Со временем я привыкну. Вид стоит того, чтобы проводить время у окна. Помимо огромной военной базы я заметила постройки вдалеке. Это город?

А со стороны главных ворот, откуда мы заехали в лагерь, расстилались огромным покрывалом огненные просторы пустыни. Отсюда я видела только то, что есть с правой стороны Витрума. От базы до города тянулись мелкие постройки. Возможно чьи-то фермерские хозяйства?

Оставаться в боксе надолго я не смогла. Решила разведать территорию. Первым делом снова запомнила, как выглядит дверь, повторив вслух, – Пятьсот тридцать три. Пятерка и две тройки, не забудь, Эмбер.

Новая реальность не подарила мне ручки и блокнота. Даже в доме Мира приветствовались записи, но Витрум напичкан техникой так, что компенсировал технологическим прогрессом весь Андарион вместе взятый, если забыть о его высокотехнологичном куполе. Здесь не нужны карандаши и ручки. Любую информацию жители получают через панели на стенах.

Второй раз подходить к перилам я не стала, и сразу направилась на первый этаж. В лифте со мной спускались двое мужчин, оба военные. Зашли на десятом этаже и странно покосились в мою сторону. Даже стало как-то не по себе. Только на выходе один из них с усмешкой сообщил, – Жены командующих с незнакомыми мужчинами в лифтах не катаются.

Я одарила военных недобрым взглядом. Вот еще! С какой стати мне выбирать с кем спустится на одном лифте? Я хотела сказать о том, что мужчины сами зашли в кабину уже занятую мной, но не стала. Это стоило определенных усилий. Теперь, возможно, к запрещенным разговорам о воспоминаниях стоит добавить и обязательное умение молчать в провокационных ситуациях.

– Пропуска сдаем и отмечайтесь, – прямо передо мной двух нерадивых солдат затормозил высокий охранник у стеклянных дверей.

– Посмотри, какая секретность, – рассмеялся тот, что помоложе, – Из этого саркофага без снимка сетчатки не выйдешь.

Вот оно что! Они не жители Витрума, а гости. И эти гости проводили меня недовольным взглядом, когда я просто приложила руку к сканеру, покинув здание за пару секунд.

За короткое мгновение успела почувствовать себя отмщенной и особенной. Даже настроение поднялось.

– Эмбер?

Знакомый голос окликнул меня. Я обернулась, увидев Анну с дочкой на руках. Повезло так повезло!

– Поверить не могу? Разве так бывает?

– Вот уж точно, – женщина подошла ко мне вплотную и крепко обняла. Затем отвела глаза, отстранившись, – Пройдемся?

– А где второй малыш?

– Раз уж мы встретились, то пошли в сторонку, нужно поговорить. Я так рада тебя видеть!

– Да, конечно.

Я сразу поняла, что произошло что-то плохое. Темные круги под глазами и уставший вид женщины плохо маскировали ее попытки быть улыбчивой.

Мы повернули направо, в сторону зоны отдыха и детских площадок. На улице было очень шумно. Со стороны базы доносились звуки машин и голоса солдат на построении. Я то и дело косилась в сторону прозрачного ограждения, но искаженное стекло мешало рассмотреть, что происходит за пределами элитной жилой зоны.

Детская площадка гудела от криков детей и разговоров молодых матерей. Час пик для отдыха с малышами и повод мамочкам обсудить новоприбывших. Правда на нас никто не обращал внимания. Анна осмотрелась, оценивая обстановку, и отпустила Диану поиграть в песочнице. Та радостно побежала в своем желтеньком платьице к черному квадрату, наполненному доверху белым песком. Там уже вовсю резвилось двое мальчишек ее возраста.

– Присядем? – предложила подруга, – Только отойдем в сторонку. Здесь и у стен есть уши.

В сторонку это ближе к ограждению. В самый угол к двум деревьям неизвестного мне сорта, растущим в больших горшках при искусственном освещении.

– Что случилось? – я опустилась на стеклянную поверхность лавочки. Оказалось очень удобно. Изгиб к спинке анатомически подходил под тело человека. Будто форма до миллиметра высчитана лучшим мебельщиком Пустоши.

– Да сущий ад творится с первого дня, как мы сюда приехали! – Анна потерла нос, справляясь с эмоциями, – У Томаса лихорадка. Он весь в крапивнице. Слабеет день ото дня. Я понятия не имею, что это за болезнь. Есть подозрения на вирус. В Пустоши мы впервые. Сынок привык к другому климату и воздуху, понимаешь?

– Боже, – выдохнула я, – И где же он сейчас?

– В местном медицинском блоке. Чтоб его! – ругнулась подруга, сплюнув в сторону, – Он рассчитан на жен военных и на детей. Там почти ничего нет и палат всего пять, одна из которых занята роженицами. Я сразу подняла панику и моего мальчика забрали.

– Что говорят?

– Да ничего не говорят, – вздохнула женщина, – Пока разрешают приходить к Томми дважды в день. Вот навещаю, кашки приношу. Он у меня тепличный мальчик.

– И как его состояние?

– Спрашиваешь?! Слабенький, бледный, почти все время спит… Томасу необходимы ингаляции специальным порошком и антигистаминные уколы, у меня и рецепт есть. Но добыть лекарства сложно, нужно запросить в Андарионе, ждать одобрения и повоза… Местные больницы то давно дышат наладом, почти ничего нет. Ты слышала, что основной госпиталь разбомбили?

– Тот, что в Диалоне?

Анна закачала головой, поджав губы. Брюнетка простонала, поглядывая на Диану, играющую с мальчишками.

– Он самый. Там пекло. Большая часть лекарей города направлены восстанавливать больницу. Вот с ними как раз уехала и партия лекарств. Найдется и для Томаса все необходимое.

Анна задумалась и покосилась в мою сторону, приложив палец к губам.

– Знаешь, до Диалона добраться проще, чем ждать ответ от Андариона. Местные уже отправили им запрос, но это время, которого, итак, нет… Кто там будет почту разбирать на пепелище?

Здесь так спокойно. Небо чистое, звезды. Я осмотрела площадку и, казалось, изменилось только местоположение, но не атмосфера. Что же творится в Диалоне? Это и есть эпицентр сопротивления?

– Почему нельзя использовать летательные аппараты, чтобы доставить лекарство?

– Воздушное пространство закрыто, Эмбер, – подруга посмотрела на меня как на сумасшедшую, – Все перемещения только по земле. Они говорят, что так безопасно. Ага… Безопасностью и не пахнет. Да кому я рассказываю? Твоего подстрелили с гражданскими. Так ведь?

– Да, на пол пути к Пустоши.

– Проклятье…

– А если поехать за лекарством самой?

Мой вопрос вызвал в Анне оживление. Ее глаза загорелись интересом и беспокойная мать схватила меня за плечи, требуя внимания.

– Всегда знала, что ты толковая девка, – нервно усмехнулась женщина, – О том и речь! У меня тут почти никого нет. Только тебе могу довериться.

– Довериться?

– Да, в одном важном деле!

Анна, заморгала и осмотрелась по сторонам, отпустив меня. Она вдруг заговорила тише обычного.

– Можешь взять к себе мою Диану? Она девочка спокойная. Всего на пару тройку дней, а я упрошу военных выделить мне место в обозе в сторону Диалона. Пара дней туда и пара обратно.

– Что на это скажет твой супруг?

– Генри ушел сразу после прибытия. Оценил роскошь Витрума, поцеловал детей и повел свой отряд воевать, – Анна заметно потускнела. Она говорила об этом с нескрываемой обидой и долей иронии. Как будто мужчина сделал выбор добровольно. Подруга в принципе не скрывала своего отношения к Пустоши, чем очень расстроила. Кто угодно мог сдаться, но Анна казалась самой стойкой. Ровно до момента болезни ребенка. Материнское сердце кровоточит…

– И никаких новостей?

– Никаких. Понятия не имею жив он или…

– Я не могу взять к себе Диану, – перебив подругу, я поспешила оправдаться, – Ей всего четыре, так? Как она будет без тебя с чужими людьми? И Томас.

– Эмбер, это всего неделя.

– Нет, – твердо повторила я. Та покраснела от недоумения.

– Спасибо! Ты лишаешь меня последней надежды, – прыснула Анна и поднялась с лавочки, – Тогда и говорить больше не о чем.

– Есть о чем. Выслушай меня!

– До встречи, подруга.