Морозная бостонская ночь скреблась по окнам, словно пародируя то, как Клинт Уоттс скрёбся пальцами по дисплею своего смартфона. Январь две тысячи тринадцатого. Последние несколько лет Клинт занимался дома, в основном, тем, что наблюдал в ленте Твиттера два диалога: различного рода эксперты, паясничая или вздыхая, обсуждали угрозу глобального джихада, а одновременно с ними террористы обменивались зашифрованными заданиями и нахваливали свои жуткие подвиги. Эти два вида интернет-пользователей не пересекались, вращаясь в параллельных мирах.

Но сегодня на специальную элпочту Клинта @selectedwisdom пришло личное сообщение: «Аслам Аван живёт в Британии уже 4 года», вместе со ссылкой на новостную статью в Telegraph. Имя «Аслам Аван» было ему не знакомо, но кто-то в Сомали решил, что оно привлечёт внимание Клинта. В нём зародилась смутная надежда, что это какой-то из старых информаторов опознал Омара Хаммами – американского террориста, след которого Клинт искал в течении множества лет.

Как и другие эксперты по конрттеррору, Клинт Уоттс завёл псевдосочувствующий аль-Каиде блог (под названием SelectedWisdom.com) и параллельно завёл одноимённый твиттер-аккаунт. В 2013 году Клинт заканчивал свой второй период работы в ФБР, разгребая документацию, и борьба с терроризмом стала его хобби, отвлекающим от ежедневной бостонской рутины.

И хобби оказалось слишком приятным, чем должно было. Не только потому, что свободное исследование давало возможность сконцентрироваться на лично ему кажущихся важными вещах, а не на переданных начальством зацепках. И даже не потому, что Клинт тешил гордыню тем, что видел картину в целом, в отличие от преследующих свои узкие интересы представителей правительства, использующих ФБР и Пентагон как инструменты в политических дрязгах. Но и потому, что приятно было считать себя услышанным. Его короткие ночные посты в соцсетях читало в разы больше людей, чем все горы исписанных отчётов за все годы государственной службы.

Выступая в качестве подрядчика для бесчисленных проектов министерства обороны и разведки, Клинт написал масштабные научные труды, которые ныне захламляют полки архивов антитеррористического сообщества США. Если их и читали, то обычно сразу считали устаревшими или забывали среди бесконечного моря подобных же отчётов, в которых говорилось о сильных и слабых сторонах Усамы бен Ладена и его боевиков. Клинт ни в коей мере не винил сотрудников разведслужбы, разбросанных по всему миру, за игнорирование бесчисленных томов аналитических работ, которыми их усиленно снабжают. Они не только в силу своей оперативной работы не могут уделить времени всем стандартизированным, старательно подогнанным под общепринятые параметры монографиям штабистов, но и вообще какой бы то ни было человек не в состоянии физически усвоить поставляемый аналитиками документооборот.

Освобождённый от бюрократических ограничений Вашингтона, предоставленный самому себе и с Интернетом в качестве поля деятельности, Клинт мог сам контролировать уровень погружения в сферу электронного терроризма, изучая его со всех сторон. У него был доступ ко многим источникам, он мог выбирать объекты слежки и, что самое важное, старался фактически вступить с ними в бой. За неимением более точного слова, конечно. Клинт мог общаться с экстремистами, находясь на другом конце света – следить за переговорами, оценивать их идеологию, задавать вопросы, втираться в доверие – причём с домашнего ноутбука, не слезая с дивана.

Всемирная паутина остаётся самым быстрым и лучшим способом следить за врагами. Все они отправляются в киберпространство, чтобы сконнектиться перед атакой. Интернет предоставил виртуальное убежище как аль-Каиде, так и её филиалам вместе с отколовшимися группировками. Теперь террористы сами выкладывали свои планы в социальные сети – аналитикам не нужно строчить горы отчётов. Всё, что нужно для координации оперативных отрядов, это войти в систему и посмотреть самим. В Интернете джихадисты выставляли свои злодеяния на всеобщее обозрение как подвиги. Эти молодчики, возможно, считали, что сохраняли свои настоящие личности в секрете, но на раскрутку своих маскирующих их персоны аватаров они тратили громадные усилия. Возможность выйти на связь с сайтами правительств и служб антитеррора – напрямую в Интернете – придавала им легитимности и наделяла бесстрашием, превращая их образ поведения в международный бренд. У Клинта были некоторые специализированные знания об Африканском Роге (Horn of Africa, сомалийский полуостров) и его террористических бандформированиях, поэтому он потратил много времени, наблюдая и систематизируя траекторию телодвижений подкованной в твитах печально известной своей жестокостью сомалийской террористической группировки, известной как аш-Шабаб. Один из самых преданных и осведомлённых по этому вопросу читателей Клинта как раз жил в Сомали и, как не странно, оказался одним из самых разыскиваемых террористов.

При вербовке террористов есть закономерность, что, чем белее террорист, тем страннее его история становления – и Омар Хаммами определённо соответствует этой модели. Родившийся в семье американца сирийского происхождения и американки, Омар вырос в одном из наименее вероятных мест для найма фундаменталистов, отстаивающих джихад на Африканском Роге: в Дафне, штат Алабама. Омар был исключительно умным, но противоречивым ребёнком, и его путь к жестокому религиозному радикализму извивался и петлял, притормаживая то в Торонто, то в Каире, прежде чем остановиться в Могадишо в 2006 году. По его словам, там он мгновенно попал в поле зрения одного из самых известных оперативников аль-Каиды – Фазула Абдуллы Мохаммеда. Фазул когда-то служил личным секретарем Усамы бен Ладена и руководил операциями аль-Каиды по всему Африканскому Рогу, включая взрывы посольств США в кенийском Найроби и танзанийском Дар-эс-Саламе в 1998.

Пройдя первоначальный отбор, Омар присоединился к многочисленным коллегам – иностранным боевикам со всего мира, стремящимся создать исламское государство в стране, раздираемой десятилетиями междоусобиц. Хотя борьба Хаммами против эфиопской армии не была особенно примечательной, то, что он сделал в социальных сетях, оказалось новаторским. Омар использовал YouTube для запуска нового музыкального жанра: джихадистского рэпа.

Битва за битвой, не забыты убитые, и чёрным флагом молитва по каплям крови пролитой не перестанет вести нас к смерти признанию, выстрелом мысли в сознание, прощенье-прощание, о котором мечтали мы. [Оригинальные видео рэпа Омара Хаммами были удалены, а ранее находились по следующей ссылке: https://www.youtube.com/watch?v=MDDYqV9V5kA (Первая же ссылка в книге – и уже битая. Не требуйте многого: политический контент долго не хранится. Остаётся уповать на web.archive.org, но он тоже не всесилен). Расшифровка рэп-песни, которая включает в себя этот текст, была получена от J.M. Berger, который резюмировал видеопродукции Al-Shabab, Al-Kataib под названием «Ambush At Bardale»]

Харизма Омара и американские корни позволили ему сделать то, чего не в состоянии были сделать другие члены аш-Шабаб (впрочем, в то время, и всей «Аль-Каиды» в целом): связаться с уязвимыми молодыми новобранцами с Запада, балансировавшими на грани выбора мирной жизни или преступной, когда романтика призрачной возможности пуститься в плавание и творить революцию в далёких тропиках перевешивала здравый смысл. Но преувеличивать рекрутёрские способности Омара, пожалуй, не стоит. Он интересен скорее тем, что одновременно попал на радары не только потенциальных джентльменов удачи, но и агентов антитеррора, которых появление такой наглой рекламы в глобальных соцсетях повергло в ужас. Несколько американских фанатов джихада, несомненно, восхитились и вдохновились Хаммами, однако во многих отношениях его основной аудиторией были нервные аналитики национальной безопасности. Клинт видел больше разведсводок, интерпретирующих какие-никакие рифмы Омара, чем реальных случаев присоединения новичков к аш-Шабабу. На общем плане контрразведке можно было сделать один вывод по поводу клипов Омара: поколение «zoom» джихада активно мигрировало в социальные сети. В YouTube, Facebook и Twitter находится будущее каких-либо группировок.