– То есть, мы выиграем?

– Этого никто доподлинно не знает. Но я верю, что мы победим. И ты верь. Может быть, когда-то финал и наступит, но, мне кажется, не сейчас. Во всяком случае, я верю, что у нас есть шанс. Я всегда верю, – голос его затих на последних словах почти до шёпота и ведьма явно ощутила какую-то скрытую боль, что за этими словами таилась. И она была не о конце мира, а о чём-то своём сокровенном. Очень личном.

Он слегка улыбнулся, кивнул. Она зарделась. Правильно прочитала его чувства и уловила самую суть.

– Ты можешь, – с улыбкой ответил он. – Я же говорил. Просто поверь и не пытайся ничего делать намерено. Когда позволишь себе быть, жить и чувствовать, тогда будешь видеть, чувствовать и прозреть будущее легко, как будто это такое же обыденное, как слушать и видеть. Вот только видеть и слышать будешь не как люди, а как боги.

– Мы с тобой боги, дед? – чуть помедлив, спросила она.

– Для людей – да. Почти. Изначально мы были как боги, в каждом мире представая в подходящем облике, жили с ними, учили. Позднее жили как люди, как Иисус, например, или Дева Мария. Потому и несём житейские горести. Чтобы чувствовать, как они, чтобы было полное понимание того, что происходит.

Она бережно высвободила свою руку из его и прижалась к его груди.

– Ну хоть не одна. Не сумасшедшая. Я так рада, что не сумасшедшая, что всё это по-настоящему. А то я уже устала на свою неуёмную фантазию грешить. То свет вижу, то тьму чувствую, то будущее вижу. Не одна.

Он ласково поцеловал её в макушку и погладил по плечам.

– Ты сильная и вера в тебе есть. Вот в этом хрупком человеческом теле огромная мощь от самого Истока.

– В тебе-то хоть эта мощь видна, – усмехнулась она откуда-то снизу. – Ты вон какой огромный.

– А я богатырь может русский, не заметно, что ли? – он весело рассмеялся.

Она отстранилась и откровенно любовалась его мощью и красотой. Ей казалось, что за те дни, что они провели здесь, он заметно помолодел. Как будто угасал, а тут возродился. Он снова покивал головой.

– Я бессмертный. Но среди людей вечно жить молодым нельзя, сама понимаешь. А так да, я мог и моложе быть.

– А я? – она лукаво улыбнулась.

– Тебе-то куда, – он от души расхохотался.

– Я же девочка!

– Вообще можно. Да ты сама заметишь, когда в Силу войдёшь, что станешь как будто моложе. Свет, когда изнутри наполняет, он всё меняет, даже плоть и кровь. Все мы, по сути, только из света и состоим. Замечала, что как будто в комок сжимаемся, когда страшно или больно, или ещё что?

Она покивала.

– Вот так и тут. Когда свет сквозь тебя проходит, что тебе легко, свободно и радостно. Вот и тело так же, как будто сморщивается всё от страха и как будто всё расправляется от счастья. Я бы сейчас от счастья пошёл на речку, там очень хорошо видно, как всё наполняется жизнью. И вода, и ветер, и земля, и огонь солнца. Иди погуляй с дочкой, почувствуй, как мир радуется всему и найди чему радоваться здесь и сейчас. Наполняй себя, прежде чем отдавать. Иди.

– Деда де? – вдруг раздалось в тишине.

Ведьма едва не подпрыгнула. За все дни, что они приехали сюда, малышка не сказала ни слова. В свои год с хвостиком она и слов-то этих немного знала, но после всех перенесённых стрессов от побега из дома и скитаний по съёмным квартирам, до внезапного отъезда из родного города до этого утра, она только молчала и улыбалась.

– Деда де? – снова спросила она, садясь в кровати и натягивая до пухлой мордашки одеяло из лоскутков.

Ведьма неторопливо встала и подошла к малышке, погладила её мордашку, поцеловала в щеки, в нос, внимательно посмотрела в глаза. Они тоже как будто стали другие. Малышка, как и она сама, потихоньку оттаивала, видя вокруг столько хороших добрых людей и маму, которая всё реже плачет и всё больше времени проводит с ней.

– Деда де? – ещё раз спросила она.

– Деда в лес пошёл за ягодами для тебя. Сказал, что скоро земляника поспеет, надо проверить. Если выросла, то вместе пойдём ты, я, деда и Снежок.

– Сижок ушёв?

– Неа, он дома, на крыльце сидит. Хочешь позову?

Малышка радостно заёрзала и захлопала в ладоши.

Ведьма, всё ещё пребывая в лёгком радостном шоке, пошла в сени, открыла дверь:

– Иди-ка сюда.

Снежок с минуту медлил, оглядываясь на лес, и переминаясь с ноги на ногу.

– Заходи, тебя малышка ждёт. Пойдёшь к ней?

Снежок активнее завилял хвостом и степенно вошёл в дом.

– Сижок, Сижок, – закричала малышка.

Пёс подошёл к кровати и положил свою большую голову на одеяло, мелкая упала на него всем своим весом, вцепилась в шкуру пса и радостно захохотала. Ведьма кинулась на помощь собаке, потому что понимала, таких вольностей он никогда не видел, да и больно это, за шкуру, наверняка. Она поставила малышку на пол, на тканые половики. Та снова обняла пса, но уже деликатнее.

– Ладно, дети, – сказала ведьма, – я пойду кашу варить. А вы тут не балуйтесь.

Вот тебе и ещё одно подтверждение тому, что всему своё время и своё место. Иногда с места сдвинуться не можешь и ничего не делается. А иногда начинает делаться, когда сам с места сходишь. Как будто в этой точке и не могло ничего случиться. А в другой портал открылся и понеслось. Вот тебе тайные знания, вот тебе вечные инопланетяне, вот тебе друзья широкой души, вот тебе первые слова, шаги и осознание всего и вся в мире в совокупности и неделимости.

Ведьма не переставала улыбаться и недоумённо качать головой. Каждый день на неё обрушивался такой вал информации, знаний, чувств, мыслей, идей, впечатлений, что она и не знала, какую мысль раньше думать, какую позже, какое чувство пускать в глубину и сразу, а какое сначала поразглядывать со стороны, посмотреть, потрогать и только тогда решать, сживаться с ним или нет.

Она вдруг отчётливо услышала шлепки босых маленьких ножек по деревянному полу и обернулась. Зрелище было впечатляющее. Струящийся через окна яркий солнечный свет проникал глубоко в дом. Малышку и белого огромного пса он укутал в золотистое невесомое облако. Маленькая блондинка с пушистыми после сна длинными волосами и лохматый гигант словно сами испускали это искрящееся свечение и выглядели, как живое воплощение всего, что она узнала за эти короткие и насыщенные дни об Истоке. Это нечто неизведанное, манящее и тёплое, родное и любимое, это что-то про семью и истинное предназначение, про абсолютную любовь и свет. Про любовь. Она протянула руки к дочке. Та Снежка не бросила. Крепко держась двумя руками за его ошейник, она весело затопала ногами. Пёс медленно шагнул вперёд и она сделала шаг за ним, потом ещё один, и ещё. Снежок учил её ходить и не бояться.

До сих пор всё хождение заканчивалось довольно быстрым падением на попу и удивлённым взглядом. Со Снежком же рядом малышка улыбалась до ушей и румянилась от счастья. Ей определённо нравилось это вертикальное положение и возможность быть там, где она хочет. Ведьма перевела взгляд на пса. Он гордо и высоко держал голову, медленно и красиво поднимал лапы. Цирковой номер, да и только. Ведьма присела на колени на пол, чтобы поймать малышку, если она вдруг бросит пса и попытается пойти сама, но та и не собиралась заканчивать с упражнениями по ходьбе. Она чуть привалилась к псу, и тот отвернул, поменял направление. Пара медленно и уверенно обошла ведьму. Та удивлённо повернулась им вслед. Малышка тихонько попискивала от удовольствия и что-то шептала псу на совершенно непонятном малышовом наречии.

– Я как будто в сказку попала, – развела руками ведьма.

Она поднялась и снова недоумённо покрутила головой. Столько всего и сразу. Каждый день преподносит столько всего. Как тут пустой ходить? Вот оно – наполнение. Хоть с одного края, хоть с другого. Просто не надо падать во тьму. Вот и дед говорит, что контроль должен быть эмоций, мыслей, чувств. Умей вычленять главное и на главное смотреть пристальнее, не пускать ничего дурного в голову, вовнутрь, вообще не пускать ничего чужого, злого и жестокого в голову. Весь ориентир на счастье и радость.