Преподавание русского языка было запрещено; в ряде городов Украины началась насильственная украинизация. Систематическая травля русских и евреев естественным образом приводила к массовым расстрелам, грабежам и погромам. Шовинистическо-великоукраинская (или «нацистская») политика режима петлюровщины базировалась на антисемитизме и русофобии. В начале января 1919 г. разница в преследовании заключалась в том, что русских расстреливали под классовыми и идеологическими лозунгами, а евреев — под национальными, антисемитскими. Русских, в отличие от евреев, было слишком много на Украине, чтобы их преследовать как нацию и организовывать массовые репрессии. Еврейские погромы всегда были связаны в той или иной степени с подавлением антипетлюровских восстаний, движений сопротивления в той или иной форме. Петлюровцы прямо заявляли, что евреи суть скрытые большевики, поскольку московский режим — еврейский режим во главе с Троцким, Зиновьевым, Каменевым, Бела Куном, Карлом Радеком и др. Известно было и то, что среди командиров и комиссаров Красной армии было немало евреев. А среди петлюровцев их не было. В октябре 1919 г. во время еврейского погрома известный монархист-антисемит В. Шульгин написал и опубликовал в газете «Киевлянин» целое эссе в оправдание резни. В частности, в нем говорилось: «По ночам на улицах Киева наступает средневековая жизнь, среди мертвой тишины вдруг раздается душераздирающий вопль. Это кричат жиды. Кричат от страха… Это подлинный непритворный ужас — настоящая пытка, которой подвержено все еврейское население. Русское население, прислушиваясь к ужасным воплям, вырывающимся под влиянием этой «пытки страхом», думает вот о чем: научатся ли евреи чему-нибудь в эти ужасные ночи? Поймут ли они, что значит разрушать государства, которые они не создавали? Поймут ли они, что значит по рецепту «великого учителя Карла Маркса» натравливать один класс против другого? Поймут ли, что такое социализм, из лона которого вышли большевики?»

Если этот страшный текст написал один из самых известных и образованных политиков России, что же говорить о простых людях — рядовых националистах, поверивших Петлюре, вкусивших наркотика вседозволенности, реализовавших нее низменные, животные, примитивные, самые постыдные позывы человеческой души, точнее, тела? Политики сказали: можно убивать, насиловать и грабить евреев, ибо они виноваты в гибели государства, в гражданской войне, во всем российском и украинском хаосе… И полуграмотные крестьяне в условиях беспредела решили, — а почему бы и нет? Их позиция была проста, в конце концов, «евреи — иудеи, а не православные, продали Христа и до сих пор не признали его как Спасителя, и вообще чужаки, а значит, смерть им, нехристям, и вся недолга».