Изабелла дрогнула. На миг, на крохотный миг, но Гэбриэл это увидел, и она поняла, что он увидел.

– Рискнешь его сердцем? – Прошипела тихо. Гэбриэл презрительно дернул губами:

– Вон, чем взялась меня стремать? Нет, не проканает. Мама его один раз вылечила, второй раз его Лесная Королева вылечила. Он почти здоров. И сил ему хватит даже на это. Лучше так, чем неожиданно по голове прилетит, откуда не ждал. Что, приятели твои по Красной Скале не в счет?

Она проиграла. Ненависть стала такой сильной, что Изабелла отвела глаза, чтобы не выдать ее силу – и поняла, что проиграла еще раз. Ей не хотелось даже думать о том, как отнесется Гарольд к тому, что она делала. Отвращение – вот, чего она боялась. Даже ненависть была бы предпочтительнее!

– Они мне не приятели. – Огрызнулась она совсем не по-королевски, поняла это и прикусила губу.

– Правильно. – Кивнул Гэбриэл. – Рад это слышать. Потому, что всех до единого я убью. Как Смайли, маршала и Бергстрема=младшего.

– И графа Кемского? – Быстро спросил Изабелла. Загадочное исчезновение графа до сих пор не давало покоя Южным Пустошам.

– И его тоже. – Чуть усмехнулся Гэбриэл. – Поверь: его смерть тоже легкой не была.

– Да кто ж ты такой, – Изабелла повернулась к нему, одновременно отстраняясь, – откуда ты взялся на нашу голову, а?!

– Не знаешь? – Приподнял одну бровь Гэбриэл. – Да ладно! Я с Красной Скалы, дама Бель. Тебе ли не знать, что это значит?

Изабелла прикусила губу. Она знала. В отличие от большинства других своих соратников по Красной Скале, она могла понять и чувства тех, кто там служил мясом для жестоких забав. Да, тут ей сказать было нечего. Только сожалеть, что Гэбриэл не умер тогда.

– Так когда будет помолвка? – Поинтересовался Гэбриэл. За все время их беседы он ни разу не изменился в лице, не сверкнул глазами и не изменил голос. И эта уверенность силы бесила Изабеллу несказанно.

– Я подумаю.

– Может быть, обсудить это с Бешеным Зубром?

– Не будь дураком. – Вспыхнула Изабелла. – Зачем ссориться с ним сейчас?!

– Почему же обязательно ссориться?

– Подумай, может, поймешь. Понравится ему, если все, что он считает решенным, вдруг станет предметом обсуждения?

– Поэтому ты девчонку взялась обрабатывать? Да еще и меня выставлять эльфийским шпионом?

– А зачем ты дразнишь людей?! Ты сам-то понимаешь, что ты делаешь, когда эльфами и полукровками себя окружаешь?! Твой брат даже любовницу-полукровку брать не решался, а ты окружил себя наемниками-эльфами! И русами! Отдал русам земли Междуречья!

– Русы и эльфийская сотня спасли Междуречье от корнелитов и мятежа. – Возразил Гэбриэл.– И снова спасут, случись что. Что, опасность миновала? Уверена? Ты даже не представляешь, какая на нас надвигается задница!

– А ты? – Против воли заинтересовалась, даже напряглась, Изабелла. – Ты – представляешь? – И поняла все даже до того, как он кратко ответил:

– Да.

Теперь ей еще сильнее нужно было пообщаться с Ключником. Королева едва дождалась ночи, чтобы встретиться у заветной двери с Кевином. Подарив ему страстный и ослепительный по качеству поцелуй, она вновь предложила ему вскрыть дверь.

Доски, прибитые более пяти сотен лет, оторвались неожиданно легко. Кевин глянул на королеву не без тщеславного торжества, и осторожно отворил дверь в запретные покои. Весь дверной проем был затянут пыльной паутиной, и королева сморщила носик:

– Фи! Убери сначала паутину, будь добр… ты же сделаешь это для меня? – И подарила ему еще один поцелуй. Кевин вошел внутрь, Изабелла прикрыла за ним дверь и выждала некоторое время. В Золотой Башне царила тишина. Стража была у дверей Большого Рыцарского зала, у входов в галереи, но не здесь. Здесь вообще ночью старались не показываться ни стража, ни слуги, считалось, что в этих покоях обитают призраки. Так что случайных свидетелей Изабелла не боялась. Да и потом, полагала она, ничего страшного не случится. Она просто приладит доски обратно, никто и дальше не тронет их. И ее деяние останется в тайне. Разве что эльфы… Но и этого королева не боялась. Она давно уже мало, чего и кого боялась.

Когда времени прошло достаточно, Изабелла осторожно потянула дверь и вошла. Не смотря на то, что ставень на окнах не было, и досками их Карл Основатель в свое время не заколотил, здесь царила беспросветная, черная, как сажа, тьма. И тишина. Нестерпимо пахло кровью, требухой и мочой, так, что Изабелла еле сдержала рвотный позыв. И чуть не завизжала, когда послышался тихий шелест и шипение – так ползет и шипит змея.

– Хо-оро-ошший подарок, вес-сьма. – Вкрадчиво прошелестело во тьме. – Чего взамен хочешь, греховодница?

– Жизнь за жизнь! – быстро ответила королева. – Моего племянника, Гэбриэла!

– Не выйдет. – С сожалением произнесла тьма свистящим, безличным голосом. – Недос-статочная цена. Мало, чтобы пос-сориться со С-стражем и Правителями. Укажи другую цель.

– Красная Скала? – Это был скорее вопрос, чем указание. Шипение усилилось, ног Изабеллы коснулось холодное, гладкое, скользящее.

– Снова нет, греховодница. Не ис-спытывай меня! Говори или уходи!

– Информацию. Я хочу информацию. Что происходит в Пустошах? Почему молчит Дезире?

– Зря надеешься, девушка. – Барр сделала вид, будто читает руны. – Ты никто для него.

– Я знаю. – Прошептала, краснея, Мина. – Я хочу… разлюбить его.

Барр, которая ждала просьбы о привороте и готовилась к ней, удивленно вскинула на Мину свои гадючьи глаза. Молодая женщина волновалась ужасно. Ей было страшно, стыдно. Она понимала, что грешит, и боялась греха. Но муки неразделенной любви были сильнее страха. В глубине души Мина надеялась, что Господь видит ее страдания и простит ей этот грех. Она мяла в руках сумочку, поминутно трогала волосы и губы, волнение сильно поднимало грудь. Говорила она еле слышно, а ведьма ничуть не облегчала ей задачу, разговаривая сухо и жестко.

– Это можно. – Она ничем, кроме быстрого взгляда, своего удивления не выдала. – Но не просто.

– Я… готова.

– И дорого.

– Вот. – Мина трясущимися пальцами кое-как развязала сумочку и вытряхнула подарок Гарета – колье с топазами. Ведьма, ожидавшая чего угодно, но не такого роскошного предмета, приподняла выбритые брови. «Дура!» – Был ее окончательный вердикт. Сама она ни любви, ни сильной страсти никогда не испытывала, и считала влюбленных идиотами и притворщиками. Или полными придурками. Отдать такую ценность за какой-то сомнительный ритуал?! Конченная идиотка! Но вслух спросила только:

– Он касался этой вещи?

– Да. – Мина сглотнула, вновь принявшись терзать сумочку. – Это… его подарок.

Ведьма быстро забрала колье – ее узкая, белая рука словно бы мягко слизнула его со стола, и то бесследно исчезло. Хорошо! Очень хорошо! Маловато, но можно попробовать даже с этим.

– Этого мало.

– Скажите… я… – Мина задрожала сильнее. – У меня есть средства… я…

– Деньги не нужны. Этого колье довольно в качестве оплаты. Теперь нужно кое-что более ценное.

Мина побледнела сильнее. В ее воображении пронеслись сцены: как ведьма отрезает у нее волосы, даже пальцы… И мысленно приказала себе вытерпеть все.

– Не дрожи так. Это не страшно. Тебе нужен будет платок с его кровью.

– Но где?.. – Мина от изумления даже перестала дрожать. – Как… я…

– Думай. – Отрезала ведьма. – Хочешь результат – добудь.

– А он… – Мина перевела дух, сглотнула. – Не пострадает?

– За кого ты меня принимаешь, девушка? – Холодно возмутилась Барр. Мина быстро кивнула:

– Да-да. Простите. Я… принесу. Я найду.

– И поторопись. Через три дня будет самое благоприятное расположение звезд и планет, а потом – долгий период, когда может случиться любая неожиданность и неудача.

Мина, выйдя из дома на Рябиновой улице, близ собора святой Анны, какое-то время шла, не видя, куда идет и почти не осознавая себя. Будучи женщиной домашней, робкой и пугливой, она сама не понимала, как решилась на такое: пойти одной, в сопровождении только одной служанки, и к кому – к ведьме! Правда, Барр окружила себя нарочитой церковной символикой: крест, четки, полумонашеское черное одеяние. Это немного успокоило Мину, но страх и сомнения остались.