Пока шли разговоры о программах вооружений и сохранялась надежда, что ремилитаризацию можно будет провести без радикализма, немецкие промышленные круги держались в целом в стороне от нацистов. Но в 1931 году, когда 2-я программа вооружений была резко сокращена и стало ясно, что никакой «необходимой армии» не будет, тут промышленники потянулись к Гитлеру, как единственному политику, стоявшему на милитаристских позициях. В июне 1931 года в нацистскую партию вступил Фриц Тиссен, старший сын основателя металлургического концерна Vereinigte Stahlwerke AG Августа Тиссена и глава наблюдательного совета этого концерна. Фриц Тиссен участвовал в пассивном сопротивлении в Руре под французской оккупации, был за это осужден; первоначально он состоял в монархической Германской национальной народной партии, но, как видим, поменял свою позицию. Второй крупный промышленник, присоединившийся к Гитлеру, был Альберт Фёглер, инженер, впоследствии вошедший в правление ряда концернов и крупных предприятий. Он был членом группы Ruhrlade – неформального и секретного объединения двенадцати крупнейших промышленников Рура, созданного в 1928 году Паулем Ройшем. Фёглер отличался от степенных наследственных магнатов крайним радикализмом в политических взглядах и стремлением к экспансии, в частности, к захвату железной руды Эльзаса и Лотарингии. Вот эти люди в конце 1931 года вошли в «кружок друзей» Гитлера, куда также вошел президент Рейхсбанка Яльмар Шахт.

Фёглер в начале 1932 года организовал выступление Гитлера в Дюссельдорфском индустриальном клубе, которое было своего рода знакомством вождя нацистов с промышленными кругами. Гитлер выступил 27 января 1932 года в Дюссельдорфе перед собранием 300 представителей крупнейших промышленников и банкиров Германии с тезисами о необходимости ремилитаризации и создания сильной армии. Его речь и предложения были встречены с полным одобрением65.

Отмечу крайне немаловажное обстоятельство. В этот день промышленники и банкиры заслушали выступление лица без гражданства. Гитлер еще не получил германское гражданство. Им это было, несомненно, известно. Значение этого фактора очень велико. В нацистской партии соратники Гитлера, безусловно, знали о его политическом статусе. Это их устраивало потому, что делало Гитлера фактически заложником партии, без которой он был никем и ничем. У них была одна попытка дорваться до власти и до обещанных поместий на завоеванных территорий, и они не хотели, чтобы вождь в какой-то момент свернул с курса. Если бы у Гитлера было бы немецкое гражданство, собственность и какое-то положение в обществе, то у него были бы возможности свернуть и отказаться от цели, поскольку цель эта – война как минимум с Францией для тогдашней Германии в любом случае была очень опасным и рискованным предприятием. Гитлер же, как лицо без гражданства, собственности и общественного положения, свернуть не мог. Именно в силу этого фактора нацисты были радикальнее всех и были самыми последовательными в своей радикальности.

Промышленники тоже взвесили это обстоятельство, только с другой стороны. Гитлер – никто и ничто без партии, а партия его – ничто без финансирования, которое они выделяли сами. По этой простой причине у них и возникла мысль следующего рода: надо сделать Гитлера главой правительства, и в сложившихся условиях он будет от них полностью зависим. Потому он и сделает все, что они пожелают. Потом же Гитлера можно будет сбросить, просто прекратив финансировать его партию. Без денег нацисты не выиграют никаких выборов, а деньги можно будет дать другой партии, более респектабельной, провести ее в Рейхстаг, чтобы она сформировала правительство более цивилизованного облика. Фактически, в тот момент промышленники нанимали Гитлера на почетную роль исполнителя грязной работы, к тому же, исполнителя временного, как им казалось. Выступление в Дюссельдорфе было, таким образом, смотринами кандидата.

После войны это обстоятельство всеми силами затушевывалось по довольно банальным причинам. Во-первых, рассказывать в 1946 году о том, что они де намеревались использовать Гитлера, было бы очень смешно. Во-вторых, такие объяснения делали их прямыми соучастниками Гитлера и всех его дел. Потому промышленники и банкиры, например, Шахт, выбрали чисто адвокатскую линию защиты перед самой актуальной для них угрозой надолго попасть в тюрьму или даже угодить на эшафот. Они упирали на свое вынужденное положение, делали акцент на том, что Гитлер – воплощенное зло, пришедшее к власти неведомо как, а они подчинялись ему подневольно и имели с ним разногласия. Отчасти это было правдой, далеко не все промышленники разделяли гитлеровские планы, а часть из них даже покинула Германию в начале войны. Потому подобная защита сработала и вполне удовлетворила западных союзников.

По этой же причине отмалчивались и бывшие руководящие нацисты. Многие из них не знали всех обстоятельств прихода своего фюрера к власти, а те, кто знали, помалкивали о том, что держали Гитлера в качестве заложника. На их руках и так было порядочно крови, чтобы еще признаваться в том, что они имели возможность не допустить войны и огромных жертв, но этим сознательно не воспользовались. Отвертеться от суда для них было важнее, чем говорить правду. Сочетание уничтожения документов в конце войны и явно неверные объяснения событий со стороны тех, кто в них активно участвовал, породили широко распространенное в литературе представление о том, что Гитлер пришел к власти каким-то загадочным и необъяснимым образом.

В начале 1932 года немецкие промышленники, обладавшие деньгами и политическим влиянием, вполне созрели для заговора с целью свержения Веймарской республики. Оставалось договориться с исполнителем, то есть с Гитлером.

Тут нужно сделать некоторое отступление и объяснить, почему я считаю приход к власти Гитлера именно следствием заговора. На заговор указывает тот немаловажный факт, что политическая система Веймарской республики была сломана всего за два месяца. Напомню лишь основные события.

30 января 1933 года Гитлер был назначен рейхсканцлером. Уже через два дня, 1 февраля 1933 года рейхспрезидент Пауль фон Гинденбург распустил Рейхстаг и назначил выборы на 5 марта 1933 года. 4 февраля 1933 года фон Гинденбург издал декрет о защите немецкого народа, с ограничениями свободы печати и собраний. В тот же день Герман Геринг, как министр внутренних дел Пруссии, распустил представительства общин (Gemeindevertretungen) и советы, сместил бургомистров. 6 февраля 1933 года фон Гинденбург распустил прусский ландтаг и назначил выборы на 5 марта 1933 года, в один день с выборами в Рейхстаг.

20 февраля 1933 года состоялось секретное совещание Гитлера с 25 крупнейшими промышленниками, которые выделили 3 млн. рейхсмарок в избирательный фонд нацистской партии. 22 февраля 50 тысяч членов СА и СС стали вооруженными «помощниками полиции». Ночью 27 февраля 1933 года произошел поджог Рейхстага, который стал катализатором дальнейших событий. На следующий день, 28 февраля 1933 года рейхспрезидент фон Гинденбург издал декрет о защите народа и государства, который отменил ряд положений Веймарской конституции, а также издал декрет против предательства немецкого народа и предательских происков.

5 марта 1933 года состоялись выборы в Рейхстаг, на которых нацисты вместе с консерваторами взяли незначительное большинство. 8 марта 1933 года была запрещена Компартия Германии, мандаты депутатов-коммунистов были отозваны, а их места в парламенте были объявлены ликвидированными.

12 марта 1933 года фон Гинденбург упразднил флаг Веймарской республики и ввел флаги бывшей Германской империи и нацистский флаг в качестве государственных. 21 марта 1933 года состоялось учредительное заседание Рейхстага в гарнизонной церкви в Потсдаме, без социалистов и коммунистов. В тот же день фон Гинденбург принял декрет о защите от вероломных нападок на правительство национального восстания. 23 марта 1933 года в Кролль-опере состоялось заседание Рейхстага, на котором был принят закон «О чрезвычайных полномочиях». На следующий день его подписали фон Гинденбург и Гитлер и он вступил в силу на четыре года.