Ребята тоже не отставали.

Мама рассказывала:

– Иду я и слышу, как Лена Карпова орет. Вхожу. Вижу Ленку в ярости и трех улыбающихся оболтусов, стоящих руки по швам.

– Понимаешь, что гады сотворили. Это же форменное безобразие. Над Варварой издевались.

Варвара была скромной, незаметной девочкой, синий чулок. В институте она писала стихи про природу для стенгазеты. Мальчиков у нее никогда не было.

– Эти оболтусы ей сказали, что младшие лейтенанты будут теперь осуществлять полный армейский контроль над рядовыми. А это значит, объяснили они, что раз в неделю она будет дежурной по казарме.

Варвара, как и все, привыкла к различным нововведениям, поэтому поверила и поинтересовалась:

– Что я должна буду делать?

– Следить за порядком, за чистотой, за тем, чтобы были правильно застелены кровати.

Она сказала, что не знает, как правильно застилать кровати, но ей объяснили, что ее научат.

– Будешь дежурить в казарме до отбоя. Скомандуешь «отбой», проверишь, что все быстро его выполнили, и можешь ложиться спать. Там рядом есть кровать для дежурного.

Перспектива ночлега в казарме с солдатами Варвару не воодушевила.

– А домой поехать можно? – с надеждой спросила она.

– Да. Но тебе нужно будет возвращаться утром, чтобы дать команду «подъем». Вот когда дашь команду «подъем», проверишь, что все ее быстро выполнили, можешь ехать домой.

Она насторожилась:

– А где я буду находиться, когда вы будете вылезать из кроватей?

– Рядом. У тебя будет хронометр. Будешь проверять время. Время на отбой три минуты, на подъем больше – пять, надо успеть застелить постель.

– А как вы будете одеты?

– Как спят солдаты. В подштанниках.

– Подштанники уже давно не носят, – поправила мама.

Ее поддержали две девушки, очевидно, тоже хорошо знакомые с исподним рядового состава срочной службы.

Ленка продолжала:

– Вы представляете, Варвара и одного-то мужика в подштанниках не видела, а тут целых тридцать. Она как представила, что ребята в подштанниках одеваются, а она меряет скорость, у нее повысилась давление. Пошла в санчасть, там ей дали бюллетень на целую неделю. Мерзавцы. Стойте смирно. Я вас точно накажу. Будете у меня бегать на месте.

– Лена, – вмешалась Валерия, – а что если мы их накажем по-другому. Отведем их в казарму и будем отрабатывать «отбой», «подъем».

Ребята улыбались, рот до ушей:

– Зачем, девочки, в казарму? Идемте лучше в фойе, там диван. Ну и по очереди «подъем» – «отбой».

А Володька добавил:

– Чем не занятие для юных леди! Измерение скорости снятия джентльменами подштанников.

Лерка подскочила к нему и начала дергать за уши. А через минуту они уже плотно прилипли друг к другу.

Мама оглянулась, еще два молодых офицера целовались с рядовыми.

– Вот видишь, – прокомментировала Ленка. – Дай только нашим девам волю, они с утра скомандуют «отбой» и объявят тихий час до конца работы.

В преддверии демобилизации вечный вопрос «любит – не любит» умножался на суровую действительность, которая состояла в том, что скоро мальчишки упорхнут и ищи их как ветра в поле. Теперь уже ничего не откладывалось на потом. Молодые офицеры и до того не упускавшие время даром, активизировали работу по воспитанию рядового состава. Да так, что в ближайшем ЗАГСе перестали удивляться появлению бравых молодых лейтенантов и не менее бравых солдат с целью произведения соответствующей записи в акты гражданского состояния. Заведующая восклицала:

– Скоро они их сюда строем водить начнут.

В конце июля, когда мама по каким-то делам зашла в штаб, там она встретила одну из подруг, которая ей сообщила новость: контрактникам, то есть девчонкам увеличивают срок контракта на год, а солдатам продлевают службу на два года. И не просто продлевают, а переводят на строгий казарменный режим. Мама шла в лабораторию убитая и подыскивала слова, которыми будет утешать Лешу. Тот уже знал об этой новости:

– Это здорово. Я все время беспокоился, как ты справишься с новым пополнением. С нами легче. Мы в обиду не дадим.

Мама такой реакции не ожидала:

– Я-то что! Как ты!

– А что я? Это ты должна будешь вставать в шесть утра, готовить завтрак и кормить малыша. Потом везти его в ясли через весь город, потом через весь город ехать на работу. Здесь вкалывать и отвечать за нас всех. После работы ехать за малышом, потом по магазинам. Дома стирать белье, убирать квартиру, следить за малышом.

– Ну, а ты-то как! – не отставала мама.

– Я? Утром не волнуюсь, разбудят, накормят и пешком на работу. Днем обед и послеобеденный отдых. В шесть конец работы. Ужин и смотри телевизор до отбоя. Санаторий. А по воскресеньем увольнение мне гарантировано: выписывать увольнение будешь ты. И я домой. А там меня ждут. Папа пришел. Кормят воскресным обедом. Мы втроем едем в зоопарк. Все великолепно. А то, что солдат, да чепуха. У меня дома жена-офицер. Да еще какой! Красивый и свой.

Мама смотрела на Лешу большими глазами. Такими, наверное, смотрит мать на сына, когда замечает, что он неожиданно для нее стал взрослым.

Но тут подошла Ленка и сказала, что все это очередной Генкин розыгрыш и они все идут с ним расправляться.

В тот же день мама и Леша нарвались на патруля. Там, где патрулей никогда не было: вечером на переходе в метро.

Сойдя с эскалатора, они наскочили на майора и двух солдат. Высокий со строгим лицом майор рявкнул:

– Младший лейтенант, ваши документы.

На Лешу майор не обратил ни малейшего внимания. Он медленно насмешливым взглядом с ног до головы осмотрел маму, задержавшись на бюсте.

Если бы в беду попал Леша, она как мама-кошка бросилась бы защищать свое дитя. Теперь, когда речь зашла о ней самой, она растерялась.

– Куда, на ночь глядя, солдата ведете?

Мама что-то пролепетала, понятно было только одно слово: «домой».

– Домой? Хорошо устроилась. Каждую ночь одного и того же или меняешь?

Он заржал, сопровождающие солдаты тоже.

Вмешался Леша:

– Товарищ майор, разрешите доложить. Одного и того же. Она мне жена. Мы домой едем.

Он показал кольцо на пальце.

Майор помрачнел:

– Учись, младший лейтенант, у солдата как докладывать. А то погоны наденут… Ты бы, солдат, с ней строевой подготовкой подзанялся.

– Не надо с ней так, – начал заступаться за маму Леша. – Она беременна.

– Беременна? – Майор подобрел. – Я тебе, солдат, завидую. Жена у тебя молодая, красивая. Сколько осталось служить?

– Два месяца.

– Они быстро пройдут. Ладно. Живите дружно.

Он вернул маме удостоверение и со словами «Желаю вам счастья» отдал им честь, лихо повернулся, и они ушли.

Но неприятности в тот день этим не ограничились.

Мама никак не могла прийти в себя от пережитого. В автобусе она плюхнулась на сидение и уткнулась в окошко. Леша сел рядом, начал ее утешать, пока не заметил проходившего мимо полковника. Он хотел встать, но полковник его остановил.

– Сиди, солдат, успокаивай свою мать. Ей поддержка нужна.

Всю оставшуюся дорогу Леша хохотал. А мама, придя домой, посмотрела на себя в зеркало и задумчиво произнесла:

– Форма старит.

Утром 31 июля ребят собрали в штабе. Девчонки ходили по комнатам, гадали, зачем.

Первым появился Леша. Он небрежно вошел в комнату, как будто случайно толкнул задом двух девчонок, подошел к маме и начал снимать с нее китель. Она осталась в одном бюстгальтере. Смотрела на него и не знала, что думать.

Девчонки весело загалдели:

– Это безобразие. Оскорбление офицера методом насильственного раздевания.

– Он и нас начнет раздевать. Отправь его немедленно не гауптвахту. Только лучше сначала пускай разденет, а на гауптвахту потом.

Мама даже испугалась, не собирается ли он начать играть с ней в куклы. А он, не говоря ни слова, повернул ее и шлепнул по заду.