Подгоняет Гривастую казак Ибрагим, хлещет плетью по влажным бокам, боится отстать от своего десятка, косит единственным глазом на улана Иссу. Не похож сейчас Исса на себя, обычно улыбчивое лицо его превратилось в жуткую маску со звериным оскалом.

Вот и новгородское войско. Не ждет оно опасности с тыла, увязло в бою с москвичами. Каждый рвется вперед, в битву, за своей славой, задние на передних напирают. Только в самый последний момент услышали новгородские воины топот конницы за своей спиной, и кто-то даже успел крикнуть: «Татары!!!»

Неотразимая касимовская лава захлестнула новгородцев, сминая их боевые порядки. Прозевали новгородцы, оказались не готовы к встрече с татарским войском. Любят и умеют воевать касимовцы.

Легко и глубоко, как нож в масло, вошла пика Ибрагима в грудь успевшего повернуться новгородца в блестящем шишаке, не спасла кольчуга, плетенная из железных колец. Казак успел удивиться, как румяное лицо новгородца в одно мгновение побледнело до синевы.

Нет времени выдергивать пику из груди поверженного врага, выхватывает Ибрагим саблю из ножен, ставит Гривастую на дыбы. Подкованное копыто бьет врага в грудь, еще один новгородец повержен.

– Хар-р-рар! – визжит Ибрагим, взмахивая саблей.

– Хар-р-рар! – кричит рядом улан Исса, орудуя пикой.

– Татары, татары!!!.. – пронеслось по новгородскому войску, и дрогнуло войско…

Не привыкли новгородцы к такому напору. Немецких рыцарей и шведов бить научились, а против татар не устояли. Не выдержал удара татарской орды большой новгородский полк, побежал, увлекая в бегство остальные новгородские полки.

С жутким воем и улюлюканьем преследует их орда царевича Даньяра.

По рощицам и перелескам пытаются спастись новгородцы, бросают тяжелые щиты и копья, боевые топоры, что мешают бежать. Но татарам нет дела до простых ополченцев, что с них взять? Теперь идет охота на бояр. И вот уже засвистели арканы, и валится наземь цвет новгородской вольницы. Спешиваются татарские уланы, крепко вяжут бояр, рвут с них золоченые пояса, забирают тугие кошели, набитые серебром и златом. Вот она, первая ратная добыча.

Один глаз у Ибрагима, да зорок! Кто-то двумя глазами столько не увидит, сколько Ибрагим одним. Сразу заметил Ибрагим боярина в бегущей новгородской рати и больше не терял из вида его золоченый доспех.

Свистит улан Исса, пикой указывает своему малому юрту на горстку новгородцев, что к рощице бегут. И вдруг подскакал казак Ибрагим, хрипит, пальцем вдаль показывает. Нахмурился было Исса: где это видано, чтобы в бою командиру перечить, но пригляделся, заметил трех беглецов в блестящих латах и алых плащах, ощерился, кивнул. «Хар-р-рар!» – и лошадь в ту сторону пришпорил. «Хар-р-рар!» – откликнулся десяток и за Иссой в галоп.

Быстро нагоняют татары беглецов, те погоню заметили, на ходу словами перебросились и вдруг разделились. Двое развернули коней и с обнаженными мечами – навстречу преследователям, один, в золоченом доспехе, дальше поскакал. Хитро придумано, да степняка не проведешь… Исса указал Ибрагиму на одинокого беглеца, понял его казак без слов, чуть отстал и взял правее.

Остальные сшиблись во встречном бою, один из новгородцев сразу от точного сабельного удара уткнулся головой в гриву своего коня, но и первый казак наземь свалился, так и потащила его кобыла за ногу, застрявшую в стремени. За ним еще один татарин умылся кровью – попал под новгородский меч. Силен новгородец, крепка рука. Но силы не равны, окружили его татары, и вот уже летит аркан на шею храброго воина, и сдергивают его на землю. А пеший конному – не противник…

Но не видит всего этого Ибрагим, он преследует знатного всадника. А тот к Ильмень-озеру торопится. Горячий конь под ним, длинноногий, уходит от погони, трудно поспеть за ним Гривастой. Уже показался берег озера, а беглец все дальше, не нагнать его Ибрагиму. Завизжал степняк от обиды, бросил поводья, схватился за лук. Умна Гривастая, знает свое дело, без поводьев даже ходу прибавила. А Ибрагим поднялся на коротких стременах да послал стрелу. Не попал. Беглец оглянулся, показал зубы: то ли ощерился в злобе, то ли улыбнулся.

Ибрагим тут же снова лук натянул, выстрелил. И опять мимо. Тем временем Гривастая вынесла его на поляну. Так вот куда беглец спешил! У берега малый челн, а у челна виднеются люди. И шатер на берегу.

Третью стрелу послал Ибрагим в спину, укрытую красным плащом. Угодила стрела в круп быстроногого коня, заржал конь от боли, рванул в сторону, и покатился беглец по земле, звеня богатым доспехом.

Но не на него смотрит Ибрагим, а в сторону шатра на берегу. Что там за люди? Если чужие бойцы, то плохо его дело, один в поле не воин. А упавший всадник меж тем на ноги поднялся, держась за плечо. Морщится от боли, но саблю из ножен тянет. Левой рукой отбиваться собирается? Что ж, скачешь ты резво, поглядим, каков в пешем бою. Отправил Ибрагим лук за спину, обнажил саблю, послал Гривастую с места в галоп. Звякнуло железо о железо, скатился наземь золоченый шлем, но устоял на ногах новгородский боярин, только русые волосы ветер растрепал.

Усмехнулся было Ибрагим, разворачивая коня, да тут же посуровел, завидев, что бегут от берега в его сторону какие-то люди с копьями. И тут же снова широко улыбнулся – подоспел к нему улан Исса с парой казаков. Те, что с берега бежали, развернулись и обратно к челну! Э, да это у них не копья, а весла. Они что, веслами бить его хотели?!

Окружили татары пешего боярина, улыбается улан Исса, рад богатой добыче. И кивает Ибрагиму, мол, ну давай, заканчивай начатое. Потянулся казак за арканом, а боярин саблю сжимает, сверкает глазами, зубами скрежещет. В сторону шатра глянул и вдруг ринулся прямо на Иссу. Скорее от неожиданности ткнул его улан копьем в незащищенное горло, и захрипел боярин, выронил саблю и повалился наземь.

Крякнул Исса с досады: живой боярин куда дороже стоит, нежели мертвый. Виновато глянул на Ибрагима, указал на боярские ноги в сафьянных сапогах, шитых серебром.

– Забирай, твой размер.

Остальным на челн указал.

Не успели татары, отчалил челн от берега. Двое рыбаков гребут что есть сил. Пустили касимовцы по паре стрел вдогонку, да ветер сильный – не попали. Только шатер на берегу и остался.

Обступили казаки с обнаженными саблями шатер, облизывают сухие губы в предвкушении богатой добычи.

– Кто в шатре, выходи!..

Колыхнулась пола шатра, вышла наружу юная дева, с волосами цвета спелой пшеницы, в простеньком платье. Испуганно на татар глянула и вдруг увидела окровавленного боярина. Лежит в жухлой траве, смотрит в безоблачное небо, не мигая, а меж пальцев босых ног застряли ромашки. Хотела дева закричать, да себе же рот ладонью и зажала. Слезы утерла и заговорила торопливо непонятное что-то. Нет, урусы так не говорят, урусы акают да окают, а эта все пшекает, словно шипит.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.