Аргольцы умолкли, очевидно, каждый думал о своем. А я жадно изучала их лица в отражении. Сейчас, когда они стояли рядом, когда я услышала обращение кайзара Винсарта к Кассиану, становилось очевидным то, на что ранее я не обращала внимания. Мужчины были похожи друг на друга. Разрез глаз, форма носа, подбородок – это те неочевидные, но неопровержимые доказательства родства, которые обычно не бросаются в глаза. К тому же сильно сбивали с толку их прически. У кайзара длинные темные волосы с пробегающими огненными искрами. У Кассиана пепельные, короткие, и зачесанные назад.

Первым вынырнул из раздумий кайзар:

– Касс, прости, что лезу не в свое дело. Но мне кажется, тебе пора принять решение в отношении Фиории.

Кассиан отвернулся от брата. И от меня. Шрамы на скуле натянулись и побелели. Похоже, злится. Хоть бы не поругались.

Но Кассиан оказался куда сильнее духом, чем я предположила. Ему хватило десяти секунд тишины, чтобы успокоиться и взять себя в руки:

– Ты прав, Винс. Ты лезешь не в свое дело. – Рука Кассиана словно невзначай снова потянулась к шее. – И да, я должен принять решение. Я сделаю это. Но не сегодня. А сейчас извини, мне уже пора. Я не хочу заставлять Анну ждать меня.

Кассиан коротко кивнул брату и повернулся к двери. Но Винс его поймал за руку:

– Погоди. За время нашего короткого разговора ты несколько раз тер шею. Ты был ранен? Тебя что-то беспокоит?

Кассиан остановился и удивленно оглянулся:

– Ты о чем, Винс?

Кайзар в ответ просто продемонстрировал жест Кассиана. Тот передернул плечами, прислушиваясь к своим ощущениям:

– Не обращал внимания. Ранения не было. И вроде ничего не беспокоит.

– Покажись медику.

– Хорошо. Потом как-нибудь. Извини, мне действительно пора.

Кассиан снова повернулся уходить. Кайзар едва слышно сквозь зубы пробормотал:

– Вот упрямец! Весь в отца.

Кассиан неуютно передернул плечами под нашими взглядами. Дошел до двери. Взялся за ручку. И… вновь потер шею! В тот же момент кайзар сорвался с места:

– Стой!

Кассиан вновь недоуменно оглянулся:

– Касс, ты только что вновь потер шею! Знаю я тебя! К медикам обратишься в самый последний момент. И то не факт. Давай, показывай, что там у тебя!

От изумления глаза Кассиана округлились:

– Винс! Ты с ума сошел? У меня нет на это времени!

– Брат, или ты сейчас покажешь мне шею. Или я запру твою землянку так далеко. Что даже ты ее никогда не найдешь. А потом подумаю, кому ее отдать!

Кассиан сощурился:

– Ты этого не сделаешь.

– Сделаю, если ты меня вынудишь. И вообще, мы больше теряем время на препирательства. Просто расстегни врахову сорочку и дай мне посмотреть на твою шею!

Очевидно, Кассиан хорошо знал своего брата. Больше не сопротивляясь, он покорно расстегнул пуговицы на рубашке и повернулся к брату спиной. Винс ловко оттянул назад ворот рубашки брата. К сожалению, как я ни ерзала, мне не было видно, что там происходит. Винс заслонял мне весь обзор. Секунда. Другая. Я уже хотела высунуться еще больше из своего укрытия, в надежде увидеть хоть что-то. Неожиданно кайзар отшатнулся от брата с глухим воплем. Даже выдержанный Кассиан дернулся. Что уж говорить обо мне.

Я снова приложилась обо что-то локтем и от злости помянула предков кайзара. Ну чего он так прыгает? Что там такое? Тот же вопрос Винсу задал и Кассиан:

–  Винс? Что такое? Что со мной?

Винсарт смотрел на брата в священном ужасе:

– Касс, ты прикасался к землянке? Кожей к коже?

– Нет. Ты же знаешь, я себе никогда такого не позволю. А почему ты спрашиваешь?

– На тебе метка Эйстарриоллы.

Кассиан обладал смугловатой кожей. Как будто очень долго загорал. Но сейчас, у меня на глазах его кожа приобрела пепельный оттенок, и почти слилась цветом с волосами. Зрачок расширился, затапливая темнотой всю радужку. Арголец резко, со свистом втянул в себя воздух:

– Фиория…

– Этого не может быть! – От возмущения Винсарт только что руками не замахал.

– Почему не может?

– Прошло уже слишком много времени! И обряд не завершен! Кассиан, очнись!

Мой арголец постепенно восстанавливал утраченное спокойствие. Он поправил ворот рубашки. Застегнул все пуговки. Пригладил растрепавшиеся пряди. Его кожа медленно утрачивала пыльную серость.

– Винс, тебе давно уже пора перестать быть мечтателем. Далеко не все во вселенной бывает так, как тебе хочется. Я не касался землянки. Я не снимаю перчатки с того момента, как ступил на земной звездолет. Но у меня есть пара. Только ее я касался незащищенной кожей.  И если через восемь лет у меня вдруг появился брачный узор, значит, от своего многовекового сна очнулась Эйстарриолла. И у меня нет выбора. – Кассиан замолчал на секунду, а потом добавил голосом горьким, и ломким, как битое стекло: – Мне придется отдать Анну другому. И медленно сходить с ума, глядя…

Он не договорил. Словно захлебнулся болью и горечью. Винсарт подошел ближе и попытался обнять. Но Кассиан не дался.

– Не нужно, Винс. Не жалей меня. Я сам во всем виноват. Прости. Я пойду. Анна, наверное, уже ждет. Я не хочу, чтобы напоследок у нее остался неприятный осадок от знакомства со мной.

Кайзар снова его удержал:

– Погоди. Не стоит идти к ней в растрепанных чувствах. Твоя землянка сразу поймет, что случилось что-то нехорошее. Лучше задержись. Успокойся. А потом извинишься, скажешь – дела задержали. Да хоть и меня сделай виноватым! Мол, кайзар настоящий самодур. Не дает даже вздохнуть спокойно.

Кассиан слабо улыбнулся:

– Спасибо, брат. Ты прав. Но я лучше вернусь к себе. Приведу себя в порядок, а потом пойду. А ты сходи, пожалуйста, к Фиории. Проверь. Только не принимай за меня никаких решений! Хотя… Не нужно. Я сам схожу. После того, как увижусь с Анной.

Винсарт сочувственно кивнул. Пропустил брата вперед. Следом вышел сам. В комнате воцарилась тишина.

Я совершенно без сил опустилась на пол. Вот так погуляла. В ушах набатом отбивалась фраза Винсарта: «На тебе метка Эйстарриоллы». Неужели это то, о чем я думаю? Мой арголец не свободен? Что за Фиория? Где она? Что с ней? Ведь Кассиан на борту звездолета просил у меня разрешения ухаживать за мной. Насколько я его успела узнать, для него честь не пустой звук. Память тут же услужливо напомнила, как ночью у медцентра Кассиан собирался меня забрать с собой и сделать любовницей и содержанкой. В этом я уже не сомневалась. Просто потом он извинился. И не единожды. Честно все объяснил. Попросил разрешения ухаживать. Как мне тогда казалось, он был искренним. Поэтому воспоминания потускнели, частично стерлись из памяти.

Я без сил откинулась на каменный алтарь. Глаза нашли темнеющее в полумраке ниши лицо статуи. Наверное, это их Эйстарриолла. Стало вдруг очень горько.

– Что смотришь? – Я тихо обратилась к статуе. – Смешно тебе? Развлекаешься? Ну-ну. Я-то ладно. Чужачка. Но неужели тебе не жаль того, кто верен тебе телом и душой?

Ожидаемо, статуя мне не ответила.

– Ну и молчи. Мне бы только продержаться до возвращения на Землю. Самое главное – исполнить свой долг. Выполнить задание. А там… приспособлюсь. Хорошо, что я не согласилась принять ухаживания Кассиана. Сейчас бы было куда больнее.

Я решительно поднялась на ноги. Хватит рассиживаться. А то меня хватятся. И тогда придется придумывать, где я была. Осторожно перебралась через алтарь, стараясь не задеть и не сломать игрушки. И когда уже направилась к двери, вдруг снова услышала тихий женский смешок. И насмешливое:

– Ну-ну, глупая. В коридоре реветь не вздумай. Потом поплачешь. Ночью.

Я подскочила на месте, как ужаленная, в прыжке разворачиваясь к нише, где скрывалась от братьев. Но там все было по-прежнему. Тихо. Темно. Немного пыльно. Кажется, я схожу с ума.

До зимней гостиной я добралась безо всяких проблем. Зрительная память не подвела. Внутри, на мое счастье, еще никого не было. Я прошлась по комнате. Уютная, но какая-то обезличенная обстановка раздражала. Я не могла даже заставить себя присесть на кресло. И как я в таком взвинченном состоянии собираюсь разговаривать с Кассианом? Да я же не выдержу! Решение пришло внезапно.