– Ты знаешь, Марина, мой дядюшка оказался на редкость галантным кавалером. Потащил меня в цветочный магазин, хотя мы и так уже опаздывали к назначенному тобой времени, и вот результат его внимания и хлопот. – Она перевела взгляд на стоящего Игоря с букетом, как бы подталкивая того к действию. – Какая прелесть, не правда ли?! Признаюсь, дорогая, я даже позавидовала, что не у меня сегодня именины.

Игорь, наконец, протянул Марине букет, скромно добавив от себя:

– Поздравляю, желаю радости и счастья.

– О, благодарю вас, вы очень любезны, – лицо Марины озарилось шикарной улыбкой. – Присаживайтесь, дорогие гости, – пригласила всех к столу именинница, – вроде уже все в сборе, ожидать больше некого.

Так случилось, а возможно, этого пожелала Марина, места Игоря и ее за столиком оказались рядом. Он, конечно, как мог, ухаживал за ней: подавал то, другое блюдо, щедро отпускал всевозможные комплименты. И в то же время не забывал посматривать на часы, чтобы не опоздать на вечернюю поверку. Это обстоятельство, безусловно, не могло ускользнуть от наблюдательных, не сводящих с него глаз Марины.

– Игорь, ты, видимо, глубоко несчастный человек, – попыталась грустно пошутить дама.

– Это почему же?

– Потому что счастливые, как известно, часов не наблюдают, а ты только и занят тем, что периодически на них поглядываешь. Между прочим, можешь этим самым очень обидеть хозяйку, меня то есть. И еще я заметила: ты совсем не пьешь, только пригубляешь. Нет, мне это явно не нравится. Тебя, наверное, здесь что-то не устраивает, признавайся немедленно. – Марина уже была довольно навеселе, что помогало ей вести себя с собеседником именно так, как она того и желала в душе, но при этом она отдавала отчет своим словам, то есть ее речь была вполне осознанной.

– Да что ты, что ты, – принялся успокаивать ее Игорь, – мне все здесь очень нравится, только не хочется опаздывать в училище.

– И я тебе нравлюсь? – напрямую полюбопытствовала Марина.

– Конечно, – добродушно ответил парень.

– А чем докажешь? – Она с таким темпераментом и азартом пронзила его взглядом, что он невольно отвел свои глаза в сторону.

– Да я-я не-е знаю, – попытался уйти от конкретного вопроса Драйзеров, – разве слова недостаточно?

– Недостаточно, – твердо стояла на своем Марина, – позволь тогда мне решить, как убедиться в твоей искренности. И учти, курсант, – она была явно в ударе, щеки ее пылали, очи тоже горели бесноватым огоньком, а командирский голос так чеканил слова, будто выбивалась дробь строевого шага, – я прощаю твою неловкость, неучтивость, угловатость поведения по отношению ко мне, к даме, только потому, что ты еще очень молод и глуп, надеюсь также, что это не пожизненно.

Игорь, слегка ошалев, обидевшись от такого необычного поворота речи, попытался было встать под видом удаления к месту общего пользования, но она, крепко ухватив его за локоть, скомандовала: – Спокойно, сидеть! – И уже более ласково и нежно добавила:

– А теперь проверим тебя на тест, насколько ты умеешь держать слово. – Марина поставила перед ним стакан и наполнила его до краев водкой. – Если выпьешь до дна, поверю тебе, доказательство искренности будет налицо, а нет – значит, хилым, гнилым ты окажешься.

– Но.., – Игорь хотел было возразить, но она не позволила ему докончить:

– Никаких "но", милый друг, сегодня мой день, сегодня все мои желания должны исполняться. Не ты ли, кстати, не так давно желал мне счастья. Вот, будь любезен, на деле докажи, как ты способен осчастливить женщину.

Аргумент был убийствен, и Драйзерову не оставалось ничего другого, как взять в руку стакан и медленно, но верно опрокинуть его в себя, тем самым удовлетворив прихоть этой не на шутку разошедшейся красивой женщины.

– Умничка. А теперь на брудершафт. – Игорь не успел нормализовать дыхание от прежней солидной порции, как она плеснула себе и ему в стакан еще граммов по тридцать. – Ну же, дорогой, ну же, – торопила она его, как бы опасаясь, чтобы не передумал.

Драйзеров выпил и эту долю, после чего она недвусмысленно придвинулась к нему как можно плотней:

– Что ж ты медлишь, кавалер, а может, брезгуешь?

Жар ее горячих, мягких губ, ощущение упругой, рвущейся наружу груди окончательно затуманили голову бедному парню.

Жанна, заметив сей пассаж, выбрала подходящий момент, чтобы отвести именинницу в сторону и сделать ей наставления:

– Ты что позволяешь себе, подруга?! Не порть мне, пожалуйста, дядюшку. Он, к твоему сведению, еще мальчик, а ты ведешь себя с ним, как весьма развратная дама.

– Нотации будешь у себя дома читать, – незлобно парировала Марина, – а сегодня я хочу, чтобы он был мой, понимаешь, мой. Наш бабий век такой короткий, а мы все чего-то ищем, ищем и в результате остаемся, как старухи у разбитого корыта. Да, собственно, я уже, наверное, и есть старуха – двадцать восемь как-никак. Так пусть же счастье будет хоть призрачным, мимолетным… На один день… На одну ноченьку… Он такой хороший, милый. Мне почему-то всегда ужасно не везло на мужиков: все попадались какие-то прохиндеи, норовили только себя потешить, ублажить, а на меня им, собственно, было наплевать. – По щеке Марины покатилась крупная слеза, но именинница, быстро справившись с этой секундной слабостью, перехватила слезу платочком и, изобразив подобие улыбки, продолжила:

– Не гневись на меня ради Бога, Жанночка. Да, я, быть может, сильно пьяна, грешна, но, поверь, не от злого умысла хочу совратить твоего Игоря. По душе он мне пришелся, люб. Глядишь, может, и я стану чище и добрей, побыв с ним. Ну что, дорогая, поделаешь, если на каждого парня у нас в стране десять девчат. А на хорошего – ку-у-да больше. Хорошие, они ведь все по тюрьмам да на войнах погибают. А кто уцелел – к рукам быстро прибирают. Вот и приходится нам, опоздавшим, довольствоваться всякой дрянью.

– Ладно уж, – сдалась подобревшая Жанна, – оставляю его тебе. Только смотри: головой за него отвечаешь. А с училищем мы этот вопрос с папочкой как-нибудь утрясем. Предупредим по телефону, что Игорь остается у нас в связи.., скажем.., с вывихом ноги… Шел, мол, к нам и по дороге неудачно оступился, так что пока на выходные побудет у нас… В общем, придумаем что-нибудь. Но ты все же, пожалуйста, будь осторожна с ним, не "залети" смотри, а то пойдут потом разборки.

– Дурочка, – столь же незлобно отреагировала Марина, – неужто я враг себе и твоему семейству. Не волнуйся, все у нас с ним получится славно. Однако пора вернуться к гостям, чтобы они нас не потеряли.

Без главного виновника торжества публика уже действительно заскучала, поэтому ее предложение прозвучало как нельзя кстати:

– Ну что, дорогие, не пора ли нам организовать танцы?

– Пора, пора, – дружно поддержали гости.

Стол тут же задвинули в угол. Марина включила проигрыватель, поставила вальс и, торжественно произнеся: "Дамы приглашают кавалеров," элегантно протянула руку Игорю, увлекая его на середину комнаты. Девушки, последуя ее примеру, тоже быстро разобрались по парам: кто – в роли кавалера, а кто – дамы. Захмелевший Драйзеров переминался с ноги на ногу, как неповоротливый увалень, не зная, что предпринять.

– Танцуй же, танцуй, – подбадривала его Марина, – не топчись на месте.

– Я не умею, – откровенно признался курсант, – не научил никто.

– Ах, горе ты луковое, – сокрушенно, с иронией закачала головой именинница, – что ж мне делать с тобой, неученым таким?! Ну давай будем учиться, пока я жива… Эту ножку ставь сюда, эту сюда… Так… Поворот… Не останавливайся… Крутимся, крутимся, крутимся… Ну вот, вроде немножко получается… Однако, этот противный свет режет мне глаза. Милый, выключи, пожалуйста.

Слегка пошатываясь, Драйзеров подошел к выключателю, и комната погрузилась в темноту, и лишь светящаяся точка граммофона не позволяла назвать ее, темноту, сплошной.

Вальс сменили на пластинку с фокстротом. И вновь Марина взяла инициативу в свои руки, давая уроки послушному ученику. Внезапно она крепко прижалась к нему и, обдав его уста горячим дыханием, промолвила тихо: