– Отставить!

Мы преодолели большую часть пути. Полуденное солнце ещё два часа назад достигло высшей точки и уже начинало спускаться. Невыносимая жара заставляла большинство курсантов дышать ртом. Причиной этому была и сильная жажда, которую утолить мы могли лишь дойдя до загородного полигона.

Я осознал, что не чувствую ног. Чего бы странного? Выданные на два размера больше берцы стёрли всю кожу в кровь. Но по инерции ноги продолжали волочиться по земле. Было уже наплевать, куда и зачем.

Попов вышел из строя. Тяжело дыша, он согнулся и упёрся руками в колени. Вдруг, откуда ни возьмись, сзади него появился старлей Гоха.

На его лице просияла хитрая улыбка. Хищник подкрался к добыче. Раздался сильный шлепок, продолжающийся тихим криком страдальца. Строй остановился, наблюдая за интересным зрелищем.

Артём заметил на себе внимание курсантов и лицо его налилось кровью.

– Блять, да ты! Да тебе пиздец, когда мой отец узнает! Ты под расстрел пойдешь, сука!

С лёгкой улыбкой Гоха сжал кулак и отработанным движением дал под дых Попову. Тот согнулся, припал к земле, отхаркивая слюни на землю.

Гоха гордо встал перед упавшим и властно произнёс:

– Да пойми ты, зелень, что твоего папки нет рядом. А уж когда ты отсюда выберешься… если, конечно, выберешься, то и звука не пикнешь!

Курсанты смотрели, в душе радуясь, что они не на месте Попова, и одновременно переживая, что такое может быть с каждым.

Стемнело. Мы снова забрели в лесную чащу, звуки которой растворялись в сбивчивом курсантском дыхании. Голодные и усталые, каждый из нас мечтал тут же рухнуть и потеряться среди сосен.

– Присед принять!

Строй нехотя повиновался.

– Продолжить движение!

Окаменевшие ноги кое-как волочились по последней тропе, изнемогая от боли. Оставшиеся километры до полигона, призванного стать для нас выгребной ямой, мы добирались гуськом.

Место, где не слышно молитв

Вдалеке показался лагерь, прикрытый деревьями и растительностью. Мне удалось разглядеть несколько корпусов, расположенных практически впритык к друг другу.

– Скидывайте сумки в казармах! Построение на плацу через пять минут! – крикнул Гоха, указывая направление рукой.

Я быстренько забежал в казарму, дождавшись «живой пробки» из курсантов, пытающихся влезть в узкий проход. Внутри я увидел множество двухярусных кроватей, выставленных в два ряда. Рядом с каждой из них по табуретке, а в каждом проёме по тумбочке.

– Вот это раздолье! Ничего лишнего, только кровати для сна да тумбочки! – удовлетворённо произнёс Бахрам.

– От тебя другого и не стоило ожидать. – иронично ответил Макар. – Эй, Артём. А ты-то чего раскис? – продолжил он, замечая своего соседа.

Артём поник головой, на его лице показалась тень смирения. Придя в себя, он вспомнил вопрос Макара и сначала спокойно, а затем бойко ответил:

– Мы все здесь в полной жопе… Как ты не понимаешь?! Нас тут загоняют до смерти!

Макар произнёс с веселым равнодушием:

– Ну а что нам остаётся? Либо мы выживем, либо помрём. Хотя я не думаю, что они такого допустят.

Бахрам с пониманием взглянул на Артёма:

– От судьбы не убежишь. Да и стоит ли волноваться раньше времени? В своё время Сиддхарта перенёс кучу испытаний, в том числе и по своей воле. Это подарило ему великую мудрость и наслаждение. Относись к ситуации здесь, как к проливному дождю, во время которого тебе негде спрятаться. Прими его и будь спокоен.

Я глядел на попытки успокоить Артёма с омерзением.

«Неужели я единственный, кто знает его предысторию?»

Послышался звук тревоги. Курсанты засуетились:

– Бегом! Бегом! На плац!

Мы выбежали из казармыв и со всех ног помчались к месту построения. Вокруг стемнело, и лишь ряд одиноких фонарей освещал крытую раздолбанным асфальтом дорогу.

Прибежавшая куча тут же превратилась в строй. Гоха встал перед курсантами, поглядывая на часы. Повисло молчание.

«Чего он ждёт?» – подумал я, глянув на свои часы. – «Прошло только три минуты!»

По бокам стали слышны шлепки. Я огляделся и заметил, как некоторые безуспешно пытаются отогнать армию комаров.

– Самойлов!

– Я!

– Встать смирно!

– Есть!

Вскоре я понял, что стоять смирно посреди леса не так-то просто. Кровососы были вредны сродни старлею Гохе. Возможно, они имели общий план, как высосать из нас всю кровь.

«Только отвернись…Только отвернись!» – подумал я, наблюдая за старлеем. И всё же желание спокойно отправиться спать превысило желание почесаться.

– Поздравляю! Мы дошли до загородного полигона! Вы даже не представляете, как я счастлив! – торжественно произнёс Гоха.

Курсанты скривили лица.

– Там, в академии, все с вами носятся, как со слепыми котятами! Не дай Бог кто-то нарушит права курсанта! Они ведь бедные детишки, вчерашние школьники! – произнёс Гоха, харкая в сторону. – Здесь закаляется сталь! Вы построились раньше, потому что должны быть готовы ко всему! Теперь никакой дрочки по туалетам, бакланы!

Он тут же назвал мою фамилию:

Самойлов!

– Я!

– Выйти из строя!

– Есть!

Я сконцентрировался и отточенным шагом вышел к белой линии на плацу.

– Нале-е-е-во! Напра-а-а-а-во! Кру-у-у-гом!

«Да что тебе надо?!» – подумал я, кружась как юла.

– Кру-у-у-гом! Шаго-о-м марш!

Вычеканивая каждый шаг, я контролировал тело, пытаясь идти ровно по белой линии. Получалось неуклюже: чувствительность ног до сих не вернулась, да и судороги от нагрузок давали о себе знать.

«И чем я это заслужил? Чёртовы комары не одного меня достали!»

Гоха крикнул:

– Разойдись!

Насквозь потные курсанты разбежались в разные стороны, словно тараканы при включенном на кухне свете.

– Становись!

Осколки строя собрались воедино.

«Вот он, настоящий повелитель времени!» – подумал я про Гоху.

– Отставить, Самойлов. Встать в строй!

– Есть! – отрывисто крикнул я, приложив руку к козырьку. Через секунду моё тело находилось в строю.

Гоха помедлил, глядя на строй, затем добавил:

– Ну, теперь пора заняться нарядами. Вне очереди у нас пойдут любители вольностей Попов и Самойлов. А для начала проверите местные туалеты на чистоту. Завтра ко мне с докладом по всей форме.

Из строя послышались хихиканья. Артём стоял, молча опустив голову. Я не знал, о чём думать. Внеочередной наряд – это не заслуга, а наказание.

До корпусов мы добрались в составе групп. Огромной куче мальчиков, вчерашних цыплят, выпущенных из тёплых инкубаторов, предстояло обжиться в лесу.

Время близилось к отбою. Я разобрал вещи, оделся в спортивный костюм и вышел наружу. Меня встретила лесная прохлада, оставившая мурашки на коже. Я побрёл по тропинке, которая проросла корнями деревьев.

«Это место, где люди не мешают природе, а природа не мешает людям». – с удовольствием понял я. Где-то внизу в высокой траве стрекотали кузнечики. По бокам шелестела листва. Сверху верещали и пели птицы.

Я разложил умывальные принадлежности и с удовольствием приступил к вечерним процедурам, прислушиваясь к каждому звуку природы. Вокруг меня не было никого. Никаких опасностей и никаких тревог.

Вдруг со стороны корпусов послышался громкий смех, сменяющийся щёлканьем шлёпанцев по босым пяткам. То были курсанты.

– Ха-ха! Вот это ты выдал, Кимызячка! Жопа как у Дженнифер Лопес!

– Ха-ха-ха!

Я тут же ускорился, пытаясь не привлекать внимания. Меньше всего сейчас мне хотелось заводить разговор.

Вскоре ближайший ко мне парень, обмывавший ноги в умывальнике, взглянул на меня и спросил:

– О, эй! Ты ведь Самойлов, да?

– Да. – немногословно ответил я, не поворачиваясь к собеседнику.

– Я слышал про твоего деда! Герой войны, тактик и командир роты победителей! Я о нём крутую книжку читал! А тебя-то как угораздило в наряд попасть? Уж с таким дедом с тебя должны пример брать!