Разочарованный своей первой должностью в ФБР, Клинт отправился в Калифорнию и, после пары месяцев преподавания алгебры в средней школе, я поступил в аспирантуру в Монтерее. Все время, пока он сидел на занятиях по международной безопасности и развитию в Институте международных исследований Миддлбери, Клинт думал: «Чувак, вот бы эти знания тебе да в армии и ФБР!»
После окончания учёбы в 2005 году Клинт вернулся в свою альма-матер и относительно новый Центр по борьбе с терроризмом в Вест-Пойнте (известный как CTC (Combating Terrorism Center); не путать с настоящим CTC (Counterterrorism Center) – Центром по борьбе с терроризмом при ЦРУ, который охотится за экстремистами по всему миру. Гибридный военно-академический центр объединил два сообщества: ветеранов антитеррора и гражданских стратегических аналитиков со всего света. Они должны были изучать рассекреченные документы аль-Каиды, поставлять лучшие кадры для борьбы с терроризмом, взаимодействовать со всем глобальным разведсообществом и даже обучать курсантов – фантастическая задача для любой академии. В ещё одном причудливом повороте событий высокопоставленный сотрудник ФБР зашел в CTC в Вест-Пойнте в поисках рабочих инструкций по борьбе с террором для своих агентов. Немного шокированный, узнав, что Клинт был агентом менее трёх лет назад, он перетащил весь CTC в Вест-Пойнт для обучения сотрудников Отдела антитеррора ФБР, а его – обратно в Бюро.
В 2006 году Клинт вернулся в тот же самый офис ФБР в Сиэтле, где менее пяти лет назад сдавал свой первый вступительный экзамен на нового агента. С командой учёных и военных экспертов он начал свой второй срок работы в ФБР, поддерживая целый ряд контртеррористических и разведывательных программ в штаб-квартире и Академии ФБР в течение нескольких этапов, кульминацией которых стал конец 2012 года.
Благодаря замечательному руководству и нескольким отличным заданиям, второй раунд в ФБР оказался ничуть не похож на первый, чего Клинт, признаться, сильно опасался. В течение периода, когда он не работал в Бюро, Клинт поддерживал ряд военных и разведывательных проектов, обычно называемых операциями воздействия – то, что часто рекламируется как «война идей». Цель каждого из этих мероприятий состояла в том, чтобы остановить растущий поток молодых людей, вступающих в «Аль-Каиду», а затем и в «Исламское государство» [ИГИЛ, ИГ, Исламское государство – организации, запрещённые в РФ]. С каждым годом их вербовка всё больше и больше перемещалась в Интернет, и Клинт был поглощён серией американских и международных усилий по противодействию насильственному экстремизму, известному под нестрашной аббревиатурой CVE (Common Vulnerabilities and Exposures).
Надо признать, Клинт – просто кошмар консультанта из центра занятости населения. Он работает как сумасшедший, чтобы получить желанную должность, а потом увольняется и занимается чем-то совершенно иным. Его сторонники считают, что у Клинта была разнообразная трудовая деятельность, а его недоброжелатели уверены, что он не в состоянии усидеть на какой бы то ни было работе. Единственными двумя константами за всю его профессиональную карьеру оставались любопытство и презрение к бюрократии. Когда он осваивает новые навыки или читает что-то интригующее, Клинт не говорит: «О, это интересно». Он размышляет: «А как я могу это использовать?» Клинт читает столько, сколько может запомнить. Его привлекают книги о типах личности, поведенческой экономике и машинном обучении не меньше, чем о воинствующем исламе и советских шпионах. Если он не учится, а ежедневная работа становится рутиной, Клинт быстро теряет спокойствие. Он не проявляет неуважения – он делает то, что ему говорят, выполняет приказы босса и прилежно достигает результатов. Но внутренне его разум уже блуждает, начиная пытаться придумывать новые способы что-то сделать или даже изобретая розыгрыши над коллегами.
Министерство обороны, ФБР, американские корпорации – все они сами по себе не плохие, и Клинт обычно может выжить там какое-то время, но в конечном счёте ему нужно выбраться и пошалить. Если вам нужен кто-то, чтобы быстро поднять бунт или организовать охоту на повстанцев, дома или за границей, он – тот, кто вас устроит. Но если вам нужно, чтобы Клинт управлял службой доставки, основанной на показателях, в течение десяти лет, придерживаясь графика конференц-звонков с девяти до пяти, вы его не удержите. Ему нужны проблемы, которые бросали бы вызов, только тогда он чувствует себя спокойным и довольным. Когда Клинт занимается чем-то, например, анализом разговоров в социальных сетях, дело не столько в том, что он хочет это делать, сколько в том, что он не может этого не делать. Клинт не уверен, является ли это недостатком личности, даром или и тем, и другим, но он – заноза в заднице. То есть Клинт, конечно же, в первую очередь трудолюбивый человек с планом, но, надо признать, очень удачно то, что Клинт обеспокоен терроризмом, угрозами демократии и технологиями, разрушающими общество, находясь по эту сторону закона, а не наоборот.
Просто для ясности, прежде чем спохватятся конспирологи: эксперименты в соцсетях, о которых я подробно рассказываю в этой книге, проводились у Клинта дома, в кафе, в тренажёрном зале или в поезде, посредством ноутбука или мобильного телефона. Его беседы с террористами в Твиттере, его отслеживание боевых действий «Аль-Каиды» или ИГИЛ в соцсетях, его геоидентифицирование русских хакеров – это проекты исследований и разработок, инициированных лично Клинтом Уоттсом. Правительство США не приказывало ему это делать; он решил делать это сам. За последние двадцать с лишним лет работы в национальной безопасности Клинт понял, что вне правительства он намного беднее, но гораздо счастливее – и во многих отношениях опаснее. Снаружи он может выбрать свою собственную команду и общаться с лучшими в мире профессионалами, некоторые из которых засветились в этой книге. Клинт благодарен за возможность служить своей стране и до сих пор служит ей, но сейчас он предпочитает делать это на своих собственных условиях, что приносит ему гораздо большее удовлетворение и, я считаю, приносит гораздо более значительную пользу.
* * *
В своё время Интернет объединил людей, но сегодня социальные сети снова разрывают всё на части. Как способ обмена информацией, опытом и мнениями соцсети должны были поддерживать свободу общества, сплачивая пользователей, которые могли бы совместно преодолевать свои различия – по крайней мере, так нам говорили. Изначально мы хвалим каждую из этих новых платформ – YouTube, Facebook, Twitter, LinkedIn, Telegram, Instagram, Snapchat. Однако со временем каждое из этих приложений в конечном счёте приводит к невообразимым негативным результатам. Вскоре после того, как многие во всём мире аплодировали Facebook за координацию революционеров во время свержения диктаторов во время Арабской весны начала нулевых, он внезапно оказался пропагандистской платформой и оперативной коммуникационной сетью для крупнейшей террористической мобилизации в мировой истории, приведшей десятки тысяч иностранных боевиков под знамена «Исламского государства» в Сирии и Ираке.
По мере того как платформы социальных сетей набирают обороты, завоёвывая значительную долю рынка и привлекая аудиторию, прошаренные игроки начинают злоупотреблять системой в своих собственных целях. Преступники, террористы и национальные полицейские государства мешают человеческому взаимодействию там, где изначально предполагались идеальные виртуальные убежища.
Социальные сети становятся антисоциальными, поскольку наиболее мотивированные и обеспеченные лучшими ресурсами злоумышленники изучают сильные и слабые стороны каждой платформы и используют приложение в своих интересах. Жутко похоже на розыгрыши Клинта в Вест-Пойнте – смекнувшие что да как актёры, копирайтеры, программисты, дизайнеры и т.д. используют социальную инженерию – психологическими приёмами манипулируют другими людьми для выполнения многоходовок или разглашения конфиденциальной информации, чтобы заставить людей невольно делиться своими паролями, логинами, идентификационными номерами, банковскими записями и другими важными личными секретами, право на сохранение которых должно априори обеспечиваться обществом. Преступники используют эту личную информацию, чтобы отнимать у людей деньги; террористы – чтобы вселять страх в своих противников; авторитарные государства, такие как РФ, – искажают мнения о себе и о своих планах. В настоящее время хакеры и пропагандисты не просто стремятся к славе или деньгам, но вместо этого воздействуют на аудиторию – чтобы изменить поведение тех, на кого они нацелены, – надеясь, что они могут совершить террористическую атаку, проголосовать за кандидата, симпатизирующего иностранной державе, или, возможно, даже разжечь гражданскую войну. Розыгрыши, которые Клинт проделывал двадцать лет назад, – детская забава по сравнению с быстрым использованием цикличных схем, предпринимаемым обычными пользователями сегодня.
