Что это? Сатанинские происки?

— Потому что я хочу, чтобы… она победила.

— Кто победил? Ты о чем? О свободе?

— О силе, которая движет звездами. И нами — тобой и мной… И всей вселенной. Я хочу, чтобы победила Любовь. Это и есть главное, что я поняла за все жизни.

— Ты чего несешь? — вырвалось у меня.

Я вскочил.

— Какая нафиг любовь, Влада? Ты сейчас меня зачаровываешь, да? Ты реально сумасшедшая и от этого мучаешь всех людей?

Она опустила пушистые ресницы.

— Да, я сумасшедшая. Я хочу, чтобы люди всегда выбирали Любовь, а не Правила, какими бы полезными они ни были. Вот и все.

Я схватился за голову.

— Ну, блин! Как это по-бабски! Миллионы лет войны ангелов и демонов свести к любви! Тили-тили-тесто, блин! Сяськи-васяськи!

Влада фыркнула и дунула на челку, упавшую на глаза. Щеки покраснели, она рассердилась.

— Ничего ты не понял, глупый Тим! Свобода выбора есть у всех разумных людей. Даже у распоследних рабов, даже у Детей Земли, иначе Тим-младший не пошел бы за тобой, не покинул бы родную Общину. Мог бы и догадаться сам! Борьба идет не между имеющими свободу и не имеющими. Фишка в том, что важный выбор люди делают всегда по правилам, законам, понятиям, кодексам чести или мимолетным прихотям. Но выбор, Тим, настоящий выбор всегда нужно делать в пользу любви, и неважно, на что эта любовь направлена. Если она настоящая, то всегда благотворна. В отличие от законов и кодексов чести. Ты хоть представляешь, сколько разных законов и правил я повидала за свои жизни? Для меня они как пыль на ветру! Как следы на грязи!

Последние слова она выкрикнула неожиданно звучным и почти гневным голосом, и невесть откуда взявшееся эхо подхватило их:

“…как следы на грязи!..”

Я отшатнулся, глядя на эту девочку, которая меняла историю человечества. На мгновение забыл, сколько всего она помнит… Гилгул, чудовище в саване и кровавой короне, повелитель Буйных, Оборотней и сектантов, приносящих людей в жертву своему кошмарному божеству. И это все — она?

— Какая любовь может быть в Буйных, Влада? — прошептал я. — А в Оборотнях? А в Ушедших под Дьявольскую Музыку… Твою Музыку. Из-за тебя извратились Три Волны, и миллионы… нет, миллиарды людей пострадали! Я слышал твой истинный голос, когда за нами пришла Даша. Ты сказала, что всего Трех Волн хватило, чтобы втоптать нашу хваленую цивилизацию в грязь!

Влада приподнялась, но так и не встала с колен. Развела руки, как в видении.

— Клянусь тебе, что не желала, чтобы так вышло! Три Волны действительно раз за разом втаптывают цивилизацию в грязь, не оставляют от нее ничего! И это неправильно. Да, я виновата, что исказила Великий Замысел моих братьев и сестер. Я их предала. Но я мечтала вовсе убрать эти Три Волны, уничтожить их навсегда. У меня не получилось… Все испортилось и извратилось, пошло не так, как мне бы хотелось. Я пытаюсь все исправить!

У нее влажно заблестели глаза, и я разозлился еще пуще. Она еще и слезами манипулирует? Чтобы я размяк?

Злость придала сил и уверенности. Ох и хитер дьявол, трудно с ним тягаться…

— Врешь, Падшая! — заорал я. — Где твоя корона? Где саван в крови? Дуришь меня, да? И еще это платье нацепила!..

— Тот облик, — сказала Влада, и при этом голос ее дрожал, а губы тряслись, — есть только в тонком мире… Он — отражение эгрегора Праотцов, их совокупного мнения обо мне… Их много, их эгрегор сильнее меня… Они видят во мне чудовище, и остальные люди видят не меня, а лишь чудовище…

У меня в ушах зашелестел голос Матери Киры:

“Я бы тебе посоветовала не верить ничему, что ты услышишь про Падшего, Палач. Падший — это ложь, покрытая клеветой и неправдой. И нет под ней никакой правды. Вот мой тебе совет, запомни его в следующий раз, когда про Падшего услышишь. Падший — как гнусный фейк, за который в прежнем мире головы с плеч летели. Понял меня?”

Нет, Кира, тогда я не понял. Теперь начинаю понимать.

“Палач — потому как суждено тебе казнить живых существ. Задач будет немало, но самая главная ждет в конце пути. И не завидую я тебе, Палач, когда наступит этот день. Будет он полон слез и крови. А тех, кто возложил на тебя эту ношу, еще встретишь”.

Я встретил их. И уже чую витающий в воздухе запах крови и слез. Во всем ты оказалась права — даже когда говорила в моих снах.

Праотцы своей магией создали фейк о Падшей — так получается? И магия фейка, так сказать, покрыла Владу саваном и прочими атрибутами инфернального чудища. Зачем Люциферу выглядеть ужасно, когда у него есть возможность принимать любой облик?

И какой облик у Падшего истинный?

Я спросил:

— Почему Даша хотела принести тебя в жертву? Она же твоя слуга!

— Она не хотела меня убивать. Только инициировать. Ритуал пролил бы мою кровь, но не убил. Я тогда была не в себе и не понимала всего.

— Охренеть, ты убила свою же последовательницу!

— Она проводила ритуал со всеми Зрячими в поисках Падшего. Работала по ментальной программе, которую я же и создала на случай, если потеряю силы и память… Программа срабатывает автоматически в день Первой Волны. Но Даша действовала чересчур грубо, такое поведение я в них не закладывала. Если бы я оказалась просто Зрячей, то погибла бы.

— У тебя на все есть оправдания…

— Я уже говорила, — сказала Влада, — что не буду сопротивляться, как раньше. Не буду убегать или сражаться. Я смертельно устала и если бы могла просто умереть… Казни меня, если считаешь нужным. Но не отводи взгляда.

Она понизила голос и совсем тихо, одними губами, прошептала:

— И скажи: за что ты ненавидишь меня?

Хватит. Поговорили — и довольно.

Я поднял Орудие Палача, и узоры, нарисованные самой Владой — точнее, другой Владой, немой и невинной, засветились ярче молний. Бита точно раскололась, и сквозь узорчатые трещины наружу вырвался свет ее огненного ядра. В Бите пульсировала огромная энергия — я чувствовал ее.

— Я ненавижу тебя за то, — начал я, — что ты… что я…

Я намеревался сказать про свою сломанную жизнь, про апокалипсис, про родителей и финансовый институт, в который никогда не поступлю. Но Падший, если ему верить, в этом не виноват. Три Волны задуманы не им… вернее, не ею.

— Я не знаю! — выкрикнул я. Бита пульсировала в моих руках все сильнее, увлекая меня, заставляя ударить, совершить казнь. Если бы не тонкая веревка, которую Тимка навертел вокруг рукояти, будто это был самурайский меч, мои ладони касались бы непосредственно Биты и ее энергия, наверное, просочилась бы в меня быстрее. — Не знаю, за что тебя ненавижу!

Влада молчала, смотрела неотрывно мне в глаза. Без страха и злости.

А если я ненавижу ее сейчас за то, что она не сопротивляется? За то, что делает выбор в сторону любви, даже рискуя жизнью? И требует, чтобы и я совершил тот же выбор?.. А я упрямо действую по программе Праотцов. И кто здесь раб?

Я читал в книгах, что в античные времена рабы понимали, что они рабы. Они были рабами только физически. Кого-то такое положение устраивало — всегда найдутся Юры, которым нравится рабство. А кого-то нет. В любом случае, был выбор — бороться за свободу или сидеть на заднице ровно. В современном же мире — до Трех Волн — большинство жило в рабстве абсолютном. Рабы и телом, и душой даже не подозревали, что их умы давно покорены ложью и лицемерием.

Расписная Бита ощутимо дрожала в руках, солнечный свет ослаб, и мои мысли путались. Я почти подчинился воле своего же Орудия.

Сейчас я ударю Падшую по голове.

Она не упадет — сила Сбора не даст ей упасть, пригвоздив к самому пространству.

А потом я начну финкой вырезать Падшей лицо, протыкать глаза, отрезать язык. Я должен буду разрушить этот ее нынешний образ.

И тогда Падшая умрет навсегда, и Великий Замысел сработает как надо. Механизм Трех Волн окончательно и бесповоротно “перезагрузит” наш несчастный мир.

И человечество двинется к счастливому будущему, запланированному Праотцами. Великие планы — это всегда великие жертвы. Интересно, что ответил бы Вид Пурвиа на насмешливый вопрос Матери Киры: “Планы у тебя?”