— О, божества трёх храмов! Прибавьте мне силы! — сказал он и, трижды поклонившись, ударил.

Демон-божество открыл глаза:

— Безжалостные гости-монахи. Я вижу, что здесь обман, произвол! Я демон-божество! — он попытался подняться, но его ноги и руки были скованы цепями, и он остался лежать. Он заорал страшным голосом, загремел гром и отозвался и на небе, и на земле.

Но тут воины все разом принялись рубить его на куски мечами. Голова Сютэн Додзи подскочила до небес и нацелилась вцепиться в волосы Райко, но в рогатом шлеме тому нечего было опасаться, ему всё было нипочём. Ноги и руки отрубили от тела и выкинули в большой сад. Демон по имени Ибараки Додзи завопил:

— Покажем этим типам, зарубившим нашего господина, на что мы способны!

Он без оглядки ринулся в бой. Цуна ещё раньше, чем увидел это, прокричал:

— Не знаю, на что вы способны, но беда вам!

Они сражались довольно долго, и всё же исход поединка был ещё не ясен. Они крепко-накрепко сцепились друг с другом, то один, то другой оказывались то сверху, то снизу. У Цуны была сила трёхсот человек, но и Ибараки был очень силён! Он схватил Цуну и прижал его. Райко увидел это, наскочил и рубанул Ибараки по тонкой шее. Исикума Додзи и Канэ Додзи защищали внешние ворота. Десяток Демонов смотрели на всё и орали:

— Додзи больше нет! Где наше жилище! Куда мы денемся!

Шесть воинов увидели их и решили показать, каковы они в деле, на что способны, применяя военное искусство, которому были обучены. Они гнались то за одним, то за другим, многих демонов порубили и через некоторое время решили передохнуть.

Ёримицу сказал:

— Необходимо как-то побыстрее вывести отсюда женщин, теперь уже ничего не должно нам помешать.

Услышав шум, женщины, похищенные демонами, высыпали из своей темницы, чтобы их увидел Райко.

— Сон это или явь! Помогите!

Они складывали молитвенно руки, печально вздыхали и усердно молились, о том, чтобы преступники, чья вина глубока, были отданы в руки бесов-мучителей, попали в ад, где мучения бесконечны, а люди спаслись и бодхисаттва Дзидзо^[636] помог им.

В это время все шестеро воинов предстали перед девушками. Здесь в замке дворцы были украшены драгоценностями, в четырёх направлениях четыре времени года, здания выстроились в ряд, — такой красоты невозможно ни представить, ни описать словами. А посмотришь по сторонам: мёртвые белые кости, люди, живьём замаринованные. Невозможно смотреть! Среди этого ужаса они увидели высокородную девицу лет семнадцати-восемнадцати, у которой была оторвана рука и отрезано бедро. Жизнь ещё не совсем в ней угасла, и она печально плакала. Ёримицу увидел это:

— Эта девушка из столицы? Чья она дочь?

Девушки ответили:

— Она дочь тюнагона Хорикавы.

— Бедняжка, послушай. Мы монахи, мы победили демонов и теперь все возвращаемся в столицу. Только ты остаёшься, ведь ты уже не можешь вернуться. Как жаль! Даже если я попаду в страшный ад, моё сердце всегда будет стремиться к тебе, я всегда буду тебя помнить, — говоря это, он погладил её по волосам. — Скажи мне, что у тебя на сердце? Когда вернусь в столицу, пойду к твоим отцу и матери и доставлю им весть о тебе. Что скажешь?

Она услышала.

— Завидую вам. Моё жалкое, бренное тело скоро растает, да такое тело людям и показать-то стыдно. Когда вернётесь в столицу, расскажите обо всём отцу с матерью. Они станут оплакивать меня. Как печально! Я хочу послать им прощальный подарок от их дочери. Отрежьте мои чёрные волосы. А ещё косодэ, я до последнего моего часа носила его. Спрячьте в него чёрные волосы и отнесите матери после того, как я умру, тут же и доставьте. Гости-монахи, кто бы вы ни были, пока вы не ушли, прикончите меня! — сказала она и заплакала, вот-вот растает.

Райко выслушал:

— На всё своя причина. Раз так случилось, расскажу обо всём твоим отцу и матери, когда вернусь в столицу. Как приеду в столицу, на следующий же день к ним отправлюсь, не стану терять времени.

Он с тоской покинул пещеру.

Необычайно быстро они миновали пики и долины и прибыли в деревню Симамура, что у подножия Оэ.

Ёримицу спросил:

— Есть ли здесь какие-нибудь жители? Быстро подайте лошадей, чтобы отправить женщин в столицу. Торопитесь!

— Извольте.

В это время в провинции Тамба находился по делам министр, он узнал об этом и подумал: «Вот радость-то будет!» — и быстро поехал делать приготовления.

Тем временем они верхом отправились в столицу.

Как только в столице стало известно об этом, многие вышли посмотреть на прибытие Райко. Перешёптываясь между собой, все ждали. В толпе были и супруги Икэда-но тюнагон, те, у которых недавно украли дочь. Они хотели пойти вперёд, чтобы встретить дочь, но тут как раз показался Ёримицу.

— Сюда! Сюда! Едут! — послышались крики.

Девушка увидела мать и принялась плакать.

Мать тоже её увидела, стремглав подбежала, прижалась к дочери.

— Сон это или явь? — плакала она, казалось, она вот-вот растает.

Тюнагон услышал и сказал:

— С дочерью разлучился, и вот теперь её встречаю! Как радостно! — он быстро удалился к себе.

Ёримицу посетил императорский дворец. Император лично принимал его, от переполнявших его чувств он лишился слов. Наградам не было конца. С тех пор по всей стране наступила эра длительного спокойствия. Ну а подвиги Райко, на какие способны лишь немногие из тех, кто носят лук, никого не оставили равнодушным, от самого знатного и до десятков тысяч простых людей.

РАССКАЗ О КАРАИТО

Рассказ о Караито ^[637]

Осенью второго года Дзюэй^[638] камакурский Хёэ-но сукэ Ёритомо созвал в Камакуру всех воинов восьми провинций. Выйдя из средних ворот, он обратился к самураям:

— Слушайте все! Сейчас, когда род ХэйкэТайра страшится могущества Ёритомо, когда мы готовы выбить их из столицы, по императорскому указу Кисо-но саманоками Ёсинака^[639], Дзиро курандо Юкииэ^[640] и другие получают чины, становятся регентами, готовы подчинить себе всю страну! Это возмутительно! Прежде чем расправиться с Хэйкэ, мы расправимся с Ёсинакой. Передайте это Сатакэ-но Кандзя, и пусть прибудут Хидэхира из Осю и Куро кандзя Ёсицунэ. Сбор к десятой луне. Мы соберём все силы! Готовьтесь!

Самураи выслушали, сказали: «Мы готовы!» — и разъехались по своим провинциям.

В то время у камакурского господина служила женщина по имени Караито-но маэ. Она была дочерью Тэдзука-но Таро Канадзаси-но Мицумори, вассала господина Кисо из провинции Синано^[641]. Особенно искусно Караито играла на бива, но и в игре на кото тоже была мастерицей. Ей было восемнадцать лет, когда её пригласили в Камакуру и дали место исполнительницы музыки гагаку. Караито услышала речь господина. Что же теперь делать? Если погибнет господин Кисо, с ним погибнет и вся отцовская семья! Караито решила, во что бы то ни стало предупредить господина Кисо. Она украдкой зашла в нежилую комнату и написала письмо, вручила его слуге и велела тут же доставить в столицу. Слуга покинул Камакуру и через тридцать дней был в столице. Отец Караито — Тэдзука — доложил обо всём и вручил письмо господину Кисо. Ёсинака развернул и посмотрел: что бы это могло быть, каким ветром занесло к нему это послание. Он стал читать.

«В Камакуре говорили о господине Кисо. Было сказано, что соединятся силы Осю, двух провинций и Канто, и что они атакуют столицу примерно в десятую луну. Если вы, господин, сочтёте это известие важным, отдайте моему отцу Тэдзуке провинции Этиго и Синано. Я, Караито, готова убить Ёритомо. Я пущу в ход кинжал. Пришлите мне кинжал „Тякуи“, тот, что передаётся из поколения в поколение в доме Кисо».

Вот что было написано в письме.

Ёсинака прочёл, он был очень благодарен Караито и сочинил такой ответ:

«Твоя верность, Караито, поистине велика. Я отдаю твоему отцу провинции Этиго и Синано. Если ты лишишь жизни Ёритомо, то твоему отцу Тэдзуке будут отданы восемь провинций Канто, и он тогда станет вторым после сёгуна человеком в стране. Тебя же, Караито, я возьму в жёны. Если ты погибнешь, если твоя жизнь растает как роса, я не оставлю благодеяниями твоего отца, помни об этом».