Укол был на удивление болезненным, будто мне под кожу не залили, а запустили каменные субстанции. Я резко вдохнул через стиснутые зубы.

– Это нормально, сейчас рука будет поднывать, но снотворный эффект переосилит боль.

– Мне нужно будет что-то делать там, ну чтобы не помешать процессу этого лекарства? – я смотрел на покрасневший участок на руке.

– Отнюдь, ибунейродуб полностью всасывается за двенадцать-шестнадцать часов, половину этого времени или даже больше ты проспишь, оставшееся время всасывания у тебя в принципе не будет желания заниматься какой-то физической активностью. Разве что скульку не пей.

Лекарь дособирал свои принадлежности, подзывающе похлопал по плечу починщика, который как раз закончил какие-то махинации с паяльником, они выключили свет и вышли из комнаты.

– Быстрей бы уже гильдии распространились. Лажа бы побрала эту работу. – недовольно пробурчал лекарь починщику, закрывая дверь.

Остался только я, ноющая рука, резкое и сильное накатывание сна.

Войсковая повозка потряхивала как никогда прежде. Голова отдавала приглушённым болеутоляющей таблеткой гулом, а мышцы и нервные окончания никак не могли расслабиться. Хоть таблетка действовала достаточно эффективно, я всё равно понимал, что внутри всё разрывается от боли. Видимо, поэтому так укачивало и подташнивало. Я старался поменьше говорить и концентрироваться на том, чтобы не блевануть, но сделать это было крайне сложно, ведь Черногоре то и дело толкал меня локтём или похлопывал, вовлекая в разговор и свои исторические похождения где-либо и в чём-либо.

– Да не мог ты выпить 25 скулек за одну ночь в кабаке, да ещё и подраться с местным верзилой. – говорил Тёмногонь, один из наёмников в нашем Совместном Войске из Княжества Хард-Рока, самой близкой к нам провинции Империи Рока территориально и по духу. – Конечно, я наслышан о силе и выносливости вольфрамцев, и не спорю с этим фактом, но типа даже чисто физически это нереально.

– Я могу доказать это делом. Зайдём в один из кабаков Крайграда, там я тебе и покажу, рокер, на что способен мой народ! – Черногоре постучал себя кулаком по груди.

– Ваш народ только и умеет пить и драться, это знают все и этим никого не удивишь. Лучше, я не знаю, заработай быстрым способом монеты, задвинь какую-то заумную дичь, или, на худой конец, расскажи мне стих из Заветов Гастролёров, от такого я действительно буду поражён. – иронично влез в разговор Злыня.

– Чел, ты… – попытался разрядить обстановку, которая нависала за всю дорогу между Черногорем и Злыней уже не в первый раз, Чернижка, ещё один воитель, мой соплеменник, родившийся в маленькой глухой деревеньке.

– Ваши обсидиановые жрецы и веруны во все эти многобожеские бредни постоянно пытаетесь задеть моё Братство, но на это смешно смотреть. Об таких, как вы, даже руки марать не хочется. – обращался к Злыне Черногоре, продолжая смотреть на Тёмногоня. – Тем более, что ваши прикиды больше походят на бабкины обноски, а стариков как-то негоже трогать.

Дружинники из Братства Чёрного Вольфрама начали хохотать. Несколько воителей моего племени кинули глухие смешки.

– Какой толк обсуждать одежду с теми, кому неизвестно, какого это – ходить в одежде, ведь для её производства нужна хоть толика мозгов и хотя бы мизерные человеческие умения. – Напыщенно огрызнулся Злыня. В ответ на его слова прошлось улюлюканье Жрецов Чёрного Обсидиана и парочка одобрительных выкриков людей моего края. – Да и имеет ли смысл в принципе что-то доказывать голым сгусткам мышц, готовым спать буквально на грязной земле, которые ещё и гордятся своим скудоумием, оправдывая неумение создать даже примитивный спальник какой-то борьбой с каким-то божественным небом.

Началась очередная массовая словесная потасовка, в которую, будто бы с превеликим удовольствием, втягивались, по большей части, воители из Братства Мёртвого Вольфрама и Жрецы Чёрного Обсидиана. Воители из моего Племени Тяжёлой Стали в происходящем заняли разные стороны: кто-то хохотал и угрожал совместно с Братством, кто-то огрызался и иронизировал со Жрецами, кто-то пытался разрядить обстановку, предотвратить вполне осязаемое рукоприкладство, а кто-то, в число которых входил и я, просто продолжал заниматься своими делами, думать о своём, короче говоря, не принимал активного участия в эдаких культурных дебатах.

Но, сказать по правде, мне всё же забавно было замечать неумолимое негодование на лицах наёмников из заграничных территорий. По большей части в Совместном Войске были наёмники из городов и деревень Княжества Хард-Рока, граничащей с нами и Бессмертием провинции, входящей в состав Империи Рока, одной из двух империй, что наравне со Священной Поп-Империей (которую некоторые называли «спи», но в большинстве своём сказать «поп-империя» было проще) имеет огромное влияние на политику, дипломатию и экономику по всему миру. Когда кто-то хотел упомянуть сразу обе страны, то, зачастую, использовал лаконичную вставку «из империй». В нашем отряде вышеупомянутый Тёмногонь как раз родом из столичной области этой провинции. Также активное участие из Империи Рока в нашем Войске принимают наёмники с провинции Рокабиллистов. Раньше огромное количество местных наёмников составляли бойцы из Племени Панков, но сейчас, в связи с обострившимися отношениями в данном регионе, с этой провинцией границы закрыты.

Помимо названных народов среди наёмников в небольшом количестве есть авантюристы: Габберы и Индустриалы из Электросоюза, Руд-Бои с территорий Культа Джа, Опричная Олдскулов из Цартсва Рэп-Игры. Граждане Поп-Империи совсем не интересуются нашими «варварскими» делами, а для существ из Организации Золотого Тельца границы наших народов закрыты, хотя Воины Анбаиса и гремлины были бы не прочь собрать профиты с этой войны, направив к нам орды бездушных големов и малоразвитых гоблинов. При этом с Бессмертием они всё же торгуют, выкачивая оттуда златые с кощеевской чеканкой и закидывая имеющих сознание упырей и вурдалаков дешёвым товаром, а некромантов и князей более дорогими побрякушками. Про Топи и говорить нечего, ну, вы знаете, эти Топи… Там только охотиться на ближайших к Электрическому Барьеру территориях, что стеной проходит по всему их континенту, не считая небольшой территории вдоль побережья, которая используется различными авантюристами, которым нечего терять, да впадать в лютый ужас от древних животных и прочих существ, обитающих в этих никем не тронутых пустошах.

И во всём этом многообразии народов, с разной культурой, языком и окружающей природой, их объединяло одно: выражение лица во время наблюдения за очередным неистовым хейтом между Братьями и Жрецами. И вот я снова смотрю на Тёмногоня, который искренне пытается понять аргументы ненависти обеих сторон по отношению друг к другу. Хотя, кто знает, возможно именно он окажется первым человеком, который сможет решить эту многовековую взаимную неприязнь одними лишь словами.

Однако, как бы я ни пытался сконцентрироваться на Тёмногоне, холиваре или своих мыслях, укачивать всё равно не переставало. Поэтому я решил заострить своё внимание на окружающей природе. Кто-то скажет, что смотреть тут не на что. Справа и впереди бескрайние степи, сзади выжженая земля и столпы чёрного смоляного дыма, а слева возвышаются стоящие стеной, впритык друг к другу, чёрно-красные горы и кислотно-зелёные холмы. Но я же видел в этом некоторую прелесть. Как человек, рожденный в Великом Металграде, с детства окруженный жилыми стальными зданиями в несколько этажей, правительственными постройками и центральной столичной площадью, заводами и мануфактурами, объединённых дорогами из камня и железа, а за пределами столицы наблюдавший лишь хаотично разбросанные по серо-коричневым равнинам угольные шахты, железные рудники и каменоломни, между которыми то и дело мелькали впитавшие в себя городскую жизнь деревни, да торговые посты с разноцветными палатками и крытыми рынками, я был заворожён степной землей цвета чёрный золы, контрастирующим с небом цвета белой постели. Мне также было удивительно каждый раз рассматривать эти природные возвышенности на территории Жрецов, успешно пытавшимися произвести впечатление своими сюрреалистично яркими цветами ядовитого зелья и только что выпущенной из артерии крови. Болотисто-горная местность Чёрного Обсидиана влияла на атмосферу, поэтому небо отдавало коричневатыми оттенками, как слегка закоптившееся на вертеле мясо. Но, при этом, цветовая палитра юга и северо-запада оказывалась однородна, их краски плавно перетекали друг в друга, создавая единую картину цельного мира под сенью Врат и Конфедерации. Но всё это зрительное великолепие затмевалось криками, руганью и спорами, которые распространились по всем повозкам, и чей напор не могли остановить даже главнокомандующие…