Я в группе числюсь под номером семь.

Я уже получил блоки информации, чтобы выдать их по пути следования. Там нет адресов или имен. Машина довезет команду в нужную точку, сохраняя тайну. Потому что нарушитель может оказаться их братом, другом или любимой. Всякое бывает. Хотя в последнее время все реже. У людей теперь меньше друзей. Это статистика. Дружба – серьезная, ко многому обязывающая привязанность.

Машина включила сирену, маяки на крыше, и стартовала. Инфо-поддержка всегда на громкой связи, и по пути я должен ввести их в курс дела:

– Группа, прослушайте информацию по нарушителю. Вызов произведен шесть минут назад. Источник вызова – мужчина, проживающий в отдельно-сдвоенном жилище. Он сообщил, что сменщик пытался войти с ним в вербальный и, возможно, физический контакт. Причины нарушения не известны. Местоположение нарушителя – внутри их индивидуально-сдвоенной квартиры.

Ребята уже подъехали к нужному дому. У меня на экране появилась картинка – обычный многожилищный комплекс.

Проникновение к сменщику – очень серьезное нарушение.

Командир спросил, готов ли вход.

– Обижаете, шеф. Все уже готово, – попытался я поюморить.

– Информацию не принял. Доложите по форме.

Лицо у меня запылало. Что-то я в последнее время сам не свой. Надо меньше читать литературы столетней давности и больше думать о работе. Ответил по форме, как можно сухо:

– Вход в дом обеспечен. Активны два подъезда.

Чтобы группа проникла в жилище, я уже подключился к общедомовому центру и добавил данные наших сотрудников в разрешение на посещение. Сейчас у меня уникальные права, превышающие по статусу все остальные. Пока я на работе, я господь Бог в этом городе.

В каждой индивидуально-сдвоенной квартире имеются две двери – на вход и на выход. Каждая ведет в свой подъезд. Так утром и вечером два потока людей имеют возможность не пересекаться. Один вливается в нее усталым ручейком, другой – выливается позитивной и готовой к работе рекой. Все правильно и гармонично, все продумано до мелочей. В идеале, каждый житель вообще не должен замечать, что делит жилище с кем-то еще.

По правилам, группа захвата сейчас должна блокировать оба подъезда, потому что есть ничтожная вероятность побега нарушителя через подъезд выхода. Но на практике группа не делится на две части, а заходит целиком на Вход. Такое решение всегда можно обосновать, а информационная поддержка подстрахует.

– Седьмой, двери на выход – полный блок, – скомандовал номер один и я, конечно, выполнил. Теперь, пока я не разрешу, из дома не выйдет вообще никто.

Я следил за тем, как команда поднимается наверх, и получал пока доступ к системе слежения квартиры. Стандартная. Предназначена для средне-статистического жителя мегаполиса. За последнее время агрессии и подключения программ гармонизации зафиксировано не было. Зато были штрафы и жалобы на неаккуратность сменщика.

Группа уже у дверей квартиры. Я отчитался о разблокировке замка и переключился на их налобные камеры. Увидел квартиру в шести ракурсах. Шесть почти одинаковых картинок у меня на экране. Стандартное жилье. 29 кубических метров. Обставлены обычным набором мебели. Кровать только поновее, чем моя. Крышка откинута.

Испуганный парень зажался в угол у инфо-стены, а мужчина средних лет – рядом, поднял руки вверх.

– Я не хотел ничего плохого! Я просто хотел с ним поговорить по-человечески!

Его крик резал уши, и я сделал динамики потише.

– Вы находитесь сейчас на чужой территории, – объяснил номер первый его правонарушение. – Вы проникли в дом к чужому человеку.

– Это и моя квартира, – орал нарушитель.

– Я пришел с работы, а этот тут сидит! – Парень в шоке и мелко трясется.

– Да он достал меня своими манатками, бросит и айда себе, а я разгребай чужое барахло. А вдруг оно заразное! – пытался объяснить командиру нарушитель и подошел ближе, на него сразу направились пять стволов с усыпляющими зарядами.

Я продублировал на маску полувиртуальности командира информацию о трех зарегистрированных штрафах в этой квартире по поводу забытых сменщиком личных предметов. Паренек круглую сумму в результате уплатил. Странно, что ничему не научился.

– А у меня, кстати, вещи пропадали! – заорал он истерично.

– Разблокировать замки внутренних устройств в пределах данного жилища, – раздалась у меня в наушниках команда первого, и я выполняю.

Обыск – обычная часть нашей работы. Все шкафы в квартире с треском распахнулись. Я с шести разных ракурсов увидел, как потерпевший бросился к одной из полок и выхватил из мешанины тряпок что-то светло-серое.

– Это мое! Ворюга!

– А будешь знать, как тут срач разводить! – Нарушитель все не желал принимать поражение. – Штрафами не понял, так на вот, выкуси.

Вот это он попал! Тут уже уголовным преступлением попахивает. Гармонизация седьмого или восьмого уровня, не меньше. Реструктуризация личности. Корректировка памяти. На моей практике такое не впервые, и это страшно – до чего может дойти человек.

Группа забрала орущего нарушителя и вещественные доказательства. Потерпевшему будет оказана лояльная гармонизирующая поддержка первой ступени – я быстро оформил заявку и возвратил все замки на дверях и шкафах в исходное состояние. Сделал это через общеквартирный центр, чтобы было быстрее. Все, моя работа заканчена. Я так и не узнал, с кем работал в этот раз, да этого и не требуется. Все, что мы делаем – стандартные, годами проверенные и отточенные процедуры. Они не требуют раздумий. Каждый случай можно разложить на набор стандартных ситуаций.

Я проверил в базе – красная строка уже перенеслась в раздел «закрыто». Все отлично.

После отработанного активного вызова мне положен перерыв на семь с половиной минут. Я могу посетить комнату релаксации или мини-спортзал, сделать разминку. Однако я просто сидел и смотрел на полупрозрачный рабочий экран, зависший в воздухе. За ним проглядывали силуэты других операторов, моих коллег.

За три рабочих места от меня во всю стену протянулись панорамные окна. За ними гигантский город проживал свою вторую смену. Желто-синие лампы в установках освещения на улицах превращали ночь в день, более яркий, чем настоящий.

Наш Районный Центр управления программами гармонизации – это десятки залов, и в каждом – около сотни рабочих мест, и за каждым – специалист по гармонизации второй или третьей категории. Нас так много, что я, конечно, не могу запомнить лица всех.

Гигантский зал залит слепящим белым светом ламп. Над каждым столом – невидимый купол шумоподавления. Если выйти из моего, можно послушать абсолютную тишину. То один, то другой коллега поднимается и бесшумно покидает помещение – значит, тоже только что отработал одну рабочую ситуацию и теперь имеет право на перерыв в семь минут тридцать секунд – комната релаксации или спортзал.

Наши правила запрещают нам любой контакт – физический, вербальный или зрительный в момент работы. Во время перерыва разрешены два последних по взаимной договоренности. Это значит, я мог бы с кем-нибудь поговорить. Но я просто сидел. Из головы все не шел рыдающий паренек. Надеюсь, все будет хорошо и он научится убирать свои вещи. Мы должны жить вместе, не касаясь других. В такие моменты я всегда понимаю, как важна моя работа. Как нужна людям программа гармонизации.

Мой новый день начался с красной полоски гнева.

Солнце на восходе не показалось из-за туч, а очередь на входе в дом собралась процентов на двадцать выше нормы, и я потерял еще минуту двадцать секунд. Потом, правда, у лифта немного времени сэкономил и прибыл домой без задержки.

Соседи расходились по своим квартирам тихо. По всему дому негромко хлопали входные и выходные двери – обычное утро гигантского человеческого многожилищного блока. Тишина – главная этика нашего мира. Мы живем в одном доме, но это не значит, что мы должны слышать друг друга. У каждого своя жизнь, свои проблемы. Если следовать правилам, ты не помешаешь другим, а они – тебе.