Из 39,9 тонн зерновых при 70%-ном помоле выходит 27,9 тонн муки, из которых выпекается 36,3 тонн хлеба. Получается 273 кг хлеба на человека в год из населения этого квадратного километра. Урожай картофеля составлял 79,1 тонн или 594,8 кг на человека в год. В 1928 году в среднем на душу в Германии потреблялось 113,6 кг муки или хлеба и 168,5 кг картофеля30. Таким образом, средний урожай зерновых со среднего квадратного километра территории Германии на душу населения этого квадратного километра в 2,4 раза превышал среднедушевое потребление хлеба, а урожай картофеля превышал потребление в 3,5 раза.
Отсюда с непреложностью вытекает, что Гитлеру верить на слово не следует. Территория Германии и ее пахотные площади могли свободно прокормить примерно вдвое большее население, чем тогда в стране жило, или более 125 млн человек. Заметим, это при агротехнике 1920-х годов. Для сравнения, урожайность пшеницы в Германии в 2020 году составляла 78,8 центнеров с гектара.
Можно было бы прославиться, поймав Гитлера за руку в искажении и преуменьшении сельскохозяйственных возможностей Германии. Но тут следует, на мой взгляд, поставить два вопроса. Первый вопрос. Откуда вообще взялось мнение о том, что земли в Германии мало и она немецкий народ прокормить не может? На мой взгляд, от крайне неравномерного распределения земли, порождавшего огромное количество мельчайших хозяйств. В Германии было 5096,5 тысяч хозяйств, из которых 3027,4 тысячи или 59,4%, владели мельчайшими наделами от 0,05 гектаров (5 соток) до 2 гектаров земли. Мелких крестьян было 1850,6 тысяч, богатых крестьян – 199,8 тысяч, а крупных землевладельцев – 18,7 тысяч31. Но это чистая статистика, а люди полагались на свои личные впечатления, и потому верили нацистской пропаганде. Так вот, в крупных городах полностью господствовало мельчайшее землевладение. Например, в Берлине по переписи 1925 года было 47,9 тысяч мельчайших хозяйств, богатых крестьян было 135, а крупных землевладельцев – всего 13. Мельчайшие хозяйства в Берлине владели 7178 гектаров земли или по 14 соток на хозяйство в среднем32. В других крупных городах и промышленных районах была такая же ситуация. Вот это море мельчайших землевладельцев, которое затопляло окрестности крупных городов, в которых в основном нацисты и агитировали, порождало ошибочое представление о том, что земли в Германии мало, народ живет в стеснении и прокормиться не может.
Второй вопрос. В нацистской партии с ранних пор были, к примеру, Генрих Гиммлер и Рихард Дарре. Оба дипломированные агрономы, получившие образование еще до вступления в партию. Они хорошо знали, какова урожайность зерновых в Германии, и могли выполнить те же самые подсчеты, что сделаны выше на основе общедоступной в то время статистики. Но они этого не сделали. Даже более того, самым рьяным образом поддерживали линию Гитлера, прекрасно понимая при этом, что его точка зрения не подкреплена фактами. Почему? Ответ, думаю, состоит в том, что гитлеровская теория «жизненного пространства» и его недостаточности для германского народа служила маскировкой для истинных целей нацистов, с которыми Гиммлер и Дарре были полностью согласны.
Где-то Гитлер должен был намекнуть на то, что он думал на самом деле. Похоже, что такой момент в его второй книге есть. Как и в «Майн кампф», Гитлер во второй своей книге тоже очень многословен и делает обширные отступления. Вот, рассуждая о неудачной для Германии Первой мировой войне, Гитлер ставит вопрос о целях войны, которых следовало бы достичь, и предлагает свой вариант ответа: завоевать 100 000 кв. км территории, которая отдается фронтовикам в собственность или предназначается для общей немецкой колонизации33. Тогда война была бы делом всего немецкого народа, заключает Гитлер.
На мой взгляд, это и есть то самое место, в котором Гитлер сделал намек на свою истинную программу действий. Причем он выдвинул ее не от себя и не от лица своей партии, а в порядке неких отвлеченных рассуждений по поводу неудачной для Германии войны, тем самым ее несколько замаскировав. Нужно отметить, что Гитлер был крайне осторожен в обнародовании своих истинных планов. Он осмелился намекнуть на них иносказательно только в рукописи книги, которую не стал издавать.
Как этот его секретный план работал на прирост партийных рядов? В 1914 году Германия имела 540,8 тысяч кв км территории, то есть по логике Гитлера, территорию следовало довести до 640 тысяч кв км. Завоеванная территория составила бы 10 млн гектаров, из которых грубо 68% или 6,8 млн гектаров были бы сельскохозяйственными угодьями, в том числе 45% земли или 4,5 млн гектаров пашни. Если этот земельный фонд разделить в среднем на наделы по 25 гектаров, то получится 272 тысячи хозяйств, относимых по немецкой классификации к крепким крестьянским хозяйствам. Если по 50 гектаров и более, то можно было нарезать около 100 тысяч поместий. Иными словами, в 1928 году, когда Гитлер писал свою вторую книгу, он, имея перед собой цель завоевания 100 тысяч кв. км территории, в дополнение к возврату отторгнутых у Германии территорий, вполне мог пообещать каждому члену своей партии в среднем по 50 гектаров земли. Отличившимся – и того больше.
Я уверен, что это и был тот момент, который приводил людей в его партию. В то время в немецком обществе приобрести в собственность крупный земельный надел означало очень многое. Во-первых, гарантированно обеспечить себя продовольствием. Во-вторых, получать регулярный и довольно значительный денежный доход, как от сдачи земли в аренду, так и от продажи сельхозпродукции. В-третьих, принадлежать к высшим и привилегированным слоям немецкого общества; чем крупнее поместье, тем выше общественное положение. Получившие поместья в сотни гектаров земли уже могли претендовать на равное положение со старинной немецкой знатью, с приставкой к фамилии – фон.
Германия 1920-х годов была страной разоренной, бедной, измученной безработицей. Солдаты и офицеры, вернувшиеся в фронта Первой мировой, не только ничего не получили за свои подвиги и пролитую кровь, но и были даже отброшены в социальном положении вниз, нередко в самые низы общества, где и влачили бедственное существование, когда реально не хватало на еду. Владельцы же крупных капиталов и поместий, в основном, сохранили свое прежнее положение. Необходимо помнить, что немецкое общество в эту эпоху отличалось очень сильным имущественным неравенством. В 1931 году 0,15% немцев владели 26% общегерманского имущества и доходов, 6,25% немцев владели 34%, а остальные 40% имущества и доходов приходились на долю оставшихся 93,6% немцев34. Переведем это в рейхсмарки. В то время в Германии имелось всего имущества на сумму 134,4 млрд рейсмарок, из которых 94,5 млрд были имуществом физических лиц, а 39,9 млрд были имуществом юридических лиц. Основу богатства частных лиц составляли: земля – 26 млрд рейхсмарок и недвижимость – 34,8 млрд рейхсмарок, в сумме 60,8 млрд рейхсмарок или 64,3% имущества физических лиц35. В Германии проживало 61,4 млн граждан, соответственно, 93,6% от них составляли 57,5 млн человек, на которых приходилось 40% или 53,76 млрд рейхсмарок имущества. По 934 марки на человека. Для сравнения, 92,1 тысячи немецких богачей имели имущества в среднем по 378,9 тысяч рейхсмарок на человека или в 405 раз больше. Простой человек столько не мог накопить за всю жизнь36.
В таких условиях, если представить, что к такому бывшему фронтовику, павшему в самую наигоршую бедность, подходит нацистский агитатор и с глазу на глаз сообщает, что его партия собирается устроить войну, отомстить за поражение, а сверх того, захватить земли и наделить каждого, кто будет в этом участвовать и сражаться, поместьем. И ему, израненному фронтовику, тоже, хоть во Франции, хоть в Польше, где пожелает. Вот это обещание реально зажигало. Когда на одном полюсе – ничего и беспросветная нищета, а на другом полюсе – обещание в будущем получить свое поместье, тут выбор становится вполне очевидным. Войны же бывший фронтовик не боялся, поскольку уже изведал ее сполна. После такого бывшие фронтовики дрожащими руками подписывали бумаги на вступление в нацистскую партию.
