– Не знаю, – признался Сан Саныч. Спохватившись, добавил: – Но кулаки буду за Арикару держать! Не сомневайтесь.
– Арикара не сомневается. Арикара знает, что в мире много неопределенности. Ну, что, пойдемте? Арикара вам Лабиринт покажет?
– Да чего на него смотреть-то? – наотрез отказался от экскурсии Макар. – Видели уже!
– Ну, кто видел, а кто и нет, – возразил Сан Саныч. – Не хочешь – оставайся, а вот я схожу, посмотрю. Надо хотя бы в общих чертах представлять, что это такое. Чтобы потом, в ответственный момент не оплошать. Ты тогда начинай палатку ставить, нечего время терять! Ночь скоро! Смотри, как быстро темнеет.
– Да ноне ночи теплые, можно и на ельнике покемарить… Ладно, ладно, сделаем, епта! Шучу я, шучу! Уже и пошутить нельзя…
Лабиринт располагался на обширной площадке, на опушке леса в прямой видимости шаманского чума. Он был выложен большими белыми камнями, и потому хорошо различался, казалось, прямо светился на фоне темной почвы да в сгущающихся сумерках. Лабиринт занимал довольно обширную площадь, но, на беглый взгляд Сан Саныча, был совсем простым. Обыкновенная спираль, ничего выдающегося. Даже не понятно, как посреди этого можно заблудиться? Что здесь вообще такого? Разве это вообще лабиринт? Какая в нем тайна, какая магия?
Он уже хотел выразить свое удивление, и даже разочарование, вслух, как неизвестно откуда к нему пришло понимание, что все совсем не так просто, как кажется на первый взгляд.
– А ведь это только видимая его часть, – указывая на Лабиринт, сказал он Арикаре. – А ведь есть еще часть невидимая, правильно я понимаю? И она самая важная?
– А ты проницательный, начальник, – усмехнулся Арикара. – Я в тебе не ошибся. Другой бы, как спутник твой, и не заметил ничего, а ты вон, зришь в корень. Он помолчал, нахмурился. Прошелся вдоль внешнего края камней, остановился там, где в линии имелся проем. – Вот он, вход, – сказал. – Только войти туда сейчас, значит попросту сгинуть. Он голодный теперь, лабиринт, и потому плохо, можно сказать, совсем не управляемый.
– В каком смысле? Я не понимаю.
– Все просто на самом деле. Лабиринт инструмент магический. Ты можешь этого не знать, можешь не верить, но это так. И для своего правильного функционирования, для точной наладки и настройки ему нужна магическая энергия. Ну, не знаю… Как, скажем, мечу, чтобы стать настоящим боевым оружием, нужно пригубить крови. Так и Лабиринт, ему нужно наесться магии. Самое простое – заполучить человека, живого, естественно, потому что человек, чтоб ты знал, начальник, прежде всего сгусток магической энергии.
– Ну да, всегда и везде все монстры старались сожрать человека.
– Именно. И не только монстры. Те же жертвоприношения, черные мессы. А когда это все запретили, официально, остались маньяки и убийцы. Они не умеют магию извлекать и ей пользоваться, но они ее чувствуют, и пьянеют от этого чувства.
– И что же, Арикара хочет скормить меня монстру-лабиринту?
– Арикаре придется скормить себя этому монстру, чтобы ты смог им воспользоваться. Понял, товарищ командир?
– Пошутил я, пошутил. Неужели обиделся, товарищ Арикара? Ну, не сердись…
– Шутники, однако, собрались… На букву х…
– Жизнь такая, без зубоскальства не выдержишь. А, с другой стороны, вопрос-то не праздный. Я ведь должен знать, что происходит, раз уж вверяю себя, свою жизнь вам – и этому, монстру. А я ведь даже не знаю, кто из вас двоих больший монстр, – добавил он мысленно.
Шаман усмехнулся.
– Арикаре нравится твоя прямота, начальник. Ответ будет такой же прямой, как полет камня. Арикара и сам не знает, кто из них двоих больший монстр. Можешь расценивать это как шутку, ответную, но в каждой шутке лишь доля шутки, верно? И все же, нам придется выяснить, кто из нас круче. Чтобы лабиринт сработал, его нужно накачать энергией. Магической, или какой-то другой – не в этом суть. Роль шамана в том и заключается, чтобы передать лабиринту нужную ему для работы энергию. Тут все зависит от силы шамана, и от его мастерства. Но та задача, которую ты поставил… Еще никогда Лабиринта не отправлял никого в Лимб, в эту область предположений. Это очень далеко, слушай. Слишком далеко. Это так далеко, что никто не знает наверняка, существует то место, или нет. Теоретически оно где-то может быть. Но как туда, что существуеь лишь в вероятности, проникнуть? Шаману нужно ясно представлять себе место, в которое он хочет перенестись сам, или отправить кого-то, понимаешь? Видеть его в своем воображении. Как можно проникнуть туда, о чем не имеешь никакого представления? Это невозможно, и в этом основная сложность. Надо увидеть своими глазами, понимаешь, а увидеть Арикара сможет только, если боги смилостивятся, если им понравится его танец, если они примут его служение.
Он замер, глядя остановившимися глазами в центр Лабиринта, будто там ему действительно начало мерещиться то, о чем он говорил. Потом, очнувшись, перевел взгляд на Сан Саныча.
– Короче, начальник, Арикара гарантий дать не может. Никаких. Что получится, то получится. Но можешь быть уверен, он сделает все, что от него зависит. Для начала, это Ночная церемония, о которой ты знаешь. Она необходима, чтобы насытить лабиринт энергией. Потом, когда туманы рассеются, и дали начнут открываться, Арикара поведет тебя сквозь них. Ну, а там, если хватит сил, все будет зависеть от нашей с тобой удачи. Если хватит сил.
– От нашей удачи?
– Точно так, гражданин начальник, от нее. Ведь мы оба с тобой рискуем жизнью, Арикара здесь, ты – там, в конце. Не передумал?
– Нет.
– Вот и хорошо. Еще одно. Лабиринт потребует у тебя плату за услугу.
– Плату? Что еще за плата? Ты же говорил, долг отдаешь…
– Арикара одно, а Лабиринт – другое. Он в этом плане сам по себе. У него свои расчеты. И никто не знает, что ему от тебя понадобится, что он потребует. Но ты должен приготовиться, плата будет немаленькой. Обычно, насколько Арикаре известно, он забирает самое ценное, что у тебя в данный момент есть. Лабиринт заберет, что пожелает, не спрашивая. Ты потом узнаешь, чего лишился. Так что, смотри сам, думай, прикидывай, чем готов рискнуть. Дело Арикары предупредить. Ну, что, по-прежнему не боишься? Не откажешься? Не отменишь?
– Черт, нет! Что он может забрать? У меня ничего нет! Жизнь, разве что. Но тогда это уже не услуга, а что-то другое.
– Может, и жизнь. Может, для кого-то и услуга.
– Хрен с ним.
– Ну, как скажешь, начальник…
После всего увиденного и услышанного, несмотря на усталость, подполковнику долго не спалось. А ведь перед тем казалось ему, что стоит только забраться в палатку, и все, провалится в сон – пушками не разбудишь. Но нет, сон лишь поманил, подразнил, коснулся глаз легкими крыльями и улетел, к тому, должно быть, кто больше в нем нуждался. К Макару, например. Ишь, как нахрапывает…
Макар… Тоже, человек… Вот, никогда не узнаешь, что у кого на уме. Так и этот. Во время ужина, уже после возвращения от Лабиринта, протягивает Сан Санычу сверток.
– Что это?
– Держи, держи. Это Лидушка, жена, собрала. Для шамана, отдашь ему, когда камлать начнет. Так положено. Должно помочь.
Вот, как с этими людьми? Не просишь, а помогают. Последнее отдают.
– Не знаю, зачем тебе это, Сан Саныч, правда, не знаю. Закон, в моем разумении, один, живое – живым, а мертвое пусть остается мертвым. Что ушло, то ушло. И нечего туда раньше времени соваться. Но, видимо, тебе очень надо. Припекло, епта. Возьми, пусть поможет, раз нужно.
Вот как ему что объяснить?
Замучившись от бесплодных усилий заснуть, Сан Саныч выбрался из палатки. Подбросил веток в костер, поправил угли. Когда огонь ожил, зашумел, он закутался в одеяло и подсел к нему ближе. Закурил. Потом долго смотрел на пламя, будто хотел разглядеть в нем, прочитать ответы на свои непростые вопросы. А, может, именно этого и хотел, только ничего не получилось. Будущее даже и в огне виделось туманным, беспроглядным.
Тогда, вздохнув, он достал из-за пазухи Макаров сверток, развернул его. На чистой тряпице лежало несколько крупных кусков самородной бирюзы, да три орлиных пера. Подношение для шамана. Собираем магию, с мира по нитке. По камешку и по перышку.
