– Разреши, я пойду на процедуру. Или прикажешь оставаться?

– Иди, иди. Я приду после обеда, принесу тебе чего-нибудь.

– Не приходи.

Но разве можно было переубедить мою мать! В обед она купила конфет, яблок и пирожное, то есть то, что, по ее мнению, необходимо больному мужчине, и отправилась в санчасть. А там ей сказали, что больной Сапунов сбежал.

– Дурак, ну дурак, – убивалась мама. – Из-за меня сбежал.

А утром на следующий день… Не успела она подняться на свой этаж, как ее огорошили ужасной новостью. Леша разбил окно и сбежал из санчасти, потом через какой-то лаз проник в казарму. За это ему влепили пять суток ареста, и с самого утра Ленка Карпова повезла его на гауптвахту.

Маму как молнией ударило. «Ведь это он из-за меня! Дура я, дура. Что я наделала!» Потом схватила пальтишко, выскочила на улицу дежурить у трамвайной остановки, встречать Ленку.

Та появилась через полчаса.

– Ну как?

– Кошмар. Полный кошмар. Так жалко, так жалко. Просто до слез.

– Как он вел себя?

– Делал вид, что не боится. Храбрился. Я взяла его за руку, а ладонь у него холодная и влажная.

Мама почувствовала, что у нее трясутся руки.

– Всю дорогу молчал. Потом сказал, что хочет выйти попить воду в автомате. Я хотела сказать, что холодно и он простудится, и потом ведь там такое вытворяют, воду пить заставляют, помнишь как с Матвеем. Но сказать не посмела, обидится. Вышли мы с ним. Он подошел к автомату и выпил три стакана.

– Потом? Что потом?

– Приехали в комендатуру. Я нашла, куда нам надо. Там посмотрели на бумаги. И сказали: «Все в порядке. Вы можете идти, а ты стой там, тебя возьмут». Ну как вещь. Прямо как вещь. Только я хотела к нему подойти, подбодрить, а его уже повели. Он даже не оглянулся. Я к майору и говорю: «Это замечательный человек, будущий великий математик. Он попал случайно, не хотел в больнице лежать». А тот мне: «Ну и что?» «А то, что поместите его в хорошую камеру, последите, чтобы с ним хорошо обращались». Он мне: «Не бойся, младший лейтенант. Вернем в надлежащем виде».

Мама не знала, куда идти. Ленка догадалась:

– Идем лучше на работу. Там все-таки люди.

Но мать решила ехать домой:

– Скажи, что я заболела.

Она поехала домой и все время смотрела на часы. Его уже посадили на горшок. Три часа он не выдержит, он слабенький. Может быть, хоть час протянет. Сейчас его бьют. Она закрыла глаза, дрожь прошла по всему телу. Она чувствовала каждый удар и при каждом ударе вздрагивала. Сейчас заставляют пить воду.

Приехав домой, она пошла на кухню, налила графин воды, пришла в комнату, выпила всю воду. Пошла, налила еще. Принялась пить, но много выпить не смогла. И разрыдалась.

Это все из-за меня. Какая я гадина! Он ведь больше всего боялся гауптвахты, а я ему помогла туда попасть! Меня, конечно, он никогда не простит и правильно сделает. Важно, чтобы выжил, вернулся не калекой. Есть ничего не хотелось. Просто сидела у графина с водой. Потом ее начало тошнить.

Надо будет сказать Ленке, чтобы без меня за ним не ездила. Я возьму с собой полотенце и простыню, чтобы его голым не водили по коридору. Он конечно, скажет, чтобы я ушла. И я уйду. Но… Ей пришла в голову мысль, которая ей так понравилась, что она даже улыбнулась. Я постригусь наголо. И скажу ему, что я себя наказала за то, что так с ним поступила. А для него я куплю парик. Он будет переживать, что ему придется вроде Матвея ходить остриженному, а я ему подарю парик. Сколько бы ни стоил, куплю. Одолжу денег и куплю.

Потом легла на кровать и заснула. Ей приснился сон, будто Лешу привязали к столбу и кто-то его бьет. Она хочет помочь, но выясняется, что бьет-то она. Она хочет остановиться, но не может. А он кричит. Она проснулась, схватила подушку, представила себе, что это Леша, и стала ее обнимать.

Когда на следующий день она пришла на работу, то из отрывков фраз по дороге в свою лабораторию, поняла, что с Лешей приключилось еще что-то. «Больное сердце», – но почему-то все улыбались. Она поняла, что все знают то, чего не знает она.

– Ты знаешь, что Сапунов вернулся? – спросила ее одна девчонка.

– Нет.

– Его не взяли на гауптвахту. Ленка вчера его назад привезла.

Мама дальше не слушала и побежала к Карповой.

Та уже не в первый раз рассказывала историю.

– Повтори сначала.

– Ты же знаешь, я живу тут рядом, и, когда нужна какая-нибудь из нас, мне звонят. Мне вчера в обед позвонили и сказали: езжай в комендатуру, забирай Сапунова. У него случился приступ, и его не взяли.

– Какой приступ? – испугалась мать.

– Расскажу по порядку. Только ты не волнуйся. Он жив-здоров. Когда мне сказали, чтобы я ехала его забирать, я сначала побежала на трамвайную остановку, потом сообразила и поскакала в лабораторный корпус, взяла халат. Если его выдадут голым, чтобы не водить голым по коридору.

– Молодец, – подумала про себя мама, – Я про халат не догадалась.

А Ленка продолжала:

– Приезжаю, а он ждет меня в вестибюле. «Все, – говорит, – поехали». Я ему: «Сними шапку». Он снял и улыбается. Шевелюра на месте. «Не успели», – говорит.

– Как он выглядел?

– Хорошо. Только лицо красное. Я взяла его за руку, а ладонь у него такая же влажная как вчера, только горячая.

– Что с ним произошло?

– Перво-наперво его повели к врачу. Там-то его и забраковали.

– У него случился приступ?

– Сказал, что нет. Но он гордый, не признается. Я думаю, переволновался и у него был нервный припадок. Со мной точно такое бы было. Он мальчишка. Никогда не признается.

– Где он сейчас?

– В казарме.

Ленка еще что-то говорила, но мама не слушала. Она побежала в санчасть.

– Сапунов не обращался?

– Был.

– Что с ним?

– Скорее всего, у него вчера был нервный криз. Сейчас все нормально.

– Как у него сердце?

– Сердце у него в порядке.

– Где он сейчас?

– В казарме. Мы ему приписали три дня отдыху.

И мама вернулась в лабораторию. Ей было весело. Она напевала. Конечно, Леша ей никогда не простит, но это не главное. Главное, что он не попал на гауптвахту. Вернувшись домой, она сразу легла спать. Сны ей снились самые радужные.

Первую неделю на глаза Леши мама старалась не показываться. Но потом снова начала перед обедом заглядывать в фойе. Леши там не было. Но однажды…

Она сидела у себя в лаборатории.

– Лиля, тебя можно?

Перед ней стоял Леша. Она вскочила:

– Лешенька, здравствуй.

– У меня к тебе просьба.

– Слушаю.

Он мялся:

– У меня к тебе просьба. Но вообще-то…

– Я тебя слушаю.

Он все не решался:

– Понимаешь, я подумал. Но ты…

– Говори.

– Ты не могла бы сопроводить меня в город? Ненадолго, мы скоро вернемся. Правда, ненадолго. Я от тебя не буду отходить. Никуда. Ты согласишься?

Ну, дурак! Согласится ли она!

– Конечно. Прямо сейчас?

В рабочее время отлучаться из лабораторного корпуса было запрещено.

– Меня вызвали в штаб. Сказали, что заболела мать и чтобы я взял кого-нибудь из младших офицеров и поехал домой. Я подумал о тебе. Я сказал, что, может быть, младший лейтенант Быстрова согласится. Мне надо было заранее с тобой поговорить?

– Правильно сделал, что сказал. Поехали.

– Я не знаю, что надо теперь делать. Меня ни разу не выводили.

– Не сопровождали, – поправила мама. – Не волнуйся. Все будет в порядке. Пошли.

Спустились в дежурную часть. Мама гордо сказала часовому:

– Этот со мной.

Их выпустили, и они пошли к трамвайной остановке.

Леша растерянно озирался по сторонам. Был легкий мороз, ярко светило солнце. Все выглядело весело и нарядно. Остановились у остановки.

– Лиля, ты мне расскажи, как надо себя вести. Я правда не знаю. Я первый раз. За два с половиной года. Поездка на губу не в счет, я ничего не соображал. А сейчас я как-то даже растерялся. Что мне надо делать?