Сбоку от себя я увидел открытую дверь и почувствовал, что мне надо туда. Думаю, вряд ли туда можно было входить простым прихожанам, но я встал и пошёл в неё. Поднялся по лестнице и оказался на балконе. Когда я подошел к перилам, передо мной предстал храм во всей своей красе. Напротив балкона сверкал золотом иконостас. Меня переполняло чувство восторга. И вдруг я почувствовал, как моё тело наполняется невероятной легкостью. Как будто кто-то отключил гравитацию. Моё тело плавно-плавно поднялось в воздух. Вся кожа покрылась мурашками. Я чувствовал воздух как воду. Мое тело зависло в невесомости примерно в полуметре над полом. Невозможно описать, что творилось в голове. Это было как во сне!

Так же плавно я опустился обратно на пол. И когда мои ноги коснулись земли, я увидел, как внизу через какую-то потайную дверь вошла Татьяна. Он вышла в центр храма и стала оглядываться по сторонам, как будто кого-то ищет. И тогда я, сам не знаю почему, сквозь слезы, задыхаясь от восторга весело крикнул: «Не ищите его среди мертвых. Ищите среди живых!» Не могу сказать почему я произнес именно эти слова, ведь я и Библию до этого не читал. Затем я бодро сбежал вниз по лестнице и подошёл к ней. Она посмотрела на моё заплаканное лицо своими добрыми глазами, положила руку на голову и сказала: «Похоже, тебе пора креститься».

Возможно, вы заметили, что у меня есть склонность быстро и легко принимать решения и сразу переходить к делу. Это способность двигаться в событийном потоке, как бы чувствуя «рисунок сценария», принимая все как должное, каким бы странным и необычным оно ни казалось. И эта склонность распространяется и на судьбоносные решения тоже. Фраза Татьяны, хозяйки дома, где я теперь жил, и моей будущей крёстной, не осталась долго висеть в воздухе. Я принял решение креститься. Однако прежде чем принять Крещение, любой взрослый человек должен пройти Таинство исповеди. Покаяться в своих грехах. А для меня это было очень непростым испытанием.

По моим наблюдениям, наша личность может быть весьма неоднородна. Она состоит из множества подличностей. И мы можем «перетекать» из одной личности в другую, как актёр перевоплощается из роли в роль. И эти роли ведут себя в соответствии с теми сценариями, в которых рождены. И моей «дежурной» ролью по жизни является ироничный скептик. И так уж легли кости, что именно этому товарищу предстояло готовиться к исповеди. Татьяна снабдила меня брошюрой, в которой кратко излагалась суть и порядок обряда. А также в ней был длинный список возможных грехов, в которых мне предстояло покаяться. Получив брошюру, я удалился в свою комнату и погрузился в процесс. До исповеди оставалась одна ночь.

Воспоминания событий минувшего дня еще были свежи в памяти, и им нужно было дать какое-то рациональное объяснение. А у кого его было взять? Где можно было найти человека, который бы не посчитал меня сумасшедшим. Я и сам уже начинал считать, что это все могло мне почудиться. В общем, объяснения не было, и мой ироничный скептик пожал плечами: «Ну что ж, посмотрим, что будет дальше!»

Впереди была Исповедь. Изучив список грехов, я бегло проанализировал свою личность и пришёл к выводу, что всё это не главное. Если уж говорить о грехах, то в самом корне этого ветвистого древа находилась одна единственная мысль: «Я не верю в Бога!» Казалось бы, ты только что был свидетелем чуда, почему же ты не веришь? Все просто: меня этому никто не учил. Я вырос в атмосфере социалистического материализма. Нам всегда говорили, что церковь – это пережиток прошлого.

Кроме того, меня в корне не устраивали те отношения с Богом, которые предлагала церковь. И чтобы выразить суть своего недовольства я решил все свои мысли записать на бумагу. Я взял толстую тетрадь и подробно записал в ней всё, что думаю. В итоге получился объёмный рассказ, который я озаглавил «Почему я не верю в Бога». К сожалению, я не помню, где сейчас эта тетрадь, но поверьте, это было эпичное творение!

В нём я выразил все претензии к церкви в том виде, в котором она видится стороннему наблюдателю. И про лицемерие священников, проповедующих отречение, но ходящих в золоте. И про продажу свечек в храме. И про мрачность общего настроя христиан, которые постоянно ходят под гнетом вины. Одни лица святых на иконах чего стоят: ни одной улыбки! А главное, недовольство самим образом Бога, каким нам Его рисуют: холодный и суровый – чуть что не так, сразу в ад! Кому это понравится?

К утру описание моего главного греха было готово. Татьяна надела белый платок в горошек, а я взял тетрадь под мышку, и мы отправились в храм. Я представлял себе Исповедь как некое собеседование, где у меня будет возможность поговорить со священником с глазу на глаз. Но когда мы пришли в церковь, всё оказалось не так. Помещение церкви было битком забито народом. На возвышенности перед иконостасом стоял один священник, и к нему на исповедь тянулась длиннющая очередь прихожан. Вариант с тетрадью казался неуместным, и я в нерешительности отошёл в уголок, оперся спиной о прилавок церковного ларька и погрузился в задумчивость.

Поток моих мыслей был прерван мягким и ироничным голосом справа от меня: «Ну и что у тебя в тетради?» Я ошарашенно повернулся. Рядом со мной стоял высокий худощавый старик. В легкой непринужденной позе он опирался локтем на прилавок. У него была короткая серебристая борода. На губах играла улыбка. Весь сверху донизу он был одет в Белоснежный костюм!

Во-первых, я до этого в жизни не видел ни одного человека в белом костюме. Во-вторых, этот белый костюм был не на молодом пижоне, а на старике. В-третьих, мы стояли не на пляже в Сан-Франциско, а в церкви в маленьком уездном Рыльске. Думаю, я бы меньше удивился, если бы увидел над своим колледжем парящий НЛО. И вдруг в моём сознании вспыхнула лампочка: «Это Бог!» Вам знакомо чувство, когда вы во сне что-то знаете потому, что это знаете? Вот это было такое же чувство. Растерянно я протянул старику тетрадь со словами: «Хотите посмотреть?» На это старик небрежно махнул рукой, мол, что я там не видал, и сказал: "Ты лучше, знаешь-ка что, становись в очередь к батюшке и скажи ему то, что лежит на сердце". И я, как во сне, пошёл и встал в очередь. А когда обернулся, старика уже не было. Дождавшись своей очереди, я подошёл к священнику и сказал, что было на сердце. Но что именно я сказал – это тайна исповеди.

По сути, каждый из нас плывет в океане неизвестности. Мы окружаем себя привычными вещами, привычными людьми, привычными целями, и нам может начать казаться, что мы поняли, как устроен этот мир. Но стоит нам перешагнуть за грань привычного, как все, что мы знали до этого, может исчезнуть, как воздушный замок. И мы понимаем, что мы ничего не знаем.

Когда мы появляемся на свет, то в большинстве случаев не помним, кем были до рождения. Точно так же мы не знаем точно, кем или чем станем после смерти. Всё, что у нас есть – это рассказы, теории и предположения таких же, как мы, людей. Ещё есть наши собственные наблюдения и переживания. И на основе всего этого мы строим свою картину мира. И какую картину мы нарисуем, в таком мире и живем. Крещение – это момент принятия такой картины. Принятие правил игры. Принятие своей цели. Вхождение в свою роль. И с этого момента начинается наш путь. Начинается игра.

Благо – это шаг к Цели. А Грех – это шаг в сторону, непопадание в Цель. Если у человека нет цели, то его поступки не благие и не греховные, они бесцельные. Они не награждаются и не порицаются. Они вне игры.

Это как в футболе. Пока человек находится за пределами игрового поля, он может двигаться куда пожелает, на игру это никак не влияет. Но если ты вышел на поле, то будь добр играть. Каждое твоё действие, каждый шаг приближают команду либо к поражению, либо к победе. Крещение – это вхождение в игру, осознание своей цели, роли и ответственности за каждый свой поступок.

И цель любого христианина – достижения Царства небесного. А точнее, установление его законов на земле, как на небе. Это законы высокой морали, в основе которых лежит понимание единства всего сущего, где общее Благо равняется личному, а личное благо равняется общему. Все остальные законы общества, заповеди вытекают из этой базовой парадигмы.