Когда рядом есть человек, который пытается вытащить тебя из состояния, вызванного паническими атаками, это бесценно. Когда тебя понимают, когда нет давления, а твоя проблема воспринимается серьезно, тогда есть шанс скорее справиться с этим состоянием. Но не каждый человек способен видеть атаки, да еще и разбираться с их механизмами… чаще всего люди уходят, им некомфортно подчинять свою жизнь определенным правилам другого человека. Ты хочешь в парк, а твой партнер панически боится открытого пространства. Ты желаешь провести уютный вечер в ресторане, а твой партнер испытывает ужас от людного места и так далее… Лечить? Но от чего? Поэтому многих «паникеров» их вторые половинки считают симулянтами. Ну и как я уже говорила, отношения чаще всего разрушаются…
Люди с паническими атаками не больны, физически они чаще всего здоровы, поэтому многие врачи просто прописывают пить пустырник. Но до врача еще надо добраться. Марина не была у специалистов, пока ее не отправил на обследование муж. Но в идеале человек, который борется с атаками, должен идти к терапевту. Это нужно для того, чтобы исключить действительно физиологические проблемы, и понять, что атака – это история исключительно про психику, а не про физику.
Когда я впервые обратилась к терапевту с жалобами, что у меня на каждом шагу кружится голова, и я часто испытываю необоснованный страх плюс сердцебиение, мне выдали огромный список анализов и направлений к врачам. В итоге выписали успокоительное типа спрессованных травок и чай с жасмином. Прокололи курс витаминов для кровообращения и все. Чем терапевт может помочь здоровому человеку? Мне даже сделали МРТ. Когда я лежала в этой штуке без возможности двигаться, а в ушах раздавались щелчки и треск, то думала, что это идеальное место для панической атаки. Мне делали УЗИ сосудов, снимки шейного отдела, но ничего не говорило о том, почему я задыхаюсь и теряю сознание. Точнее, нахожусь на грани этих состояний. А потом невролог одного из центров просто сказал – у вас невроз. Невроз – самая частая причина возникновения панических атак. Длительный стресс, который сопровождается неправильным образом жизни, несоблюдением режима дня, пренебрежение сном, все это рано или поздно даст плоды. В моем случае вот такие.
Помните, я написала, что здесь не будет профессорских мнений и сложных рассуждений? Так вот, из моих личных наблюдений за людьми, испытывающими панические атаки, следует, что именно невроз был у большинства из них. Поэтому я могу делать вывод, что перед тем как человек пережил первую атаку, долгое время он испытывал стресс, депрессию, не мог решить какие-то проблемы, накапливал в себе эмоции, постоянно находился в психологически некомфортном состоянии. Затем происходило событие, которое становилось «последней каплей», нервная система не выдерживала и давала ответ – в виде атаки.
Марина находилась в стрессе постоянно и долгое время не могла признаться себе, что груз нерешенных проблем из прошлого сжирает ее изнутри. Ее муж ушел, он не смог понять состояния Марины, решил, что она слабая, безвольная женщина. Ребенок остался с ней. Муж приносил деньги и навещал их, но жил отдельно и довольно быстро завел новые отношения.
Это моральное дно, отчасти, помогло Марине, но и разрушило ее личность окончательно. В тот самый момент она поняла, что никогда не выберется из своего психологического плена, что она теперь вот такой человек – затворница, с маленьким ребенком, всеми силами пытающаяся не упасть в обморок, но осознающая, что от нее зависит благополучие ее дочери. Как можно функционировать, когда ты в глубочайшей яме, но должен думать не о себе, а о ребенке? Муж не собирался забирать дочь, у него были новые отношения, но если бы он решил отнять ребенка, то эта история точно закончилось бы суицидом Марины.
Она осознала эту крайнюю степень своего психологического состояния, посмотрела на себя как бы со стороны и призналась сама себе, что так, как раньше, уже не будет, что прежней Марины нет, теперь она вот такая, и нужно что-то предпринять, а не пытаться цепляться за прошлое. Ребенок не заслуживает такой безвольной матери. Ребенку нужны воздух, еда, внимание.
Она решила бороться, как может, с собой, со своим состоянием. Марина начала делать маленькие шаги к понимаю себя, к тому, чтобы вписать себя новую в ежедневный быт. Придумывала лайфхаки и применяла их на опыте. Например, когда она гуляла с коляской рядом с домом, то на телефоне набирала номер скорой помощи и держала его наготове, это давало ей уверенность, что если вдруг она начнет чувствовать себя плохо, успеет вызвать скорую и сообщить, что она с ребенком на улице. Странный способ, ведь, теряя сознание, вряд ли успеешь поговорить с оператором скорой, но ее психика прочно держалась за этот вариант развития событий.
Она нашла работу. Такую, которая требовала ее постоянства, то есть соблюдения графика. Да, это была дистанционная работа, но каждое утро в девять часов Марина обязана была выйти на связь, получить задание и выполнить его в течение дня. Денег хватало на еду, которую привозил из магазина курьер, и на оплату счетов. Муж платил алименты, что тоже помогало держаться на плаву.
Дочь была всегда рядом, и все, что делала Марина, было направлено на создание нормального образа матери.
Но стоило наступить ночи, когда малышка спала, а работа была сделана, голову Марины захватывали мысли, от которых невозможно было скрыться. Она постоянно винила себя за то, что не может дать дочке полноценную семью, что не гуляет с ней долго на улице, не общается с другими мамами и не расширяет мир для ребенка, ей казалось, что она делает дочь пленницей квартиры, хоть и отдает ей всю свою любовь и внимание.
Она твердо решила отдать дочь в детский сад, ведь там ее ребенок получит навыки социализации, просто увидит других детей, сможет общаться и жить более или менее нормальной жизнью. Марина понимала, что в садик ребенка нужно водить, и это был не самый близкий путь, через парк. Но она решила, что должна, обязана сделать все ради дочери. Чувство вины было сильнее чувства самосохранения.
Я написала, что уход мужа из семьи отчасти помог Марине. Это так. Ей пришлось начать бороться со своей проблемой. И как видите, она сделала многое.
Все документы были заполнены, муж помог решить вопросы с садиком, и ее дочка отправилась в группу. Марина была счастлива. Первый поход в сад завершился успешно. Муж Марины отвез их с дочкой на машине.
– Он зашел вместе со мной в группу. Тоже познакомился с воспитателем, и в его присутствии мне было максимально спокойно. Я ни разу не впала в панику и со стороны казалась обычной нормальной матерью. Потом он отвез меня домой. И целый день я провела по-новому. В этот день мне казалось, что атаки закончились, знаешь, мы такие семейные, привели ребенка в садик, мило общались, и все было так хорошо… Но оказалось, то было временное затишье.
Два года Марина жила графиком, потребностями ребенка, подавляя свои атаки, лишь ночью расслабляя психику истериками и слезами. Сейчас же, когда дочь была в саду, а работа выполнялась гораздо быстрее, Марина получила кучу свободного времени… и это время забрали себе ее мысли. Она могла уставиться в компьютер и переживать снова и снова все события, которые причинили ей боль в прошлом. Она думала о муже, который оказался предателем и бросил ее. Думала, что она неудачница, которая в свои молодые годы не добилась ничего, кроме дистанционной работы. Что у нее никогда не будет карьеры, что она выглядит как стряпуха-кошатница. Что вся ее жизнь – это постоянная борьба за эту самую жизнь, за нормальность. Она листала соцсети, заходила на странички к своим знакомым, видела их счастливые лица, фото из кафе или путешествий… и не могла поверить, что она навсегда останется дома, никогда не сможет, как раньше, не думать о смерти, оказываясь за пределами дома.
Этот первый день, когда ее дочка пошла в садик, Марина описывала мне очень подробно. Ведь он начался как самый счастливый за последнее время, а закончился очень тяжело для Марины.
