Катя все еще не теряет надежды как-то образумить ситуацию, затравленный взгляд ее снова мечется с одного на другого.

– Ребят, мне домой надо. У меня завтра экзамен с утра, – слабо и безнадежно возражает она.

– Так экзамены всегда проходят по утрам, – встревает Витек. – Почему из-за этого мы должны отпустить тебя пораньше?

– Ребят, вы наркоманы? – зачем-то уточняет Катя, совершенно еще не представляя, как бы это могло ей помочь.

Внезапно к разговору подключается третий сподвижник компании, до этого безмолвно, но с явным интересом наблюдавший за происходящим со стороны.

– Нет. – приятным баритоном отвечает парень. – Наркоманам, когда хорошо, то им никого не надо, им и так все по кайфу. А раз нам все еще чего-то хочется, получается, что мы алкоголики.

– Ахаха, смешно – заходится Витек. – Ну че, где бутылка, Лех?      Леха ловко хватает пиво из ящика, эффектно, с хлопком, откупоривает крышку зажигалкой и радушно протягивает бутылку Кате, которую та послушно, но весьма напряженно берет, с опаской разглядывая ее содержимое.

– Пей давай и… давай! – ловко острит Витек. – Давненько у меня не было романтического приключения.

Но у Кати – у бедной наивной девочки, никогда прежде не встречавшейся с суровыми реалиями жизни вот так лицом к лицу – все еще теплится надежда, что это странное недоразумение как-то само собой разрешится. Психика ее, поставленная перед опасностью, подсознательно ищет что-то хорошее, успокаивающее в окружающих, дыбы окончательно утихомирить неуправляемый страх, пока еще с ним можно что-то сделать. Она все еще ищет спасительную иллюзию контроля происходящего. В сущности, парни не выглядели какими-то неадекватами или пьяными в дым. Не наркоманы, не отмороженные малолетки… Может такие же студенты, как она. И поэтому ей всего лишь нужно еще раз понятно и терпеливо все объяснить, поговорить.

– Ребят, вы все же не так меня поняли, – осторожно подбирает она слова дрожащим голосом, пытаясь приветливо улыбнуться. – Я правда не по этой части. Совсем. Я просто поссорилась со своим парнем и спряталась от него в переулке. И я не пью.

– И че? – дергается Витек. – Почему мы должны от этого страдать?

– Погоди, озабоченный, – вдруг поддерживает Катю завсегдатай барбершопа. – Не видишь что ли – у человека горе.

Но Витька, видимо, вся эта доселе совершенно понятная ситуация и вдруг неожиданно выходящая из-под контроля, окончательно выводит из равновесия.

– Ромео, из-за того, что она поссорилась там со своим хахалем, она теперь и нам не хочет давать? Почему мы должны из-за него обламываться? Мы ведь его даже не знаем. А ее – знаем! И она знает, что мы нормальные пацаны. Мы же нормальные? Стоим тут, разговариваем с ней, другие бы давно уже в темном уголке ее зажали и не церемонились бы. А у нас тут извольте – разговоры, пивко. Правильно, Катюха? Я надеюсь, мы же нормальные?

Катя заметно воодушевляется разумными разговорами, хаотичная ситуация плавно переходит в дебаты:

– Ну конечно, вы нормальные и я нормальная девушка – мы все здесь нормальные люди. Поэтому и должны вести себя нормально. Так ведь? Почему же вы никак не хотите меня услышать – я на полном серьезе не занимаюсь любовью и не пью алкоголь с незнакомыми людьми.

– Слышь, ты, нормальная, – начинает верещать Витек. – Ты реально начинаешь бесить меня. Какое-то раздражение внутри нарастает. А ведь все было хорошо. Еще совсем недавно все было просто отлично, пока ты не начала брыкаться.

– Да подожди, Вить, – осаживает его «Ромео».

– Да хули подожди? – не унимается Витек, – Чего ждать? Она же бабок требует. Неужели непонятно? На хер ей твое пиво, когда можно бабок срубить, изрядно поломавшись и набив себе цену.

– Я не… – пытается вставить слово Катя.

– Заткнись, – обрубает Витек, – заткнись тебе говорят. Пожалуйста помолчи. Тише будь. Говорят же тебе. Пока еще говорят.

Парень из барбершопа явно на стороне девушки:

– А что, пацаны? А вдруг она и правда нормальная? Мы же не звери какие-то, чтобы мучить беззащитную девушку.

Катя, остро почуяв надежду на спасение, инстинктивно, подвигается ближе к «Ромео». Но Витька уже не так просто успокоить:

– Да ты глянь на нее, какая нормальная в такое время будет по ночным переулкам шляться? Зашла порыгать, наверное, а тут такая неудобная ситуация. А бесплатно обслуживать не по понятиям. Я таких «нормальных» знаешь сколько повидал. Короче ты, – резко оборачивается он к Кате, – иди сюда.

Сказав это, Витек, хищно улыбаясь, начинает расстегивать штаны. И снова, в какой раз за этот вечер, Катю неприятно полоснуло по сердцу страхом – леденящим страхом неминуемо надвигающейся опасности. Слезы сами выступили на глазах:

– Мальчики, пожалуйста, не надо, мальчики… – запричитала она – Роман, помогите мне пожалуйста, я прошу Вас.

Тот, совершенно не разделяя никакой угрозы, добродушно усмехается:

– Да не бойся ты, дуреха. Убери свою балду, придурок. Ты в приличном обществе, – он делает большой глоток пива и несколько поучительно, словно профессор у доски, продолжает, – Вот видишь… Катя… как интересно сложились сегодня обстоятельства. Еще сегодня днем ни мы, ни ты не подозревали о существовании друг друга. Каждый жил своей жизнью, может даже мы и не раз пересекались с тобой в городе или в очереди в магазине и при этом ни разу не обратили друг на друга внимания, не заговорили. И может так бы оно и продолжалось дальше, может и не встретились бы вовсе… если бы в этот вечер звезды не сложились определенным образом. Видимо, пришло время, наконец, познакомиться, обрести друг друга. Ты же не случайно забежала именно сегодня, именно сейчас и именно в этот переулок? Сколько их на этой улице, а ты – нет, сюда, к нам. Может это судьба?

– Вы мне поможете? – молит сквозь слезы Катя.

– Конечно, – легко соглашается Роман закуривая. – Ты знаешь, я вот верю, что все, что ни происходит с нами – происходит к лучшему.

– Даже когда совсем плохо и больно?

– Особенно, когда совсем плохо и больно. В идеале, конечно, когда хуже некуда. Может просто по-другому тебя невозможно растормошить так, как надо. А тормошить надо.

– Кому надо? – снова начинает чуть успокаиваться Катя, воодушевленная разумным и спокойным разговором.

– Тебе, конечно. Ведь в жизни все делается для твоего блага. Любые перемены к лучшему! Принимай и действуй! Откуда мы знаем – какие будут последствия у нашего так называемого несчастья? Не обернется ли оно потом самым настоящим счастьем для нас? Мы же не можем смотреть на ситуацию объективно, потому что по природе своей субъективны.

– Ни хера себе, – восхищенно кивает Леха, до этого безразлично занимавшийся костром и перепиской с кем-то в телеграме.

Роман кидает на него весьма самодовольной взгляд:

– Высшее образование, епта! Поэтому, моя дорогая,– тут же возвращается он к Кате, – из любой, даже самой трудной ситуации нужно извлекать для себя полезный урок. Чем сложнее условия, тем важнее урок! Только так. Запомни это. Наблюдай и анализируй! А иначе запорешь свою жизнь самым бесславным образом. А может быть даже в мучениях. Понятно тебе?

– Я все поняла, – охотно соглашается Катя, вытирая подсыхающие слезы. – Можно я пойду?

Но Роман не закончил.

– Запомни, любой удар по тебе только закаляет тебя, потому что каждому человеку дается исключительно по его возможностям. Не более того! Любую самую ужасную засаду, в которую ты попадаешь, ты способна преодолеть самостоятельно. Неважно каким образом, но в итоге ты должна оказаться победителем! Это испытание.

– Но некоторые же не выдерживают? – невольно вовлекается Катя в разговор.

– Конечно, не выдерживают, – Роман даже усмехнулся, оглядев своих товарищей в поиске поддержки. – Ломаются на раз-два! Но не выдерживают только потому, что сами сдаются. Отказываются брать жизнь! Та говорит им «На, я знаю, что предлагаю тебе, возьми», а они отказываются – боятся! «Ах, не принимаешь моих даров – возмущена жизнь – на тогда, получай!». Никто не любит слабаков. Даже смерь забирает их с презрением.