– Во время этого разговора Ся Бинцин упомянула, что у нее имеются доказательства, что Сюй Шаньчуань ее изнасиловал. Но до этого ты говорил, что она раскаивалась в том, что не сохранила никаких улик. Имелись у нее все-таки доказательства или нет? – спросила Жань Дундун.

– Не знаю, каждый раз она говорила по-разному. Возможно, она просто запугивала Шэнь Сяоин.

– То есть, по-твоему, она ее просто запугивала?

– Вы же тоже поступаете так, когда занимаетесь расследованием.

– О каком интересном предложении говорила Ся Бинцин?

– Она показала мне банковскую карту, сообщила ее код и сказала, что на ней лежит сумма, достаточная для покупки автомобиля среднего класса. От меня же требовалось разработать дизайн-проект, который бы помог ей выйти замуж за Сюй Шаньчуаня.

– Ты принял ее предложение?

– Хотя в любовных делах я человек неопытный, я понимаю, как заключаются браки. Это дело требует обоюдного согласия, такое нужно обустраивать самолично, не прибегая к помощи других. Она же, будучи под градусом, начинала хвататься за соломинку. Я эту карту не взял, и это ее разочаровало. Слава богу, что я отказался, иначе, протрезвев, она маялась бы, пытаясь забрать ее назад.

– Тебе нравилась Ся Бинцин?

– Мне нравилось с ней болтать.

– У вас были с ней физические контакты?

– Если бы они были, разве делилась бы она со мной самым сокровенным? – холодно усмехнулся У Вэньчао, и в этой его усмешке проскользнуло некоторое сомнение.

Их разговор длился до тех пор, пока У Вэньчао не рассказал все, что хотела услышать Жань Дундун.

Шао Тяньвэй предложил снова допросить Шэнь Сяоин. Жань Дундун колебалась, она понимала, что, исходя из тех материалов, которые в настоящее время имелись у нее на руках, она вряд ли получит из уст Шэнь Сяоин ценную информацию, однако, походив по кабинету взад-вперед и пораскинув мозгами, она все-таки согласилась. Этому приему – принимать решение, прохаживаясь взад-вперед, она научилась у своего мужа. Неожиданно ей захотелось встретиться с Шэнь Сяоин, причем эта мысль звучала все настойчивее. Ей показались любопытными ее соображения касательно любви, и пускай полностью она их не разделяла, нечто подобное проскальзывало и в ее мыслях, и только потому, что взгляд на мир у нее был слишком правильным, подобные идеи в ее голове не уживались.

Шао Тяньвэй доставил Шэнь Сяоин в подразделение угрозыска. Та выглядела превосходно: на щеках – здоровый румянец, энергия бьет через край, одета в украшенную кружевом белую футболку с V-образным вырезом-стойкой, серые джинсы и белые кроссовки известного бренда. Этот образ дополнялся яркой деталью – кольцом с крупным бриллиантом на безымянном пальце левой руки.

«Видимо, хочет показать, что замужем», – подумала Жань Дундун, приветствуя ее.

– Появилась информация, мы хотели бы ее проверить.

– Да, конечно, – откликнулась Шэнь Сяоин.

– Из других источников нам стало известно, что Ся Бинцин все-таки с вами встречалась, однако вы уверяли нас, что с ней не знакомы.

– А вы красавица, – последовал ответ.

«Что бы это значило?» – приятно удивившись, подумала Жань Дундун.

– То есть хотите узнать, говорила я тогда правду или врала? – уточнила Шэнь Сяоин.

– Разумеется, вы врали, потому как я далеко не красавица, как вы только что сказали, – парировала Жань Дундун, невольно поправляя прическу.

– Неужели вы полагаете, что такого рода ложь может быть вредна? Иной раз ложь может быть и во благо, точно так же врач дает надежду неизлечимо больному. Сказав, что не знакома с Ся Бинцин, я лишь пыталась избавить себя от разговоров о ней. Кроме того, мне не хотелось перетряхивать грязное белье. Признаю, этот момент я от вас скрыла.

– Но вы нас дезинформировали. Может, вам кажется, что одурачить нас проще простого?

– Простите, я думала только о себе и совсем упустила из виду, что у вас тоже есть определенная миссия. Обещаю, что начиная с этого момента буду рассказывать все, что знаю, ничего не утаивая.

Жань Дундун включила запись разговора с У Вэньчао, ту самую его часть, в которой он воспроизводил диалог Шэнь Сяоин и Ся Бинцин. Шэнь Сяоин слушала очень внимательно, стараясь не пропустить ни слова. Прослушав запись до конца, она тихонько сказала:

– Вот ведь дуреха, ладно бы просто сделала запись, так еще и кому-то дала послушать. Видимо, потерять лицо один раз ей было недостаточно.

– Он точно передал ваш разговор? – спросила Жань Дундун.

– Он опустил самое главное – Ся Бинцин мне угрожала. Она сказала, что если не сможет выйти замуж, то подаст на Сюй Шаньчуаня в суд, а если не удастся привлечь его к ответственности, она его устранит. Я еще удивилась и спросила: мол, вы же спите вместе, неужели вражда еще не иссякла? Она на это ответила, что для нее важно не сколько они трахались, а качество их отношений, ее волновали репутация и смена статуса. После свадьбы она готова была даже сразу развестись, но в таком случае она бы все равно получила свою долю уважения. По ее словам, когда он ее изнасиловал, то умолял не обращаться в полицию, и она согласилась; когда они подписывали контракт, он просил не вносить пункт о женитьбе, и она снова согласилась; поэтому теперь ее замужество целиком и полностью зависело от меня.

– И что вы ей ответили?

– Я была лаконична и просто сказала «вон». Она вылезла из машины и со всей дури хлопнула дверцей, точно вместо машины хотела ударить меня.

– Вы рассказали об ее угрозах Сюй Шаньчуаню?

– Нет, я никогда не вмешивалась в его личную жизнь, и это одна из причин, по которым он меня любит.

– Пожалуйста, вспомните хорошенько, может, все-таки рассказали? – Жань Дундун повторно задала свой вопрос.

Шэнь Сяоин понимала, что каждый из таких повторно заданных вопросов представлял для Жань Дундун особую важность. Выдержав паузу, она сказала:

– Правда нет.

Жань Дундун ей не поверила. О такой серьезной угрозе Шэнь Сяоин должна была непременно предупредить мужа, как минимум она могла посоветовать Сюй Шаньчуаню принять хоть какие-то меры предосторожности; более того, при таком раскладе ей бы запросто удалось рассорить любовников. Жань Дундун замолчала, тем самым показывая, что не удовлетворена ответом. Шэнь Сяоин оставалась непоколебимой – ни дать ни взять послушная школьница в ожидании следующего вопроса экзаменатора. Тогда Шао Тяньвэй напомнил Шэнь Сяоин, что лучше всего выкладывать всю информацию сразу, чтобы потом ее не обвинили в сокрытии сведений. Она пообещала рассказывать все, что ей известно, но выдумывать то, чего не было, она не собирается. Жань Дундун обратила внимание на то, что каждый из ответов им приходилось выдавливать из Шэнь Сяоин, словно зубную пасту из тюбика, при этом давить следовало хорошенько, иначе ничего из нее не выходило.

– Двух других любовниц Сюй Шаньчуаня вы тоже знаете, хотя раньше отрицали и это. Похоже, ложь для вас – это норма, – заметила Жань Дундун.

– Я встречалась только с Ся Бинцин, так что с остальными не знакома.

– Но в разговоре с Ся Бинцин вы сказали, что она не первая, кто пришел устраивать разборки, если речь не о Сяо Лю и Сяо Инь, то о ком еще?

– Я это сочинила. Не хотела, чтобы она обольщалась, вот и сказала, что у Сюй Шаньчуаня любовниц много. Если бы я принялась знакомиться со всеми его любовницами, это бы означало, что я хочу с ним развестись, так с чего бы мне самой ворошить осиное гнездо? Пока глаза не видят, так и душа не ведает.

Такой ответ выглядел вполне убедительно, Жань Дундун поверила.

– Ся Бинцин сказала, что имеет доказательство того, что Сюй Шаньчуань ее изнасиловал. Мы хотели бы уточнить этот момент.

– Она не говорила ни о чем конкретном… Скорее всего, никаких доказательств у нее не было, иначе она бы уже давно заявила на Сюй Шаньчуаня, – ответила Шэнь Сяоин.

Тут Жань Дундун посмотрела на украшенную кружевом футболку Шэнь Сяоин, и ее осенила блестящая мысль.