– Я бы не стала такому завидовать. Стыдоба.

– Ничего постыдного в этом нет. Давай, садись, расставляй ноги, а я…

– Ага, если бы я была в юбке, то это не так было бы заметно, а я в брюках. Сейчас разлягусь и все увидят мои округлости.

– Увидят и позавидуют.

– Да ну тебя, Юр, было бы чему завидовать. Я такой вес набрала, что плакать хочется.

– Как говорится, мужики на кости не бросаются.

– Ой, не смеши, – усмехнулась Алина. – Ты со мной познакомился, когда я весила как мешок картошки.

– Да-а, было время, – мечтательно протянул Петрович, почесывая «ляжку» через карман джинсов. – Я тогда увидел твои стройные ноги на пляже и потерял голову.

– Ты и сейчас ее потеряешь, если не закончишь. Хватит останавливаться. У меня колени затекли, – рассердилась жена.

– А ты меня не отвлекай. Сейчас соберусь и продолжим. Ну? Давай, покажи мне тигрицу. Ну рыкни, что ли, а то ведешь себя как бревно молчаливое.

– Сам ты бревно, а я – красавица.

– Кругленькая какая. Так бы и съел, – облизнулся Петрович, тяжело сопя.

– Потом съешь, а сейчас тыкай и не отвлекайся.

– Да я тыкаю, тыкаю, только у меня палец уже занемел.

– Э-эх, старикашка. Палец у него… Дай мне, я сама все сделаю, а то тебя и до вечера не дождешься.

Петрович передал жене телефон с включенной камерой и встал у памятника Пушкину.

– Прими позу, а то стоишь как истукан. Что мы потом соседям будем показывать? Надо же похвастаться, как мы гуляли по Питеру этим летом.

Коля приехал в деревню Ленино с Дальнего Востока по распределению от института. Устроился работать ветеринаром. Первое время было тяжеловато привыкать к деревенской жизни, но спасало общение с двоюродной бабушкой, которая рассказывала о себе каждый вечер вот уже несколько месяцев.

– Спасибо, что ко мне приехал, – одинокая старушка угощала родственника свежеиспеченными пирожками с капустой. – Ну, как тебе у нас? – сидела напротив и смотрела, как Коля уплетает сдобу.

– Ничего, привык. Как говорит моя мама: «Человек ко всему привыкает», – запил выпечку парным молоком.

– Ну да, ну да, – вздохнула Алевтина Григорьевна, подперев рукой подбородок. – Мамка твоя права… Я тоже привыкала, когда мы от немцев бежали из Псковщины. Ой, как вспомню, – не хотелось ворошить прошлое, но из памяти не стереть то тяжелое время.

Аля родилась и выросла в Псковской области. Вышла замуж, родила сына, но насладиться спокойной семейной жизнью не успела. В 41-м деревню оккупировали немцы. Три года народ Марьино жил как на иголках: под пристальным наблюдением немецких солдат.

– У меня ж ни коровы, ни козы, а Саня слабенький родился, больной. Я его соседским молочком и отпаивала… – не успела закончить бабушка, как в хату вошла ее подруга Груня.

– Хватит сидеть, пошли в магазин. Там сегодня мармеладу завезли, – она встала на пороге, выпятив огромный живот вперед. – А Колька твой когда уезжает? Надо б проводить как полагается.

– Завтра, – с тяжелым сердцем ответила бабушка и всплакнула.

Николая отправили на ПМЖ в соседнюю деревню неподалеку, всего 30 километров. Красная горка была намного больше по площади и численности населения. Местный председатель пообещал отдельный дом и помощь в переезде, чем и соблазнил молодого специалиста.

– Ты только не обижайся, бабуль, – Коля чувствовал свою вину перед старушкой.

– Молодым везде у нас дорога. А я что? Я уже свое отжила. Зачем тебе со старухой время коротать? Тебе жениться пора.

Николай быстро обосновался на новом месте и забыл о своей родственнице. Обустроил жилье, вышел на работу и познакомился с молоденькой птичницей Ниной.

– А ты откуда к нам приехал? – прогуливаясь в компании молодого человека, Нина стеснительно задала вопрос.

– Я с Дальнего Востока, – Коля шел рядом и жевал жесткую травинку, сорванную у обочины. – Жил в Ленино почти год, а теперь вот у вас.

– А зачем переехал? Или там не так хорошо, как в Красной горке? – девушка украдкой поглядывала на парня.

– Ну, почему же, нормально. Вот только таких красивых девиц там нет, – он положил руку на плечо Нины и сжал пальцы.

– Ты что? – Нина остановилась и скинула ладонь нахального ухажера. – Я не из таких.

– Извини, – щеки Николая вспыхнули румянцем.

– Ладно, я домой, – свернула с дороги на тропинку.

Коля отправился следом, чтобы проводить понравившуюся ему девушку.

– И не ходи за мной! – крикнула Нина, обернувшись. – Я с тобой больше встречаться не буду!

Сняла сандалии и рысью побежала к дому.

– Ну и дурак же я, – почесав затылок, Коля развернулся, чтобы пойти в другую сторону. – Взял и все испортил.

В эту ночь парень не смог сомкнуть глаз. Запала в душу кареглазая девчонка, ох, запала. Николай ворочался с боку на бок и бурчал себе под нос.

– Со мной никогда ничего подобного не было. Нина… Ниночка…

Приняв удобное положение, заснул к пяти часам утра. Утром проснулся с тяжелой головой, будто вчера отмечал что-то. Разбитое состояние души и всего организма не давали толком собраться с мыслями, одеться, позавтракать и пойти на работу. Кое-как взяв себя в руки, Коля отправился на ферму, чтобы поговорить с Ниной и извиниться за вчерашнюю вольность.

– Это я случайно. Я не хотел, – стоял у ворот фермы, опустив голову. – Ты меня простишь?

– Уф-ф, – девушка давно простила, но не спешила говорить об этом вслух. – Не знаю, – разгребая носком калоши мелкие обломки подсушенной травы, смотрела на ухажера исподлобья.

– Я больше не прикоснусь к тебе, слышишь? Даже пальцем.

– Никогда-никогда? – Нина сдерживала улыбку.

– Только после свадьбы. Обещаю, – подняв голову, Коля заулыбался.

После долгих свиданий, вечерних разговоров по душам и влюбленных взглядов Николай сделал предложение Нине. Девушка дала свое согласие ровно через год, когда ей исполнилось восемнадцать.

– А свадьбу сыграем здесь, в нашем доме, – отец Нины строил планы на торжество. – Поставим столы во дворе, соберем гостей… – сделав паузу, прищурился и задал вопрос будущему зятю. – Твои-то приедут?

– Да, мать и отец обещались, – уплетая щавелевый суп за обе щеки, ответил Коля. – Здесь, неподалеку, живет бабушка. Надо бы и ее позвать.

– Родная? А что ж ты ее не пригласил познакомиться?

– Да не-ет, седьмая вода на киселе. Я просто жил у нее какое-то время.

– Ну так, поезжайте вместе и пригласите.

Так и сделали. Нина и Коля поехали в Ленино.

– Здравствуйте, мои дорогие, – Алевтина Григорьевна была безмерно рада гостям. – Проходите, присаживайтесь. У меня и пирог поспел, как раз к столу. Усадив гостей, Аля села на табурет у печки и начала с любопытством рассматривать молодую особу.

– Женитесь, значит, – улыбалась старушка беззубым ртом, не сводя глаз с Нины. – А родители твои согласные?

– Да, – Нина отщипывала пальцами от пирожка и отправляла мелкие кусочки в рот.

– Ну да, ну да. Девка взрослая, чего ж им несогласными быть. А кто они? Кем работают? Как звать?

– Мама работает в детском саду воспитателем, зовут Надежда Викторовна, а папа – механизатор.

– А звать-то как? – не унималась дотошная бабуля.

– Валентин Алексеевич Мельников, – отчеканила гостья, проглотив кусок пирога.

– Алексеевич Мельников… – задумчиво повторила Аля, поглядывая в окно через стол. – Как?

Неожиданно для всех старушка подпрыгнула на месте.

– Мельников? А как зовут его мамку, твою бабушку?

– Агриппина Васильевна, – растерянно протянула Нина, положив недоеденный пирожок рядом с Колей.

– Мельникова?

– Да.

– А муж у ей Алексей Степанович?

– Ну да… – Нина покраснела.

– Они из Марьино, Псковской области?

Девушка кивнула головой и добавила, что после войны бабушка и дедушка вместе с детьми переехали в Красную горку, где и остались навсегда.

– Ой! – запричитала хозяйка, встав с табурета. – Ой, деточка ты моя!