– У вас есть шанс встретится, ни то что у меня с мамой. – Тэкуми грустно улыбнулся.

– Поезжай домой, ты выглядишь измотанным. Отдохни и не вини себя. В мире происходят столько вещей, над которыми мы не властны.

– Спасибо, мне стало лучше когда поговорил с тобой.

– Не пропадай на долго, заходи ко мне в гости и звони.

– Хорошо, больше не буду пропадать, – он обнял её крепко.

Тэкуми стоял в своей ванной комнате. В голове всплыла мутная канитель воспоминании из прошлого, он посмотрел в зеркало на своё расплывчатое отражение, из-за головокружения в глазах потемнело, он крепко упёрся руками об раковину, чтобы не упасть, нащупал баночку с таблетками, а затем не задумываясь проглотил несколько. В голове мелькнула картинка, как он увидел мать, лежащую на полу в ванной в собственной лужице крови. Ему начало сворачивать желудок в тошноте, из-за горького привкуса, что осталось на языке после таблеток, он открыл кран, наполнил ладони водой и запил это ужасное едкое послевкусие. У него не было друзей, кроме Момо, после трагической смерти матери, он замкнулся ещё сильнее, теперь после пропажи скрипки, он совсем растерял свой внутренний стержень, который хоть как-то помогал ему держаться стойко. На его журнальном столе лежало резюме курьера. Тэкуми вспомнил, как впервые за столько лет сыграл на чужой скрипке, которая к его удивлению подошла ему с первого раза, как во время выступления он чувствовал себя свободно, непринуждённо и спокойно. Затем, ему вспомнились слова курьера. Он почувствовал что давно не играл на скрипке всем сердцем. Всё что он делал, так это машинально рассекал смычком по струнам, с точным попаданием в нужную ноту. Его интерпретации становились бездушными, скучными, в них больше не было экспрессии, в них больше не было смысла.

Хару, стоял на своём электросамокате, помимо игры на скрипке он любил фотографировать всё что посчитается ему интересным, красивым и необычным для его глаз. Он загляделся на небо, на которым заметил след от самолёта необычной на его взгляд формы, затем быстро достал мобильный и сфотографировал его. Ему нравилось делать подобные фото, которые потом можно было использовать в качестве заставки на телефон, каждый день по настроению. Сегодня у него собеседование, поэтому футляр скрипки прилегал к его спине будто школьный рюкзак. Время поджимало, он и так чуть не проспал собеседование. Ему никогда бы и не пришло мысли, что выпадет такая возможность, поработать в токийском симфоническом оркестре. Теперь его задача, доказать членам оркестра, что он достоин этой работы. Задумавшись об этом, он представил как сидит на сцене со всеми, в классическом костюме и играет на скрипке. Так замечтался, что пропустил знак регулировщика, теперь ему придётся дожидаться нового сигнала.

В конференц-зале оркестра за столом сидели дирижёр, директор, и спонсор оркестра господин Ёсикава Хиро, которые проводили собеседование с музыкантами. Концертмейстер расположился на диване, недалеко от сцены, облокотившийся на одну руку. Ему не было интересно, как выглядит музыканты пришедшие на собеседование, всё что его интересовало это то, насколько они умеют играть на инструменте виртуозно. Он пересматривал данные всех приглашённых и наткнулся на резюме Хига Хару, точное такое же, что дала ему ассистентка. Схватив его, он подошёл к директору и положил перед ним. По его лицу было понятно, что он не собирается тратить на него время. Затем развернулся и вернулся на диван. Директор взял листок и последовал за ним.

– Дай ему возможность, хотя бы отыграть.

– Почему ты за него так печёшься? – Тэкуми продолжил рассматривать резюме других претендентов.

– Он помог нам в трудную минуту. Дай ему шанс. – Директор протянул ему резюме обратно.

– Тогда ты, будешь в ответе за него головой, – он посмотрел на директора.

– Договорились.

Собеседование шло почти час, из всех успевших пройти его, не один так и не смог зацепить своей игрой концертмейстера. Ему постоянно чего-то было недостаточно в их игре, хоть дирижёр и директор выделили двоих музыкантов, он напрочь отказался послушать их игру повторно.

– У тебя плохое самочувствие? – Дирижёр обратился к нему.

– У меня пропала скрипка! – Концертмейстер, посмотрел на свою ассистентку, которая сидела в углу за пианино и что-то усердно писала в блокноте.

– Но зачем проецировать злосчастье на других? – Дирижёр улыбнулся. Концертмейстер поднялся, задев дирижёра плечом направился к выходу. Заметив это, директор встал с места и пошёл за ним.

– Тэкуми, ты куда? Ведь ещё остался один человек.

– И где он? – Директор поправил очки и подозвал рукой Янлинь.

– Где твой друг? – Он обратился к ней.

– Не знаю, – она посмотрела на концертмейстера.

– Так позвони ему! – Сказал концертмейстер.

– Но у меня нет, его номера, – Янлинь задёргалась от взгляда начальника. Концертмейстер ухмыльнулся и захлопал в ладони. – Отлично. Я ухожу.

– Прошу, дайте ему шанс! – Янлинь обратилась к нему.

– Почему я должен ждать его?

– Он же в восторге от вас, он ваш поклонник.

– В восторге? Он раскритиковал мою музыку, это значит восторг? У меня много поклонников, я теперь обязан ждать каждого! – Концертмейстер посмотрел на неё испепеляюще.

– Давай подождём ещё не много, он же одолжил тебе свою скрипку, – вмешался директор.

– Одолжил? А кто виноват, что моя скрипка пропала? Ты! Где моя Минори? – Он ткнул пальцем в плечо Янлинь. Которая опустила глаза, чтобы не видеть взгляда начальника.

В дверях послышался шум, в зал забежал Хару со скрипкой в перекос на плече.

– Прошу меня простить, – он перевёл дыхание, – я опоздал? Концертмейстер сел обратно на диван сложив руки на груди.

– Ты успел, – директор поздоровался с ним пожав руку.

– Привет, – Хару помахал Янлинь, которая в ответ показала быстрее пройти на сцену.

– Здравствуйте, меня зовут Хига Хару, – он поклонился тем, кто сидел за столом и поднялся на небольшую сцену. Затем положил футляр и достал из него скрипку. – Давай сегодня сыграем, – он прошептал скрипке укладывая её на плечо. Смычком прошелся по струнам, проверяя скрипку на готовность.

Хару играл на скрипке с закрытыми глазами. Мимика его лица, менялась с каждым движением смычка. Его брови моментами становились одним целым, а лицо приобретало страдальческие черты, затем резко он уходил в душевную эйфорию и улыбался, обнажая свои белоснежные зубы. Янлинь стояла недалеко от него, изумлённо наблюдая за ним. Сидящие за столом тихо перешёптывались между собой, господин Ёсикава, одобрительно кивнул директору, а тот взамен что-то сказал дирижёру. Казалось, что Хару произвёл нужное впечатление на них. Но по итогу, конечное решение примет концертмейстер, который продолжал сидеть на диване с закрытыми глазами, молча слушая исполнение скрипки. Хару закончил игру на скрипке, он опустил её с плеча и поклонился в благодарность за выделенное ему время. Воцарилась тишина среди присутствующих, Янлинь в беспокойстве оглядела всех вокруг, а затем перевела взгляд на Хару, который продолжал стоять на сцене в надежде осуществления мечты.

– Браво! Браво! Браво! – Вдруг кто-то громко произнёс, последовали громкие аплодисменты, все посмотрели на концертмейстера, который впервые улыбался. Он вскочил, перескочив через диван, оказался прямо возле сцены где стоял Хару. – Это он! Я это услышал! Я даже увидел это! – Он вёл себя так непривычно, что все озадачено смотрели на него.