На бегу откидываю барабан револьвера, выбрасываю стреляные гильзы и вставляю новую обойму. Сил ещё много, но их лучше поберечь до тех пор, когда меня окончательно загонят, а пока пусть поработает старичок Арми, ему не привыкать. Трое жандармов, бегущих навстречу, не успевают отреагировать на мое появление — я стреляю быстрее. Я снова на широкой улице. За время моего отсутствия здесь многое поменялось. Мимоходом отмечаю, что именно здесь приму последний бой, и как раз в этот момент замечаю, как из-за поворота выносится экипаж. Конями правит дама в элегантном бежевом платье и широкополой шляпке — Кера любит одеваться на грани приличий. Еще не белый, но уже почти. Белый нынче носить не принято. Еще чуть-чуть светлее, и всеобщее порицание за покушение на цвет чистоты обеспечено.

Кера даже и не думает сдерживать коней. Это и не нужно, на подножку я вскакиваю на ходу.

— Гони!

Кера в понуканиях не нуждается — она и без того заставляет лошадей выкладываться по полной. Лицо девушки заострилось и посерело. Я чувствую, как она призывает свои силы.

— Они тебя ждали, патрон, — кричит мне на ходу богиня. — Мой обман их не отвлек.

— Да это понятно! — кричу я в ответ. — По какому маршруту уходим? — Утвердившись на ногах, встаю так, чтобы видеть происходящее сзади. А там все не очень хорошо — всего метрах в пятидесяти стоит целая группа чистых, и они явно готовятся ударить. Я выпускаю всю обойму в монахов. Падают всего двое — они толи защищены, толи сказывается попытка прицельной стрельбы с трясущегося на скорости ландо. Но ритуал я сбил, оставшиеся ударили вразнобой. Кера только вздрогнула и зашипела недовольно.

— В старый город уходить нужно. Здесь слишком прямые улицы, перекрыть легко, — отвечает, наконец, богиня. Из своего бульдога одна вышибает мозги слишком шустрому жандарму, выскочившему наперерез экипажу, и попытавшемуся повторить мой трюк. Кровь разлетается во все стороны, каким-то образом попадает даже на саму девушку, расцвечивая платье, неаккуратными брызгами покрывая лицо. Я чувствую ее удовольствие от этого факта — Керу всегда привлекали такие вещи. Намного острее, чем раньше. Ну, не удивительно. Кера тоже стала намного сильнее после визита в Тартар.

А у нас намечается проблема. Самая старая часть города соединяется с новыми кварталами всего двумя переездами. Железная дорога разрезает город пополам. Точнее, железка раньше шла по окраинам, а потом пустыри с противоположной от города стороны стали заполняться ровными и прямыми квадратами кварталов. На той стороне, в хаосе кривых улиц, переулков, тупичков и проходных дворов, которые представляет из себя старый район вокзала, затеряться легко. Придется бросить повозку, но это не проблема. Однако перекрыть эти два переезда проще простого, и я уверен — те, кто задались целью нас отловить, не забудут о такой возможности. Уж чистые постараются нагнать туда побольше народу. Я порадовался мимоходом тому, как их много собралось возле вокзала. Сейчас мы их опережаем, а, значит, там, в узком месте, все меньше будет противников. Мы на полной скорости прорвали очередной, спешно выстроенный заслон. Жандармы все никак не сообразят, что карабинами здесь не поможешь. Слишком легко может случиться какая-нибудь роковая неприятность, мне даже не приходится проклинать оружие по-настоящему. Дорога впереди свободна — это хорошая новость. Плохая заключается в том, что чистые, наконец, тоже вспомнили, о том, что передвигаться можно не только на ногах. В четырехместный дормез набилось семеро монахов, но нас все равно догоняют — четверка лошадей идет ровно и резво, без труда сокращая расстояние между нами. Забавно получилось — и мы и преследователи на лошадях. Почему так, любопытно? И в этот раз нас преследует кто-то достаточно сильный, чтобы не дать мне сбить погоню ни пулей, ни проклятием. Все попытки ухватить хоть какой-нибудь изъян проваливаются еще на стадии подготовки. И мы несемся слишком быстро, чтобы успеть устроить какое-нибудь препятствие на пути погони.

— Правь к Малой церковной, — велю я. — Там нас ждут меньше всего.

Девушка кивает и на следующем повороте правит налево, вдоль железной дороги. Ландо чуть не опрокидывается на скорости, приходится держаться обеими руками, чтобы не покатиться по мостовой. Более тяжелый экипаж преследователей отстает, и у нас появляется небольшая фора. Мы едем к дальнему переезду — тому самому, который упирается в главный храм старого города. Он немного потерял в своем величии после появления конкурента, но чистые о нем не забывают. Теперь, наверное, это и вовсе главный храм всего города. Там до сих пор располагается несколько боевых спир чистых, всегда готовых покарать еретиков. Попытка прорваться этим маршрутом выглядит странно, я и себе не могу объяснить свой выбор, однако предпочитаю повиноваться интуиции, которая не раз спасала меня в сложных ситуациях. Особенно, если она подкреплена банальной логикой. Я сегодня видел уже очень много чистых. Такое ощущение, что они все вышли на улицы, в поисках вероотступника, вырвавшего законную жертву из пальцев чистого бога. Если так, может, и в старом храме сегодня не столь многолюдно?

Пока выходит, что мои предположения верны. Все меньше чистых попадается навстречу, да и жандармы как-то реже встречаются. Возникает ощущение, что основную партию загонщиков мы обошли. Ева была права — в этот раз нам действительно не удалось сбить чистых со следа. Кажется, тактика с имитацией диверсии поклонников мертвых богов перестает быть действенной. В этот раз ждали именно меня.

Я не просто праздно предаюсь размышлениям — преследователи настойчивы, и вновь сокращают отрыв. Все, что мне удается сделать — это на пару секунд сбить ход лошадям, напугав их искрами рикошета от брусчатки. Я так увлекся, что едва не вылетел из повозки на очередном повороте — мы, наконец, въезжаем на переезд. Шипение Керы слышно даже сквозь стук копыт по брусчатке:

—… светоносная мразь!

Я оглядываюсь, только для того, чтобы убедиться — так и есть. Между рельсами, прямо в центре дощатого настила, широко расставив ноги, стоит Мигель де Айяла собственной персоной. Видел его всего однажды, но не запомнить эту спесивую рожу не мог. Он один, других чистых рядом нет. Смешно, но я успеваю даже на таком расстоянии оценить выражение лица пречистого. Это не сложно. От иерарха бьет такой чистой и незамутненной яростью, что и слепой не ошибется. Даже приятно — этот пожиратель чужих жизней, похоже, настолько вышел из себя, что ни о каком пленении речи не идет. Он сейчас ударит так, что от нас пятна не останется. Нас разделяет метров сто. По какому-то наитию я успеваю прострелить себе ладонь, плюхаю ее прямо на лоб напарнице.

— Бери, сколько влезет, и бей как можешь!

Она ведь просила во сне поделиться силой.

Кровь щедрым потоком заливает лицо девушки, ее губы изгибаются в счастливой, хищной улыбке, а глаза полнятся ненавистью. Точно такой же ненавистью, какую чувствую я сам. Экономить больше нечего, если мы не уничтожим этого ублюдка, он перемешает наши останки с кусками мостовой и обломками ландо так, что самый скрупулезный судебный инспектор не отделит одного от другого.

Я успеваю ударить первым. Я вкладываю всю силу, всю ненависть и все презрение к одной из тех лицемерных мразей, чья смерть стала моей мечтой и целью в жизни. Разогретые на солнце рельсы не выдерживают напряжения и срываются с пути, выстреливают в иерарха. Удар страшен. Это не взрыв очистительной лампы, хоть и большой. Но все же Мигель Айяла остается на ногах. Даже в трясущейся на скорости повозке видно, что одна из рельс попала в лицо, сорвав кожу и выбив глаз. Вторая тоже не прошла мимо, попав в спину, заставила пречистого сделать шаг вперед. Всего лишь шаг! То, что обычного человека превратило бы в изломанный, окровавленный мешок, набитый требухой и костями, всего лишь заставило фра Мигеля пошатнуться и сорвало кусок кожи с лица. Но это не главное. Главное то, что я все-таки успел первым. Совсем чуть-чуть, буквально на мгновение опередил его удар, сбил прицел. Айяла направил в нас ослепительно белую нить, такую мощную, что даже воздух выжигала, превращала в ничто. С отчетливо слышным гудением, этот концентрат божественной силы прошел в считанных сантиметрах от Керы. Немного левее, и от нас не осталось бы даже следа, таким ударом ещё недавно высшие иерархи церкви вычищали целые батальоны реставраторов, оставляя ровные поляны мельчайшего серо-белого пепла. Мы с Керой только что едва избежали такой участи. А вот часть нашего ландо, как и дом позади, вместе с жильцами, не избежали.