– Да слышала уже! Боже, – недовольно проговорила Батшиба.– Все утро одно и то же.

Недовольно поморщившись, она быстро тыкнула на кнопку, переключив голос радиоведущего на следующую композицию.

Тра-та. Тра-та. Тра-та-та-та-та-та.

– Да, вот оно. Тра-та-та-та-та-та, – по-дирижерски взмахнув рукой, она откинулась в кресло, и от удовольствия прикрыла глаза.

Сейчас на ее красивом худом лице не было эмоции лучше, чем восхищение. И, когда радио начало проигрывать ее любимый момент, она встала и закружилась в танце.

Она танцевала, и края ее красного платья чуть поднимались вверх, ноги двигались плавно и грациозно, будто она танцевала всю жизнь.

Музыка уносила ее куда-то вдаль, заставляя жить и чувствовать себя кем-то иным, чем простым смертным; заставляла чувствовать себя особенной и двигаться, исходя из глубинного желания жить; заставляла чувствовать себя свободной и желанной, какой она была при жизни Грегора и такой, какой она была прошлой ночью.

Сложно было не замечать ухаживая со стороны Пита все эти годы, но он никогда не позволял себе сделать того, что могло бы испортить их отношения. Он знал, что она замужняя женщина и искренне заботился о ней все эти годы.

Но вчерашняя ночь встряхнула их отношения по новой, впрочем, как и предыдущие дни.

Придя в себя, Батшиба с ужасом заметила себя, танцующей со шваброй. Откинув ее в сторону, она присела на пол, ухватившись за голову.

– Что это со мной? – спрашивала она себя. – Неужто я начала влюбляться в Пита? Прошло лишь несколько лет, а мое сердце… кажется вот-вот пустит новые ростки. Правильно ли это?

Она снова и снова задавала себе этот вопрос, и никак не могла на него ответить. Любовь всей жизни умерла, так можно ли жить после этого дальше? Можно ли любить и позволить себе быть любимой кем-то и не будет ли это предательством?

– Ох, Грегор… Прости мое сердце… – еле слышно проронила она. – И прости меня, если когда-нибудь я подарю его Питу.

Раздумья прервал завибрировавший теле-фон.

Нехотя поднявшись с пола, Батшиба мельком глянула на экран телефона. Смс от Питера:

«Я и Арон зайдем за вами через час. Доминик считается».

Ее взгляд стал озадаченным. Убрав переднюю прядь волос за ухо, она присела в кресло и уставилась на сообщение. Не будет ли это ошибкой?

Шагая из одной стороны в другую, Рови суетливо потирала голову руками.

– Что же мне делать, Доминик? Как теперь смотреть Арону в глаза? – взволнованно спрашивала она, смотря на сестру.

– А ты не смотри…

Доминик сидела на кровати, редко поглядывая на сестру. Если бы кто-то зашел, то вероятнее всего он бы подумал, что она ее совсем не слушала. Вместо этого, она накручивала на палец свои прекрасные рыжие волосы, всматриваясь в окно серого особняка своей комнаты.

– Не смотреть? Ты серьёзно? – Рови уставилась на Доминик, подобно маленькому ребёнку, – Я так не могу! Я чувствую себя такой виноватой, что решилась на эту авантюру!

– Мы просто разыграли его. Мама же сказала, что нам не о чем волноваться.

– Но это неправильно! Он ведь мой друг!

– Раз он твой друг, почему согласилась на это? – Доминик кинула на нее беглый вопросительный взгляд.

– Из-за мамы, конечно, – в ту же секунду ответила Рови. – Она сказала мне, что это все ради его блага…

– Не думаю, что мама стала бы тебе врать.

– Я тоже так думаю, и все же, кажется, что мы перешли черту. Вчера он выглядел таким разбитым…

Сказав это, Рови загрустила и, присев рядом с Доминик, положила голову ей на колени. Ее длинные шелковистые волосы разлились по коленям Доминик, словно молоко по телу.

– Думаешь он бы думал также, если бы был на твоем месте? – вдруг спросила зеленоглазка.

– К чему такой вопрос? Конечно, я уверена в этом.

– Но ведь, ни в чем никогда нельзя быть уверенным…

– Ты ведь сама беспокоилась о нем, так в чем дело?

Внезапно глаза Доминик широко раскрыли-сь.

– Кто сказал, что я беспокоилась? Мне просто стало жаль его. Только и всего, – тихо пробормотала она, убрав руки от волос сестры.

Но стоило Доминик сказать нечто подобное, как прежде спокойные серо-голубые глаза Рови загорелись.

Внезапно вскочив, она воодушевлённо уставилась на сестру, заставив ту вздрогнуть от неожиданности.

– Вот что, – сказала она, высоко задрав подбородок, – ты просто обязана с ним увидеться!

– Увидеться? Зачем это?

– Для начала чтобы завести друзей и немного развеяться. Неужели сама не понимае-шь?

– Да ты с ума сошла! – запротестовала зеленоглазка. – Это… это просто невозможно!

– Это еще почему?

– Потому что…

– Что?

– Я не могу.

Фраза «не могу» была главным ответом на вопрос, почему вся жизнь Доминик проходит без ее участия в ней.

Все то время, начиная с появления в этом доме и до настоящего времени, она боялась.

Боялась выйти из дома, боялась людей за его пределами, боялась потеряться, боялась не оправдать ожидания Батшибы, боялась высказать свое настоящее мнение и этот небольшой список на этом не заканчивается.

Теперь, когда она уже достигла совершен-нолетия, она должна была принять решение. Выйти к людям и перестать бояться или же остаться в безопасности, но одной.

– Ты его боишься, не так ли?

– Кто это сказал? Просто все это так неожиданно… я не знаю что и думать.

– А что тут думать? Я же тебя не на свидание к нему отправляю. Там будут люди, может помимо него тебе удастся познакомиться еще с кем-то. Послушай, – устало сказала она, – я просто хочу чтобы ты провела этот день по-особенному и… без мамы.

– Но с чего ты взяла, что Арон согласится?

– А с чего ему отказываться? Ты красивая, не глупая, веселая девушка. Просто немного стеснительная, но с ним ты быстро об этом забудешь! – заверила ее Рови. – Так что, ты согласна?

– Но я ведь еще не спросила маму. Вдруг она будет против?

– А зачем тебе ее спрашивать? Давай сбежим через окно и вернемся под утро?

– О чем ты!

– Боже… Почему ты так всего боишься? У нас же нормальная мама. Думаешь она бы не поняла?

– Даже если так, я не хочу заставлять ее волноваться.

– Она в любом случае будет волноваться. Она же мама. Но, если тебе так будет спокойнее, то конечно ты можешь попытаться уговорить ее так. Хотя я не думаю, что у мамы сегодня найдется куча времени на тебя.

– О чем ты? – она вопросительно уставилась на Рови.

– Мне кажется, что между мамой и мистером Квиллом что-то происходит. Они все чаще созваниваются и чаще встречаются!

– А что, если она захочет провести сегодняшний фестиваль с ним?

– Это было бы замечательно! – заулыбалась она. – У нас бы появилась возможность вытащить тебя из дома без нее!

– Это лишь твои догадки, – заключила Доминик.

– Ну, это мы сейчас никак не проверим. К тому же, мне нужно собираться на свидание.

– На свидание? Так ты не пойдёшь со мной?

– Конечно, нет. Это только твой вечер.

– Мой?

– Твой, Арона и еще кучи людей. Не заморачивайся.

Когда по коридору разнесся звук хлопающей двери, в сердце Доминик поселился страх. Прикрыв глаза, она попыталась успокоиться, прежде чем идти к матери с запросом. Но это не помогало. Тревога только усилилась. И все же, она решилась спросить ее.

Спускаясь по белоснежным ступеням, она проговаривала про себя каждую реплику. Но, увидев Батшибу, замолкла.

Не говоря ни слова, она прошла вперед и села возле нее на диван. Ее ладони вспотели, а щеки приобрели более розовый вид, чем обычно.

– Что с тобой, Доминик? Тебе нехорошо?

– Нет, все в порядке, мам. Просто… я хотела поговорить с тобой кое о чем, – робко проговорила она, осторожно вглядываясь в лицо матери.

– На самом деле, я тоже.

И они уставились друг на друга, ожидая, кто же начнет. Но обе молчали. И это молчание могло бы длится вечность, если бы одна из них все же не заговорила.