Все с неё только диву давались — застольные манеры идеальные, анекдоты смешные, декольте глубокое, а когда танцы пошли, то такое кабаре выдала со спецэффектами, что царь-батюшка про конкурс свой и не вспомнил. Одно только думал: «Какого чёрта я сам из лука в болото не стрельнул?» Однако, пока вся эта культурная программа разворачивалась, Иванушка метнулся домой, глядь — а там жабья шкурка в аквариуме лежит. Он, недолго думая, взял да в печке её и сжёг. А то, что вся эта защитная мимикрия может быть неспроста, ему и в голову не пришло. Тут его жаба дверь с ноги открывает и говорит: 'Оторвать бы тебе, блин, ручонки твои шаловливые! Нормально же сидели! Ещё чуток потерпел бы, закончилась бы моя работа под прикрытием, и была бы у тебя жена Василиса Премудрая. А теперь всё, нашла меня международная наркомафия…

— Блин, опять свет вырубили. Видать, Лысая, пришло наше время. Не скучай, пацан. Пойдём глянем, что там за Убежище 13.

— Мощная дверь, — оценил Ингвар. — Я чем дальше, тем больше не понимаю, Лысая, на кой чёрт вам такое убежище. Это же типичная противоатомка. Взрывоустойчивый гермозатвор и всё, к нему прилагающееся. Не слишком ли капитально для невоюющей нации? Зато есть недурной шанс, что оно пережило Катастрофу. Во всяком случае, электричество там явно имеется — освещённый тамбур не даст соврать. Эй, вы, там, в темноте!

— Слушаем вас, — донёсся голос из-за поворота тоннеля.

— Мы входим. И если, пока нас не будет, у пацана хотя бы прыщ на носу вскочит, я вам, сука, не завидую.

— Не надо угроз. Мы не заинтересованы в обострении. Помните, главное — выключить свет.

— Да понял, понял, достали уже. Лысая Башка, настал момент истины. Ввожу код… Надо же, и правда, сработало!

Приглушённо взвыли электромоторы, всхлипнули, отделяясь, уплотнители затвора, толстенная стальная дверь выдвинулась вперёд и поехала в сторону.

— Пошли, — сказал Ингвар. — Посмотрим, что тут интересного. Так, это просто тамбур. О, нет, не просто! Это камера дезактивации! Смотри, видишь форсунки вверху и сливы внизу? Когда боец в химзе заходит снаружи, его обливают специальным абсорбирующим раствором, смывая радиоактивную пыль. Следующее помещение должно быть раздевалкой… Да, так и есть. Видишь эти шкафчики? Спорим, угадаю, что внутри? Ага, так и есть. Фасончик отличается, но химза есть химза. Противогаз так вообще один в один, тут много фантазии не проявишь, разве что коробка фильтра у вас квадратная. Знаешь, Лысая, у меня всё больше и больше вопросов, а ответов что-то не прибавляется. Так, где тут терминал управления гермозатвором? Да, вот он. Что смотришь? Да, мы обещали оставить дверь открытой и вырубить свет. Но обещать — не значит жениться. Так, что тут… О, код можно сбросить, я так и думал. Запомни, новый — шесть нулей. И мы не откроем эту дверь, пока не поймём, что тут происходит. Нет, я не забыл про пацана. И нет, я не готов им пожертвовать. Если такая дурная мысль пришла в твою лысую тыкву, то ты меня плохо знаешь. Ничего гномы ему не сделают, не беспокойся. Это их единственный переговорный аргумент, они будут беречь его до последнего, так что наша задача до этого «последнего» не доводить. А дверь… Ну, что дверь? Может быть, она автоматически закрылась, почём им знать? Сейчас они там пысают кипятком, ругаются и ищут виноватых, но пацана нашего и пальцем не тронут. Потому что, когда дверь снова откроется, у нас должен быть мотив с ними сотрудничать. Будем ли мы это делать, и в какой форме, зависит от того, что нас ждёт за следующей дверью. Симпатий моих местное слепошарое сообщество не снискало, но за хороший бонус я готов торговаться хоть с чёртом. В моём бизнесе хорошие люди вообще редко встречаются. И да, я не исключение. Ладно, пошли дальше.

— Что тут? Коридор. Ну, это понятно. Прямой, длинный, без дверей и укрытий. У нас такие делают как последний рубеж обороны. На другом конце обустраивается закрытая огневая точка, и никакой враг не пройдёт, пока там патроны не кончатся. И я начинаю подозревать, что тут ровно та же фигня, потому что логика фортификации вненациональна. Вот, видишь эти бронезаслонки? Ставлю свой Дубинал против твоего рубила, что если одну из них отодвинуть, то увидишь какой-нибудь толстый ствол. Нет, не ковыряй, они, конечно, открываются изнутри. А вот этот поворот называется «противоштурмовым аппендиксом», он нужен, чтобы вот эту дверь нельзя было от входа с гранатомёта вынести. По идее, за ней уже начинаются внутренние помещения бункера. Да, Лысая, это именно бункер. Не гражданское убежище, а заглублённый противоатомный КП. Я такие штуки видел, но вот у вас найти никак не ожидал. Где-то там внутри должен быть кабинет с картой во всю стену, пафосным столом, лампой с зелёным абажуром, телефоном без диска и Большой Красной Кнопкой. И я даже думать не хочу, к чему она может быть подключена. Готова? Вижу, что да. Но вот что я тебе скажу, Лысая Башка: не охреневай в атаке, как ты любишь. Кто бы там ни был внутри, не обязательно он нам враг. И я бы очень хотел с ним поговорить, а не соскребать его кишки с пола. Понимаешь? Кивни. Ладно, двинули. Открываю…

— Эй, ты, стой, не надо! Мы не враги! Не стреля…

— Оу… Чёрт, чёрт, чёрт! Лысая, три вопроса — где я, что со мной, и сколько прошло времени? И ни на один ты мне, разумеется, не ответишь. Да ты где вообще?

— Вы в лазарете, у вас сквозная пулевая рана плеча, без сознания вы были около тридцати часов, я не засекала точно, — сказал динамик на стене.

— Я где-то уже слышал ваш голос, барышня, но эта коробка его искажает… Мы знакомы?

— И весьма близко. Вы принимали у меня роды.

— Милана, ты? Нет, я привык к людской неблагодарности, но чёрт побери, стрелять-то зачем?

— Простите, я вас не узнала. Думала, прорвались те, снаружи. Обитатели тоннелей. Запаниковала. Извините.

— Это ты меня перевязала? Профессионально.

— Нет, я, к сожалению, не имею нужных навыков. Это ваша спутница постаралась.

— Странно, что она не покрошила тебя в салат.

— Была близка к этому. Я уже попрощалась с жизнью!

— И что же её остановило?

— Кто. Юльча. Дочка лежала у меня в перевязи, лысая женщина уже замахнулась своим ужасным оружием, но увидела ребёнка и не ударила. А потом меня триггернуло, и я ничего не помню. Пришла в себя на кровати, на лбу шишка, Юльча рядом. Я так перепугалась! Я ведь могла ей навредить!

— Хорошо, что все живы. Значит, это про тебя говорили во множественном числе хитрые подземные засранцы.

— Они повели себя не слишком-то любезно, пришлось прибегнуть к хитрости, чтобы сюда попасть. С тех пор я вся извелась, всё время жду, что они найдут способ войти. Даже подумывала сбежать через запасной выход, но там заклинило дверь, и у меня не хватает сил открыть. Да и куда мне идти? До следующего убежища сотни километров, а я с младенцем. Сюда-то чудом добралась. Знаете, Ингвар, я рада, что вас не убила. Тут было очень одиноко и страшно.

— А уж я как рад! Что ты меня не убила. Это было бы чертовски обидно.

— Хорошо, что вы сюда добрались. А где мальчик, который был с вами?

— Чёрт. Пацан. Да. Мне надо обратно. Оу… Хорошо меня зацепило, да? Аж в глазах потемнело.

— Вы, кажется, потеряли много крови. Я отмывала коридор… Вам бы лучше сейчас полежать.

— А где Лысая Башка?

— Сидит в двенадцати метрах от меня на полу и пялится тяжёлым взглядом. Сейчас это мой минимальный триггер-радиус. Скажите, она всегда так орёт по ночам?

— Нет, к счастью, не всегда. Обычно таблетки помогают, но здесь, под землёй, у неё почему-то обострение.

— Здесь много работающей электроники, я не понимаю, что она делает, и боюсь отключить. Может быть, дело в этом. Прислать её к вам?