– Как видишь, никого. – Внезапно ее осенило, и она позвала громко, всматриваясь вниз, сквозь лестничные проемы:

– Ваня, это вы?! – Потом она взглянула вверх, и ей показалось, что мелькнула офицерская серая шапка. Тут только она поняла, какую совершила непростительную ошибку, назвав вслух имя своего нового знакомого.

Назад Игорь, омраченный услышанным, спускался уже медленно. А Лена тем временем лихорадочно обдумывала в голове версию, связанную с этим именем. Все-таки Драйзеров постарался улыбнуться, хотя улыбка получилась кислой, неестественной, словно позаимствованной напрокат.

– Игорь! – радостно воскликнула Лена. – Наконец-то. А мы со Славиком тебя уже потеряли. Вчера и телеграмму отбила, и письма отправила: где ты, что с тобой. – Лена бросилась обниматься, но он, перехватив ее руки, сдержанно произнес:

– Ну здравствуй, жена. Рассказывай, кого опять на стороне заимела, пока мужа не было?

– Никого.

– Тогда, может, мне послышалось? Я, вроде, пока не глухой.

– Ты Ваню имеешь в виду?.. Так это зубник, – первое, что весьма удачно и кстати пришло ей в голову, – я же писала тебе, что вставила почти все зубы. Посмотри, как красиво получилось. – Она широко улыбнулась, уже не прикладывая ладошку ко рту, как делала это по привычке раньше, чтобы скрыть от взора собеседника некоторые дефекты в полости рта. – Я ему еще не все деньги заплатила. Обещала попозже занести. Вот, думала, он и решил наведаться, чтобы напомнить о долге. Ты же, надеюсь, догадываешься, что финансы у меня кончились.

Игорь молча, не перебивая, выслушивал ее оправдания, но они ему казались неубедительными, и она это не могла не заметить по его невеселому выражению лица. Тогда она вдруг догадалась привести еще более весомый аргумент в пользу своей версии:

– Ну посуди сам, Игорь, разве к любовнику стала бы я обращаться на "вы"? И потом, если уж кто приходит к женщине на свидание, он, по крайней мере, заранее ей сообщает об этом и не играет в кошки-мышки при встрече. Так что, дорогой, ты напрасно меня подозреваешь… А я действительно рада тебя видеть и хочу тебя обнять.

Хоть сомнение и продолжало удерживаться в его сознании, возникшее напряжение было снято, а искре ревности не дано было воспылать до угрожающих всепожирающим пламенем размеров, и постепенно она затухла.

По случаю десятилетия их свадьбы он привез ей очень дорогой подарок – выделанные роскошные шкурки голубой лисицы и соболя.

– Шапку себе сошьешь, – предложил Игорь, – как-никак в Сибирь поедешь. Там надо тепло одеваться.

– Да здесь не только на шапку, – радостно говорила Лена, примеряя подарок, – но и на воротник пальто хватит. А где ж ты их взял? На охоту что ль ходил?

– Нет, охотились другие. А я просто связями начинаю постепенно обрастать. Летали с командиром части на вертолете в глубь тайги. У самого егеря с рук брали.

Около недели, точнее, полторы пробыл Игорь дома, а потом снова начался почтовый роман:

"12.03.68г… В настоящее время нахожусь на месте. Доехал хорошо. В десять вечера, в субботу, был уже на вокзале, позвонил в часть, и за мной прислали газик. Ругаться, конечно, никто не ругался, но командир поинтересовался: заезжал ли я домой, а то, мол, жена твоя волновалась, подняла тут всех нас на ноги. Как только выехал я в Свердловск, сразу получили от тебя телеграмму, а затем и письмо… Вообще, конечно, больше так не поступай, Лена, не позорь себя и меня. Не спеши с выводами, имей наперед выдержку. Никуда я здесь не денусь, и ничего со мной не случится. Я ведь тебе уже говорил, что возможные задержки с ответом могут возникнуть из-за большой загруженности на службе…

Ты знаешь, когда садился в поезд и ехал сюда, всю дорогу думал о вас. Тяжело находиться врозь. В апреле еще постараюсь заехать на пару дней, а там и отпуск, глядишь, подойдет.

Тебя, Лена, интересует, когда вышлю деньги? Начфин на месте, поэтому завтра будем получать, а четырнадцатого постараюсь выслать телеграфом рублей сто восемьдесят шесть (всего сто девяносто, но четыре уйдет на пересылку)… Лена, а может, мне на 1-е Мая взять отпуск и целый месяц быть вместе с вами, а потом, когда будут заканчивать строительство дома, ты приедешь сюда со Славой, выберем себе квартиру? А то вдруг получится так, что дом сдадут, а я буду в отпуске… В общем, доживем до конца апреля, а там обстановка подскажет, как лучше поступить. Посмотрим по деньгам (сколько их у нас будет); ты их экономь, не забывай, что до отпуска надо будет купить круглый стол и два кресла – это сто рублей.

Был в нашем магазине и заказал на тебя туфли, тридцать пятый размер, шестую полноту; или белые, или черные, какие будут. На высоком или полунизком каблуке. Как подвезут, сразу возьму и сообщу тебе. Но и ты, как получишь деньги, тоже посматривай, только недорогие – за рублей двадцать-двадцать пять. Если попадутся хорошие, бери, не раздумывай и тоже сообщи мне. Ну а если вдруг вместе обувь тебе купим – не велика беда, просто тогда продадим твои замшевые… Да, Лен, здесь у нас продают черные чулки безразмерные со швом. Если желаешь, я тебе их тоже куплю, если, конечно, до получки не разберут.

Сапоги свои хромовые продал за двадцать три рубля (их госцена – двадцать восемь) солдатику на дембель. За билет железнодорожный (до Свердловска и обратно) мне возвратили двадцать рублей пятьдесят копеек. Итак, с начфином я полностью рассчитался, даже еще три с полтиной остались неизрасходованными. Как раз тебе на чулки.

Получить я должен так: за звание – семьдесят рублей, за должность – сто тридцать, всего, значит, двести. Кроме того, плюс пятнадцать процентов выслуги – тридцать и плюс пятнадцать процентов северных от должностного оклада – девятнадцать рублей пятьдесят копеек. Стало быть, в общей сложности получается – двести сорок девять рублей пятьдесят копеек. От этой суммы отнимаем подоходный налог – двадцать девять, партвзносы – четыре рубля восемьдесят копеек и за месячное питание в столовой – четырнадцать рублей. Чистыми на руках остается двести один рубль семьдесят копеек. Сто девяносто отправляю тебе, добавляю один рубль на чулки (их цена четыре рубля пятьдесят копеек), и мне, значит, на целый месяц останется десять рублей. Видишь, дорогая, как на духу, отчитался перед тобой до копейки. На следующий месяц уже будет на тридцать рублей меньше, потому что эту сумму вычтут в кассу. Однако уже известно, что с первого июля нам должны повысить оклад на двадцать рублей. Думаю, здесь нам моей зарплаты хватит. Наконец-то купим холодильник, трельяж, ковер, хороший радиоприемник на ножках и тумбочку под телевизор. Все это будет стоить рублей шестьсот. Немного скопим, а остальное добавим из кассы. И тогда уж будем иметь полный комплект всего необходимого для дома!

За мое отсутствие опять здесь поднакопилось работы на недели две, пока все подгоню. А в конце марта – квартальный отчет по израсходованным продуктам.

Напиши, пожалуйста, на Украину еще одно письмо, сообщи мой точный адрес, спроси, почему не пишут, а то мне пока некогда, хорошо?.. Только хорошее шли письмо и не распространяйся насчет моей зарплаты, а то еще обидятся: даже, скажут, десятку не может матери послать. Как сами на ноги встанем, я, конечно, им тоже буду помогать…"

36.

Получив от мужа деньги, Лена отправилась к Ивану отдавать ему долг. На этот раз звонить пришлось долго, прежде чем дверь отворили. Иван был не один – это Лена поняла по женской шубке на вешалке. В первый раз, когда приходила, ее не было.

– О, сколько лет, сколько зим! – воскликнул хозяин квартиры. Он к тому же был и под шафе, что заметно выдавали его красновато-мутные глаза. – А я уж грешным делом подумал, что вы напрочь выкинули меня, непутевого ухажера, из своей хорошенькой головки и забыли дорогу к несчастному старому холостяку.

– Я же вам сказала, что возвращу деньги, считайте, что слово свое сдержала. Благодарю вас за своевременно оказанную услугу. – Лена протянула ему двадцатипятирублевку. Пока Иван раздумывал: брать или не брать (он все-таки подарил ей эти деньги), Лена насмешливо заметила: