– Карфицци! – гаркнул Клинт в трубку своё первое из сотен телефонных обращений на этот номер в течение следующих нескольких лет.

– Да, кто это? – пробурчал грубый, сварливый голос пожилого мужчины на другом конце провода.

Клинт связался с руководителем мясокомбината Вест-Пойнта и всего лишь из этих нескольких слов вынес для себя, что он идеально соответствует характеристикам «жертвы». Его речь, его интонация выдавали, что он был сердитым, усталым и разочарованным. То, что надо. Всё должно было пройти как по маслу.

– Ты знаешь, кто. Это Перес, – выдал себя за его подчинённого, начальника текущей смены, Клинт.

Да, это была авантюра, но, если бы она сработала, Клинт понял, что сможет свести этого бедолагу с ума.

– Перес? Что-то случилось? – Карфицци казался озадаченным, но, кажется, он ещё не полностью поверил.

– А ты не догадываешься? Нам нужно больше куриных котлет. Давай их сюда живей.

Клинт знал, что в тот день в меню были куриные котлеты и кукурузная каша – любимый зимний обед курсантов.

– Ты о чём вообще? – Карфицци пока не вёлся.

– Брось, старик, я устал прикрывать тебя.

Клинт бросил ему вызов, зная, что у каждого заведующего есть воровской грешок за душой.

– Эй, ты не смеешь так со мной разговаривать, – возмутился он.

– Любой сможет говорить с тобой, как захочет, если будет знать столько же, сколько я. А теперь не валяй дурака; тащи сюда эти чертовы тефтели, или будем разговаривать уже в другом месте.

Клинт бросил трубку, и курсанты расхохотались, предполагая, что Перес схватит по шапке, когда столкнётся со своим взъярённым боссом.

На следующий день в то же время Клинт вновь позвонил Карфицци, представившись уже другим работником мясокомбината. Тот же результат: он купился. Прошло несколько дней, затем Клинт позвонил Карфицци по тому же номеру и выдал себя за другое лицо из организационной структуры, которую он также скопировал в блокнот. Через неделю или две Клинт перебрал всех сотрудников Карфицци и вернулся в начало списка.

– Карфицци! – гаркнул он в трубку.

– Кто это?

– Перес!

– О, да что ты? А кто же тогда стоит передо мной – клон?

На тот день игра закончилась. На следующий день Клинт крикнул:

– Заткнись, старик, я надеру тебе задницу! – он уже знал, что заденет Карфицци, потому что любой вызов его старшинству и власти приводил его в бешенство.

– Тебе лучше надеяться, что я никогда тебя не найду!

С Карфицци было довольно. Клинт услышал усталость в его голосе и понял, что уже сидит у него в печёнках. Клинт повесил трубку. В течение следующих нескольких недель он продолжал звонить Карфицци, но звонки стали рутинными: он отвечал, злился и быстро клал трубку. Нужен был новый манёвр, чтобы расшевелить его. И Клинт разработал подход, который назвал «бумепранком».

В пятницу все сотрудники академии разошлись по домам. К шести вечера офисы Вест-Пойнт за пределами центрального кадетского корпуса были закрыты ставнями. Все звонки шли прямо на автоответчики, что дало Клинту новый способ сводить Карфицци с ума. Он просмотрел телефонный справочник академии, методично позвонил по всем номерам и каждому оставил по одному сообщению. В них Клинт выдавал себя за Карфицци и оставлял его номер, убеждая, что «со мной нужно будет немедленно связаться». Поликлиника, уборщица, ветлечебница, касса билетёрши – Карфицци не подозревал, но он в течение выходных связался со всеми без исключения на базе, и в понедельник, как Клинт и предполагал, каждый из этих лояльных государственных служащих поспешил перезвонить обеспокоенному директору мясокомбината.

Подготовка всех компонентов бумепранка заняла весь уикенд и включила в себя всего около сотни телефонных звонков. Карфицци пришлось отвечать на вопросы о «диких собаках, бегающих по мясокомбинату», и «заболевших курсантах», которых тошнило от испорченных гамбургеров. Оператор снегоуборочной машины, возможно, появился, чтобы очистить погрузочную площадку, и оркестр академии выполнил просьбу сыграть на церемонии по случаю его выхода на пенсию. Клинт состряпал десятки фальшивых историй для автоответчиков.

Неделю спустя он набрал свой любимый номер.

– Карфицци?! – гаркнул Клинт.

Карфицци ответил. Усталым, недовольным и почти печальным голосом:

– Почему ты так со мной поступаешь?

* * *

Карфицци заставил его задуматься. Действительно, почему он так с ним поступал? Розыгрыши были детскими, но хитрыми и неэтичными, и притом удивительно забавными. Ему и его приятелям они предоставили возможность бросить вызов авторитарной системе, лишавшей курсантов детства, а также способ отплатить угнетателям сторицей. Телефонный мятеж против власть имущих. Карфицци, к сожалению, принял на себя основную тяжесть махинаций юного Уоттса, но в конечном итоге он стал самой полезной полевой подготовкой, которую Клинт получил в Вест-Пойнте – неофициальный курс социальной инженерии, основы кибератак и операций внушения. Карфицци дал ему необходимую практику, чтобы научиться разговаривать с врагами: хакерами, террористами и интернет-троллями, которых он ныне отслеживает в социальных медиа. Шалости помогли ему понять, как плохие люди используют хороших для достижения своих задач.

Клинт прошёл довольно занятный путь от розыгрыша сотрудников академии до общения в Твиттере с террористами. Путь от выпускника школы воздушно-десантных войск, от рейнджера, от офицера пехоты, служащего в 101-й воздушно-десантной дивизии, до выслеживания экстремистов в бостонской кофейне. Путь от агента ФБР в целевой группе по борьбе с терроризмом до спикера на брифинге в Комитете по разведке Сената о вмешательстве РФ в выборы в США. В этом не было какой-то глобальной стратегии или изначального замысла – в этом даже нет, наверное, высшего смысла, – но каким-то образом Клинт Уоттс оказался именно там, где в нём особо нуждались.

У мальчишек в Миссури было, в основном, четыре развлечения: бейсбол, баскетбол, футбол и войнушки. Клинту не хватало роста, веса, скорости и таланта, чтобы пробиться в первые три, поэтому даже в средних классах он не бросал воображаемые пострелушки. А после фильма «Парни, что надо» (The Right Stuff) он стал одержим военной авиацией. Клинт изучил и запомнил характеристики почти каждого боевого самолета в истории. В кукурузных полях за домом он наблюдал за испытательными полётами военной продукции McDonnell Douglas, мчащейся над речными долинами, мечтая стать лётчиком-истребителем. То есть до тех пор, пока родители не обнаружили, что его зрение хуже некуда, что лишило его какой-либо надежды поступить на пилота.

Клинт зарылся в библиотеку и начал читать все книги о войне, которые там находил. Он мог бы рассказать почти всю историю Второй мировой – как на Европейском, так и на Тихоокеанском театрах – по памяти. Следующей стала война во Вьетнаме. Потом он перелопатил все книги, фильмы и телешоу о Холодной войне, какие только появлялись, и это привело его к историям о шпионах, разведке, ЦРУ и ФБР. Клинт полюбил их всем сердцем, и ему не терпелось покинуть пригород Сент-Луиса и отправиться служить своей стране. К старшим классам Клинт нацелился на Вест-Пойнт, и однажды на кухне, прочитав об армейских рейнджерах, он объявил маме: «я собираюсь стать воздушно-десантным рейнджером в 101-й дивизии». Десять лет спустя Клинт прибыл в Форт-Кэмпбелл, штат Кентукки, и воплотил свой трёп в реальность.

Какие разные судьбы у патриотов США и РФ. На другой стороне земного шара точно так же грезил полётами и военной службой мой сослуживец Львов Илья Сергеевич. Зачитывая истории о боевых подвигах до дыр, засматривая классические советские киноленты о войне, Илья мечтал встретить друзей-однополчан и вместе с ними служить Отечеству, которое как и множество его ровесников писал с заглавной буквы. Вокруг рушилась экономика, российские регионы превращались в «депрессивные зоны», но в его мечтах родным огоньком теплился абстрактный очаг Родины. Казалось, что просто нужно встать в строй, и тогда всё станет простым и понятным – обозначится враг, который моментально сбежит от дружного зычного боевого клича красивых молодых закованных в нарядную армейскую форму горящих любовью и преданностью граждан самой большой и самой лучшей страны на свете.