– Неа, я тут сплю, как ангелочек каждую ночь. Редко что-то снится, поверхностное и непонятное, но не мешает. Пирог сейчас испеку, я на самом деле тесто уже поставила, хотела сама попробовать, но боюсь.

– А ты не бойся. Иди свой путь. Он широкий и светлый. Исток тебя хранит.

Ведьма заказала в деревенском магазине с доставкой ещё несколько упаковок акварельной бумаги, клеи, карандаши, фломастеры, цветную бумагу и ещё кучу всякой канцелярии для того, чтобы зарисовывать, записывать и каталогизировать всё, что ей попадалось в домах местных жительниц. Ибо они были бесконечно рады перетряхивать свои ветхие гардеробы и рассказывать заезжей художнице о бусах и вышивке невообразимой старины, доставшихся им от прабабушки, а той от её прабабушки. Причём сами эти старушенции выглядели так, как будто жили тут ещё лет триста назад.

Она завернула пирог в холщовое полотенце, положила в корзинку, сверху аккуратно опустила пучок трав, что дед оставил. Для чая. Что ещё? Покрутила головой и заметила на столе альбом и свежий набор акварелей, которые она приготовила и совсем забыла про него. Она не знала, есть ли у Натальи дети, у деда не спросила, но надеялась, что ей, как художнице, они всё равно сгодятся.

– Пойдём? – она кивнула дочке.

Снежок поднялся первым и малая встала, держась за его ошейник.

Так они и пошли в гости к местной художнице Наталье.

Ведьма осторожно постучала в дверь и на шаг отступила.

Малая и Снежок терпеливо ждали.

Послышались торопливые тяжёлые шаги, дверь широко распахнулась.

Через порог перешагнула среднего роста полноватая девушка в синей юбке с частым белым узором, голубой рубахе и сбившемся набок платке.

– Добрый день. Вы те самые постояльцы деда? Не сильно-то вы на ведьм похожи, – серебристо рассмеялась Наталья. – Заходите, знакомиться будем.

Ведьма не успела вставить ни слова. Наталья уже подталкивала в дом и малую, и Снежка.

– Ничего, что мы с собакой? – наконец сказала она.

– Я вижу, они друг без друга не функционируют, – улыбнулась Наталья, показывая коротким синим пальцем на ошейник Снежка, за который, стиснув кулачок, держалась малая.

– Ну да, он её научил ходить, – извиняющимся тоном ответила ведьма.

– У деда классный пёс. Вообще собаки отличные всегда. Как будто люди на четвереньках. Правда, даже в моём детстве, помню, все как один такие были. Даже в газете писали как-то, что собака деда одна спасла двоих ребятишек на речке, под лёд провалились, ты прикинь?

– Ого, – только и вымолвила ведьма.

Наталья протянула синюю руку:

– Наталья, ну да ты знаешь. Художница. Родом отсюда. Вернулась после учёбы, занимаюсь местными промыслами.

– Я так и поняла, – улыбнулась ведьма, смело пожимая синюю руку. – Я как раз к вам учиться. Я дизайнер. Занимаюсь интерьерами. Ищу вдохновения, так сказать. Гостинцы вот принесла.

Наталья кивком поблагодарила и приняла корзинку двумя руками:

– Благодарю, коллега. Как раз перекур сделаем, чайку попьём и познакомимся. Дед исключительные сборы делает. Вот что в музей надо. Деда. Уникальный человек. Просто волшебник.

– А вы его давно знаете? – спросила ведьма, проходя с семейством на кухню.

– Кроха, хочешь конфет? – наклоняясь к малой, спросила Наталья. – Не бойся, я из яблок пастилу делаю домашнюю, чудо просто, сейчас наедимся. Будешь? – спросила она у девочки.

Та застеснялась и уткнулась носом в Снежка.

– Правильно, тётка чужая, мало ли что предложит. Молодец. Подруга, пойдём достанем твой пирог. Уж очень он вкусно пахнет.

Чай из дедова сбора вышел чудесный. Казалось, в большом глиняном чайнике с объёмным драконом раскрылось всё его волшебство.

Ведьма медленно поворачивала чайник по кругу, разглядывая дивного зверя.

– Это мы с Яриком купили в Китае. Я не сразу дошла до жизни такой, – Наталья повела рукой вокруг. – Я ж в Москве училась. Там полно всяких псевдоучителей. Наслушалась. Помчалась с дружбаном в Китай, на Тибет, истинных знаний искать. Не нашла, как ты понимаешь. Зато один молодой и прогрессивный монах-переводчик познакомил нас с очень древним дедом, который у них там типа святого. Там к нему все местные постоянно приходят, кто про животину спросить, кто про детей, кто про что. Такая дыра, скажу тебе. Господи, как они там выживают? Если только верой в то, что после смерти будут жить в самом райском месте рая, иначе там просто свихнуться можно. Холодно и жрать нечего. Пустые холодные горы. И всё. На сотни километров. Ну, так вот, этот дед, сказал, что в больших городах благодати нет, надо быть ближе к земле и что нельзя менять веру, в которой родился. Типа, это карма. И надо её, ну как это? Реализовать, что ли. В общем надо исполнить своё предназначение там, где родился. Понимаешь, лап, меня как током шарахнуло, веришь, волосы дыбом встали. А волосы у меня тогда довольно короткие были. Это я отрезала перед Тибетом, потом-то собиралась побриться налысо и медитировать. Ну, привыкала.

Ведьма уже была влюблена в Наташку, казалось, такую подругу она искала всю жизнь. Ироничная, весёлая, без заморочек, простая и честная. Гордая и красивая. Точно знает, куда идёт. Душа нараспашку. Сердечная, это так хорошо заметно. Даже если даром не пользоваться.

Наташка подлила ещё в глиняный чайник горячей воды, по кухне поплыл горьковатый и медовый одновременно аромат дедовых трав.

– В общем, хотела я остаться в монастыре и ждать, когда меня какое-нибудь просветление торкнет. Когда домой приехала сюда, поняла, что там и торкнуло. Дед этот, веришь, лап, что сморчок и цветом такой же. Городская, ты хоть знаешь, что такое сморчок? – иронично спросила Наталья.

– Тоже мне, гуру, наезд не засчитан, – в тон ответила ведьма и расхохоталась.

– Подишь ты, – серебряными колокольчиками звенел Наташкин смех.

Малая тоже смеялась. Весело прыгал вокруг стола Снежок. Наталья ласково потрепала его по башке и сунула кусок пирога со своей тарелки в его розовую пасть.

– Хорошо, что вы пришли. У меня с утра что-то с красками не клеилось, то одно забуду, то другое. Дуб-дерево, а не башка. А сейчас прямо чувствую, всё получится. Вы – как глоток свежего воздуха.

Наташка ласково погладила по голове малую, та потянулась к ней и очутилась в мягких объятиях новой маминой подруги.

– Первым встретила твоего деда Колю, когда из Москвы сбежала, – продолжила Наталья, покачивая на руках девочку. – И опять волосы дыбом: вон он, учитель. Прямо тут. На фига ездила? Чего искала? Вот она земля родная, вон она деревня с вековой историей, вот они корни, которые поливать надо. Ну и втянулась. Уже лет семь, что ли.

– Круто. И как тебе тут? Оно?

– Более чем. Это рай. Я ж говорю, тебе тут хорошо будет. Вот увидишь, – она подлила свежего чая и положила всем по хорошему куску пирога.

– А Ярик – это твой муж?

– Слава богу, нет. Это у меня ухажер был московский. Знаешь ли, я девка деревенская, думала, в Москву замуж вышла почти. Таскала из деревни всё подряд. Всю его родню кормила. Сама на курсы всякие, фитнес, языки, саморазвитие. А он, веришь ли, ни при ребёнке сказано будет, д…..б редкостный оказался, лежал на диване в халате, читал заумные книжки и всё мне говорил, что я не так живу, что мне надо достичь просветления и ещё какой-то неведомой хрени, тогда я дотянусь до этого м…звона. Я верила, думала, тупая деревенщина. Хотя что-то внутри обидно щемило. Но… И в итоге мы поехали на Тибет. Он с жиру богатого, я с дури влюблённой. Как от того сморчка китайского приехали, так я собрала чемодан молча и свалила к подруге. Забыла у него свою кружку дорогую туристическую, такую, знаешь, как термос. Очень жалко. Он не отдал, лап, веришь. Так и таскается с ней по горам, по долам.

– А ты откуда знаешь?

– Видела у него в соцсетях. Она у меня приметная. Подруга расписала её специально для меня как жостовский поднос. Потёрлась уже, но цела. Сука, не мужик. Во, жлобяра. Ой, малая, прости, тётка плохое слово сказала, – она ласково погладила девочку по голове. – А тебя как твой поймал?