Ох ты, Господи, да ведь точнейший же портрет… Ужас. Ужас.
Еще немного поужасавшись, я успокоилась, захлопнула ноутбук с треклятым детективом и накинула на плечи теплую шаль из кашемира, которая всегда припрятана в особом отделе красивой и довольно вместительной лаковой сумочки-саквояжа от Gucci, купленной нынешней весной в Милане, – еще только простудиться недоставало!
И достаточно на сегодня, хватит терзать себя депрессивными мыслями – ведь тот же Пелам Вудхаус однажды сказал, что «всякий писатель по природе – оптимист»!
Вот и чудно. Детектив пишется, Януш влюблен, как школьник, отражение в зеркале – с «кудрями цвета темной пшеницы», точно по Вудхаусу – радует как никогда.
Пожалуй, еще одна чашечка моего любимого ароматнейшего cortado[46], к которому я приучилась во время недавнего – что-то около двух месяцев назад – путешествия по сказочным городам Испании – València, Madrid и Palma de Mallorca, – была бы весьма кстати…
Воспоминанья о любви былой…
Моя душа с тобой – в аду ль, в раю,
Вздыхает, рвется ввысь и ищет света,
Сминает гуттаперчевое лето
Цветком в руке… Себя не узнаю
В зеркал —
из —
ло —
мах…
Воспоминанье о любви былой
Окутывало нас, как будто эхо —
Над Хайдельбергом… Синий, золотой
Вечерний Город – с Белою Звездой…
…На миг – тебя теряю: не до смеха
Летят огни —
Тиары, что сегодня примеряла.
Да где же ты, любимый, догони,
Засмейся, вновь окликни, обмани,
Возьми с собой, начни опять сначала.
…Уже не помню, август ли, февраль,
За окнами Caffé «Moro» под вечер?..
…И ничего, как водится, не жаль.
Винтажной шалью обвивает плечи
Седой сентябрь…
В Гейдельберге я оказалась совершенно неожиданно,
и это было прекрасное «свидание» с городом.
С самого утра – ярчайшее солнце, располосовавшее
лучами стекло и металл вокзала, здание старого
университета, в полдень – гулкий стук каблучков
по классической каменной мостовой
от университетских башен до замка
на склоне холма… Неестественно яркие
цветы и клубника у продавщиц на улице…
Смех и быстрый разговор всегда любопытных
японских туристов с фотоаппаратами,
столики кафе, рассыпанные прямо на мостовой…
(После сиесты – в виде изысканного десерта —
разговор с университетским профессором).
Вечер – самое красивое время в Гейдельберге:
огни окон, очарование «кукольной» архитектуры
старинных зданий… Я вдруг поняла,
что за весь день только раз взглянула на часы.
Rameau – La Boucon[48]
Вечер в Гейдельберге
(Огней вечерних взрыт и смешан ворох…)
Огней вечерних
взрыт и смешан ворох…
Расцвечен,
иссечен лучами их
От времени
рассыпавшийся город
На сотни
механизмов часовых…
Старинный,
тесный,
сдвинутый горами,
Где длится час —
медлительнейший день,
Июньских гроз обрушивая
пламя,
Церковных башен
скрещивая тень…
Цветы и камни.
Мостовые.
Рынок.
И гулкий иероглиф
площадей…
Разделен на мгновенья
поединок —
Ленивейший – меж
памятью моей
И Временем…
Минувшие минуты
Уже укрыты
в солнечных часах.
Со вкусом
чуть пригубленной цикуты —
Несказанные —
тают на губах
Гейдельберг, 21 мая 2012
Кофе в Гейдельберге
(Роем кружит кофейная взвесь…)
Стихотворство —
небесная ересь,
Слов упрямых
слепая волшба.
Отраженье —
бессмысленность, прелесть, etc.,
Жизни всей – гейдельбергская перепись
И свезенных вещей короба.
Летней улицы —
Аква-тофана.
Роем кружит
кофейная взвесь.
Раем Райна —
душа океана
Проступает
в приливах тумана.
Где-то «там»
начинается здесь…
Цифровой не засвеченный
снимок.
Цепкой памяти
блики и тень…
Турандот,
бессердечная прима —
Бакалейщиком
старого Рима
Намечаю
приветственный день
Первый. Список расходов почтовых.
Терпкой зелени ворох и вздор.
…Сладкий ангел – тенёт изразцовых,
Флорентийских тенёт изразцовых
Пригибает упрямый вихор
Поцелуем…
Свиток пятый
(отрывок из романа Анны «Нерушимая обитель»)
…Что же касается прекрасного пола, то здесь в жизни профессора Антонио Веронези все обстояло еще сложней и замысловатей. Достойной сеньоре или сеньорите достаточно было бы просто взглянуть на его высокохудожественное фото, расположенное на официальном сайте университета, чтобы почувствовать к Веронези неподдельный интерес.
