Но действительно ли научные исследования секса могут снова сделать его «добрым»? И как нам в этом поможет информация о физиологических аспектах процесса возбуждения? Брук Маньянти в книге «Секс-миф» (The Sex Myth) тоже пишет о разнице «между тем, что женщина называет возбуждающим, и тем, от чего на самом деле приходит в возбуждение ее тело». Нам только кажется, будто мы знаем, «что заводит людей, но данные сексологических исследований дают другую картину». Маньянти считает, что истинным возбуждением является именно физиологический, генитальный отклик на сексуальные стимулы — ведь разуму и чувствам остается только следовать за ним. Элейн де Боттон также называет выделение вагинальной смазки и эрекцию пениса «бесспорными маркерами искренности»¹⁴: это физиологическая реакция, ее нельзя симулировать. Но физиологическим реакциям нельзя приписывать искренность. Они не говорят нам ничего определенного ни о сексуальных желаниях, ни и о самом процессе возбуждения. Искренними могут быть только люди.

Почему нам так хочется приравнять генитальное возбуждение к сексуальному желанию? Отчасти из-за того, что генитальное возбуждение и сопутствующее ему выделение вагинальной смазки являются обязательными условиями хорошего секса; уменьшение лубрикации во время и после менопаузы всегда доставляет женщинам сильное неудобство. Но помимо этого, гетеросексуальные женщины часто придают ему большое значение из-за склонности мужчин торопливо — нередко до того, как к этому полностью готова женщина, — переходить к пенетрации. Наличие вагинальной смазки в этом случае как бы демонстрирует, что все хорошо, что проникновению предшествовала прелюдия и все происходит в ритме, оптимальном для женщины, а не для мужчины. Генитальное возбуждение способствует получению оргазма и снижает физический дискомфорт, поэтому мы часто приравниваем его к удовольствию, особенно если учесть повсеместную ориентацию секс-руководств на гетеросексуальные отношения.

Кроме того, получить достоверную информацию от участников любого научного эксперимента в целом очень сложно: люди часто ошибаются, неосознанно искажают факты или просто привирают, о чем бы ни спрашивали их ученые — о продолжительности сна, употреблении алкоголя или об эротических переживаниях. В том, что говорят участники исследований, никогда нельзя быть уверенным на сто процентов. Говорить правду бывает неловко, особенно когда речь идет о сексуальной жизни: люди стыдятся собственных предпочтений и хотят выглядеть более «нормальными». Социологам и психологам почти невозможно полагаться только на опросы, потому что их участники часто просто не могут дать чему-либо адекватную оценку. На этом фоне «объективные» физиологические показатели, у которых к тому же имеется длинная история успеха, внушают доверие.

В XX в. получили наиболее широкое распространение два подхода к теме сексуальности. Первый зародился еще в конце XIX в. в работах Хэвлока Эллиса, Рихарда фон Крафт-Эбинга и Зигмунда Фрейда. В его основе лежит доброжелательный интерес к человеку, а также несколько патологическая одержимость разнообразными «сексуальными девиациями». В центре всех работ этих ученых стояла человеческая личность. Ее всестороннее и внимательное изучение давало исследователям возможность сделать выводы о сексуальности.

Второй подход связан с именами Альфреда Кинси (он публиковал свои исследования в конце 1940-х и начале 1950-х), Уильяма Мастерса и Вирджинии Джонсон (их первая книга, как я уже упоминала, вышла в 1966 г.). Они опирались исключительно на статистику и большие объемы данных, измеряя одни и те же показатели у бесчисленного количества людей. Кинси с коллегами буквально проводил «ковровые бомбардировки» опросниками, задействовав в одном из своих исследований шестнадцать тысяч человек. В лабораториях Мастерса и Джонсон исповедовали другую форму тщательности: вуайеристские проникающие в тело камеры, датчики и сенсоры на механических секс-устройствах.

Альфред Кинси, энтомолог по образованию, был одержим сбором данных; его работы поражают как минимум размахом, масштабом учета и каталогизации. До того как он обратился к сексологическим штудиям, Кинси прочесал всю территорию США, описывая разновидности орехотворок. С тем же, достойным судмедэксперта, педантизмом он подошел к изучению человеческой сексуальности¹⁵. Его команда, вооружившись анкетами из трех сотен вопросов, проводила двухчасовые интервью с каждым участником исследования. За единицу измерения сексуального опыта Кинси принял «сексуальную разрядку»: он подсчитывал оргазмы и выяснял, в каких обстоятельствах люди их получают. Вопросы, включенные в его анкету, касались того, в каких обстоятельствах и позах опрашиваемые занимаются сексом, какой секс предпочитают, как часто получают оргазм; другая часть опросника охватывала темы мастурбации, гомосексуальности, сексуальных контактов с животными, сексуальных проблем и расстройств.

Кинси признавал, что «сексуальная разрядка» не идеальная единица измерения сексуального опыта, но считал, что это единственный достаточно надежный и поддающийся учету показатель, на основании которого можно строить статистическое исследование. Акцент на оргазме — и вынесение за скобки всего, что не ведет к оргазму, — принесли некоторые плоды. Так, например, Кинси, а за ним и Мастерс, и Джонсон стали рассматривать женский оргазм как объективное явление, освободив сексуальную жизнь женщины от ранее считавшейся необходимой связи с замужеством и деторождением. Кроме того, это позволило Кинси низвести секс между состоящими в браке мужчиной и женщиной до рядовой активности в длинном ряду сексуальных практик, включающем мастурбацию, гомосексуальный секс и секс с животными. Таким образом, вынесение оргазма в центр исследования позволило Кинси игнорировать давно сложившуюся иерархию норм и «девиаций».

Результаты исследований Кинси произвели скандал в консервативном американском обществе 1950-х. Согласно собранным им данным, около 90% мужчин занимались сексом до брака и почти треть мужчин имели тот или иной гомосексуальный опыт, сопряженный с получением оргазма. Половина женщин, вступая в брак, уже не были девственницами, и две трети испытывали оргазм до замужества. Около трети опрошенных мужчин и женщин переживали как минимум один гомосексуальный опыт. 8% мужчин испытывали оргазм при сексуальном контакте с животными. Ставя в центр исследования оргазм, Кинси руководствовался исключительно математической логикой, но пришел к политически и социально заряженным результатам. Гетеронормативные установки послевоенного американского общества были разнесены в пух и прах, и социум ответил резким отпором. Конгресс инициировал расследование деятельности Кинси, а Фонд Рокфеллера перестал спонсировать его работу.

Выборка участников исследования Кинси не была репрезентативной: большую часть из них составляли белые американцы. Более того, хотя ученый понимал, что выбранные им методы небезупречны (будут ли люди говорить интервьюерам правду при наличии строгого социального табу на обсуждение секса?), он предпочитал умалчивать об этой небезупречности: и о специфической психологической обстановке на интервью, и — особенно — о тактике их ведения. Задавая интервьюируемому вопрос о каком-либо сексуальном опыте, Кинси сразу спрашивал, когда тот впервые его испытал, пренебрегая вопросом о том, испытывал ли интервьюент его вообще. Предполагалось, что это помогает людям преодолеть смущение, но можно расценить это и как давление. Интервью — это в целом довольно ненадежный источник данных. Кинси, одетый в твидовый пиджак и галстук-бабочку, забрасывал вопросами собеседников, многие из которых, возможно, никогда раньше не обсуждали секс ни с кем, тем более в таких откровенных подробностях. Исследователь, сам того не желая, мог сильно повлиять на их ответы. В подчеркнуто строгой, деловой обстановке интервью с большой вероятностью могут родиться определенные фантазии. Нейтральный и непредвзятый опрос на деле может показаться кому-то странно эротическим или как минимум провокационным.