Сютэн Додзи уставился на Ёримицу не отрывая взгляда.

— Смотрю я на вас, странные вы люди. Может, ты — Райко? А следующий — Цуна, тот, что отсёк руку Ибараки. А остальные Садамицу, Суэтакэ, Кинтоку и… Как его там? Хосё! Глаза не обманывают меня. Вставайте, ненавистные! Вы ведь встретили демонов! Какая неосторожность! Сдавайтесь!

У него изменился цвет кожи.

Поднялся шум. Райко понял, что теперь всё кончено. Дело приняло серьёзный оборот. Но Райко ведь знал и путь воина, и путь мудрости. Он сделал вид, что совершенно спокоен, и рассмеялся.

— Это же смешно! Чтобы первый в Японии воин был похож на странствующего монаха! Впервые слышу имена Райко и Суэтакэ, никогда не приходилось их видеть, но из ваших слов я понял, что речь идёт о людях, способных на предательство. Это грешное и постыдное дело, и нам бы не хотелось походить на подобных молодцов. Мы совершаем паломничества для того, чтобы помогать живым существам, горы стали нашим домом, свои тела мы отдаём голодным зверям. Чтобы помочь живым и неживым, в древности будда Шакьямуни звался Сюфу и совершал паломничества по разным землям. Однажды, когда он шёл по горной тропе, он заметил, что кто-то находится на дне глубокой долины. Декламируя гимн о непостоянстве всех деяний, Сюфу спустился посмотреть. В долине был бог-демон, девятиногий и восьмиликий. Да, голов у него было восемь, а ног девять. Страшный демон. Сюфу приблизился к нему и спросил: «Можешь ли ты прямо сейчас продекламировать вторую половину гимна?» Бог-демон ответил: «И хотел бы тебя порадовать, да у меня нет сил, я голоден. Вот если поем человеческого мяса, то продекламирую». Сюфу тогда сказал: «Это-то как раз очень просто. Если продекламируешь остальное, я сам буду тебе пищей». Когда он так сказал, бог-демон обрадовался и произнёс слова гимна^[632]. Сюфу возрадовался этому и благодарно поклонился, он был готов отправиться в рот богу-демону, но ведь они оба были бодхисаттвами, бог-демон на самом деле был буддой Бирусяна^[633], Сюфу — будда Шакья. Когда-то случилось такое: будда положил на весы своё тело, чтобы спасти голубя^[634], чтобы помочь всем живым существам. Мы, странствующие монахи, с которыми вы повстречались, поступаем так же, готовы тут же отдать жизнь за единое слово заклинания. Всё роса и пыль — не о чем жалеть.

Райко говорил очень убедительно. Додзи, обманутый этим, успокоился.

— Спасибо тебе за твои слова. Конечно, я и не думал, что эти типы смогут сюда добраться… Я просто подумал, чудно как-то, столько пили, а не опьянели, какое-то странное вино вы принесли. Ведь не наша вина, что у нас вино красное. Мы же демоны, вы знаете. Я когда вас увидел, испугался, а теперь присмотрелся — хорошие вы ребята, странствующие монахи, — так он сказал.

Теперь решили петь, раздалась музыка, снова и снова наливали вино, стали открывать друг другу душу. А ведь вино было для демонов ядом, и он уже проник в пять основных органов и шесть внутренних органов^[635]. Демоны стали пьянеть.

— Раз уж вам довелось повстречаться с демонами, перед тем как выпить этого удивительного вина, потешьте, гости-монахи, станцуйте, — попросил Додзи.

— Это можно, — Ёримицу встал. — Сначала, пожалуйте, чарку.

Он встал рядом с демоном, и они выпили ещё вина. Вино проникло в пять основных и шесть внутренних органов, всё смешалось. Исикума Додзи вдруг пустился в пляс.

Когда незнакомцы

Сюда к нам в приют забредут,

Столичные гости,

Подать не забудем на стол

Закуску и наше вино.

Так вот!

Продекламировал он и протанцевал две-три фигуры. Смысл этой песни был в том, что хорошо бы странствующих монахов превратить в вино и закуску. Исикума Додзи остановился, чтобы угостить Райко. Цуна увидел, что Додзи взял чарку, вскочил и тоже пустился в пляс.

Уходят мгновенья,

Вот демонов Скальный приют

Весною в цветах.

Но ветер порывист весною,

И может сорвать он цветы.

Так вот!

Спел он и тоже станцевал две фигуры.

Смысл этого стихотворения такой: пусть демоны как опавшие цветы будут сметены бурей. Демоны совершенно не поняли, о чём стихотворение, им казалось, что всё идёт замечательно, и они пили снова и снова.

Додзи сказал:

— Мы, встреченные вами демоны, считаем, что вас, гостей-монахов, следует хорошо развлечь. Оставляю прислуживать вам этих двух девушек. Развлекитесь немного. А завтра поговорим!

Додзи ушёл к себе. Остальные демоны, увидев, что Додзи ушёл, улеглись, где попало и заснули.

Райко приблизился к девушкам:

— Кто вы? Вы из столицы? Кто ваши родители?

— Я дочь советника Икэда-но Кунитаки. Если бы теперь здесь оказались мои любимые отец с матерью, нянюшки и кормилицы! Если бы увидели меня! Как жалок мой вид! Как бы они расстроились! — сказала девушка и горько расплакалась.

Спросили другую.

— Я дочь младшей сестры Ёсида-но сайсё. Прискорбно так кончить жизнь, — грустно сказала она.

Обе девушки плакали такими жалобными голосами, что казалось, вот-вот растают. Ёримицу выслушал их.

— Я понимаю, у вас есть причина для слёз. Но сегодня ночью мы перебьём всех этих демонов и тогда все вместе вернёмся в столицу, и вы увидитесь с любимыми отцами и матерями. Где спит демон? Покажите нам дорогу, — в ответ на это девушки сказали:

— Сон это или явь? Конечно, мы проводим вас в спальню демона, идёмте.

Райко задумался.

— Прежде всего, нам всем надо вооружиться.

Их короба были поблизости. Райко достал и надел доспехи под названием «Перламутровая цепочка» — алая нить переплетена кожей, рогатый шлем, подаренный тремя божествами, такой же, как доспехи, шлем под названием «Львиный царь» надел сверху, взял меч из стали чистой воды, от всего сердца помолился Хатиману и был готов идти. Остальные пять человек, тоже надели доспехи — каждый по своему вкусу, каждый взял меч, не уступающий другим. Женщины пошли впереди, и всё тихо, осторожно двинулись за ними. Миновали широкую гостиную, перешли каменный мост. Везде валялись тела демонов, напившихся вином, и никто из них не мог поднять тревогу. Люди переступали через них. Наконец воины увидели железные палаты посреди широкой гостиной, у железной двери была толстая железная основа. Они остановились, не зная, что делать. Простому смертному было никак невозможно проникнуть внутрь, лишь сквозь решётку можно было заглянуть туда. С четырёх сторон высоко поднималось пламя светильников, в ряд были поставлены пики, насаженные на железные палки. Додзи совершенно преобразился. Его рост стал более двух дзё, волосы красными и спутанными, из волос торчали рога, на лице — густые борода и брови, ноги и руки будто медвежьи, широко разбросаны во сне. Волосы встали дыбом при виде этой спящей фигуры! На счастье, появились три божества, чтобы помочь шестерым воинам.

— До сих пор всё идёт хорошо. Сейчас следует спокойно подумать. Мы скуём цепями ноги и руки демона, прикуём его к столбам с четырёх сторон, но никто не должен увидеть, что мы здесь делаем. Ёримицу, ты отрубишь голову, а остальные пятеро пусть в тот же самый момент встанут кругом и разрубят демона на куски. Всё будет хорошо, — изрекли божества.

Дверь поддалась и открылась, и божества тут же исчезли, будто растворились в воздухе. Слёзы благодарности запечатлелись в сердцах людей. Ведь здесь появлялись божества трёх храмов! Получив указания, Райко надеялся на успех. Он подошёл к голове демона, легко вытащил свой меч из стали чистой воды.