Шихан сказал:

– То есть ты ожидаешь от Джо нарушения протокола? Я правильно понял?

– Она красивая женщина, – категорично заявил Тейлор. – Ради красивой женщины мужчина способен на многое. Например, первоначальное интервью. Где запись? Отмазка о том, что батарейки сели, очень хлипкая, вам не кажется?

Первым делом Шихан взглянул на военное досье Джо.

– Старик, – он имел в виду К. Г. Банкера, потомка Банкер Хилл Банкеров и дальнего кузена Эллсворта Банкера, который был послом во Вьетнаме во время войны, – любит героев. Еще больше ему нравятся герои из числа морских пехотинцев. Он всегда приводит в пример Роба Блоха.

Блох был исполнительным вице-президентом по продажам, который всегда повторял: «Говорите, что у нас больше героев войны, чем у Вакенхата или Пинкертона. Говорите, что больше героев войны, чем у нас, есть только на Арлингтонском национальном кладбище. Говорите, что мы поручим работу человеку, который получил “Серебряную звезду”, сражаясь за свою страну. А если клиент не подпишет, скажите, что назначите человека, награжденного медалью Почета. Если он и тогда не подпишет, значит, он не американец и он нам не нужен».

– Это только начало, Мэл. К тому же Броз работает в компании дольше, чем ты.

– Я собираюсь пойти на крайность, – сказал Тейлор. Он хотел сказать, что и так уже перешел все границы. – У меня есть сомнения в преданности Джо Броза.

Тейлор подумал, не позволил ли он в этот раз желанию взять верх над рассудком. Такое бывало. Не позволил ли он своей личной цели – уничтожить Броза – стать важнее задания? С точки зрения правил – да. Но самое интересное, конечно, то, что он был прав.

Шихан продолжал читать. Он дошел до того, чем занимался Броз после службы в армии, и нахмурился. Пролистал вперед, просмотрел послужной список Джо в «Юниверсал» и увидел то, что ожидал. Он поднял глаза:

– Когда я увидел его имя, я подумал, что это тот парень, о котором мы говорили. Он выполнял кое-какую работу для моего отдела.

Многие виды работ подпадали под юрисдикцию отдела по особым вопросам просто потому, что они были слишком широкими, или слишком узкими, или слишком разными, чтобы вписаться в одну из категорий обычных служб. То, что работа относилась к специальным вопросам, не обязательно означало, что она имела политический или юридический аспект, что она требовала чрезвычайной осторожности или была связана с повышенной опасностью. Но могло быть и так.

– Он всего лишь оперативник, но я надеюсь, что вы правы.

– Я знаю, что у него хорошее досье. Но я нутром чую, – ответил Тейлор.

– Интересно.

– Так что пусть это будет небольшая проверка для него. Маленькая ловушка. Послушайте, Фрэнк, по-моему, мы в любом случае окажемся в выигрыше. Если она натравит его на Бигла, он должен прийти и сообщить об этом нам. Форма JO: C-1[19] в трех экземплярах: один для офиса, один для клиента, один для оперативника. А если он этого не сделает, то мы гарантированно узнаем об этом по прослушке в доме. У меня есть способ все перепроверить, если по какой-то гребаной причине мне покажется, что мы что-то упустили, используя только аудиоматериалы. Если он окажется предан компании, все будет в порядке. Если нет – что ж, убьем двух зайцев одним выстрелом.

– Ну, – сказал Фрэнк, – дело твое. Я просто хотел, чтобы ты знал, что эта работа много значит для К. Х. Ты должен сделать все, что потребуется.

– Хотите, чтобы я приставил к нему пару дополнительных людей? К ним обоим? Устроил слежку?

– Мэл, скажу тебе как другу. В этом деле не должно быть ни единой промашки. Отнесись к нему как к самому важному делу своей жизни. Если что-то пойдет не так, ты окажешься по уши в дерьме. Я говорю тебе это как друг.

Это означало: «Я тебе совсем не друг. Если ты облажаешься, я посажу тебя на сковородку, чтобы уберечь собственную задницу от огня».

Тейлор прекрасно понял, что именно подразумевал Шихан.

– Я отправлю четверых. Все будет как надо.

«А если Броз окажется предателем, – подумал он, – я его урою». В этот момент Тейлор имел в виду только карьеру Броза. Он собирался уволить его. Лишить пенсии. Несмотря на чрезмерную секретность вокруг этого дела, у Тейлора не было причин думать, что они играют с более высокими ставками. Пока что не было.

После жучка в телефоне я нахожу остальные микрофоны. Затем вывожу Мэгги на пляж, поближе к воде, где могу рассказать ей о них. Ее первая реакция – позвонить в «Юниверсал» и потребовать вернуть деньги.

– Так нельзя, – говорю я.

– Этот человек некомпетентен, – заявляет она.

– Он не некомпетентен. В том-то и дело. Даже Рэй Матусоу мог случайно не заметить один микрофон. Но восемь – это не случайность. Это специально. Это говорит нам о том, что он один из них. Кто бы ни следил за тобой, по какой бы причине это ни происходило, Рэй работает на них.

Я знаю Рэя. Мы с ним работали вместе восемь лет. Он бывший сотрудник ФБР. Вдовец с тремя детьми, один еще учится в колледже. Недавно Рэй женился во второй раз на женщине с двумя маленькими детьми. У него есть дом с лужайкой и спринклером. Летний домик у озера в Сьерра-Невада. Он тратит не больше, чем может себе позволить, рассчитывает на бонусы за выслугу лет и нуждается в пенсии. Он – человек компании.

Рэй мог это сделать только по приказу «Юниверсал».

– Так давай пошлем «Юниверсал» к черту, – говорит Мэгги. – Уволим их и вернем наши деньги, а если они не захотят их отдавать, пусть общаются с моими адвокатами.

– Надо думать шире, – отвечаю я. – Здесь происходит что-то очень необычное. Возникает конфликт интересов: «Юниверсал» согласились взяться за твое дело, и в то же время они ведут за тобой наблюдение.

– Конечно, это конфликт интересов, – кивает она.

– У нас так не принято, – говорю я.

– Не глупи. Ты работаешь на корпорацию, а она делает то, за что ей платят, а не то, что этично.

– Я не говорю, что мы не станем этого делать. Я хочу сказать, что так не делается. Если станет известно, что мы шпионим за своими клиентами, то клиенты перестанут нам доверять. И мы потеряем бизнес. Поэтому для такого должна быть очень веская причина.

Если мы с Рэем Матусоу работаем друг против друга и он мне лжет, это тоже плохо. Наш резервный игрок должен нас поддерживать. Команда должна быть на нашей стороне. Если окажется, что один из твоих парней работает против тебя, все может пойти прахом. Поэтому мы так не делаем. Если только нет очень серьезных оснований.

Кроме того, я уже долгое время работаю в компании. Я делал для них вещи, о которых нельзя говорить, и я никогда о них не говорил. Чтобы вычеркнуть меня из обоймы, должен быть особый повод.

– Я же предупреждала, это серьезно, – говорит она.

– Да, предупреждала.

– Но ты мне не поверил. Ты хотел подождать и убедиться сам.

– Это часть моей работы.

– По должностной инструкции, – говорит она, – ты работаешь на меня. И я думаю, нам пора это прояснить.

Ее слова ставят меня в тупик.

– Да, мисс Лазло, я действительно работаю на вас. Но я профессионал. И я намерен все делать профессионально. Если это вообще возможно. Если бы ты пришла к своему адвокату и попросила его подать иск, который ты наверняка проиграешь и навредишь своей карьере, он бы отказался и правильно сделал.

– И я бы его немедленно уволила.

– Может быть. А может, и нет. Если бы ты пришла к дилеру «Порше» и попросила механиков отключить тебе тормоза, потому что ты хочешь водить без тормозов, они бы отказали. Если бы ты пришла к своему врачу и попросила морфий, потому что только он делает тебя счастливой, он бы отказал.

Кажется, я моментально озвучиваю то, что люди обычно не говорят и потом жалеют об этом. На самом деле многие клиенты просят нас делать опасные, незаконные или просто глупые вещи. Это происходит настолько часто, что руководство разработало целый ряд ответов, которым нас учат на семинарах по работе с клиентами. Я более или менее дословно цитирую фразы из раздаточных материалов, страницы которых были с перфорацией – специально для вставки в наши инструкции.