– Кольцо покажь, – тут же загорелся Виктор.

– Наливай, – настроение моё поехало вниз, воспоминания лавиной затапливали моё сознание, Витя тут же налил. Мы выпили, но это не помогло. Мысли путались. Слишком многое вспомнилось сразу. Но молчать я не мог.

– Мы разъехались, ненадолго, как мы думали, потому что точно знали, что встретимся вновь, наши судьбы теперь были связаны навсегда, так я думал, мечтал, давай ещё по одной, – резко сменил я тему, стало так больно в груди, что я не мог говорить.

Виктор быстро исполнил просьбу. Бутылка опустела. Мы выпили. Мало, понял я. Не глохнут воспоминания, память резко обозначала прошедшие события.

– Выйдешь из дверей, справа в снегу найди пузырь, – я снова закурил, глубоко затягиваясь и чувствуя легкое головокружение. Когда открыл глаза, Витя уже хлопнул дверью. Любовь, сука, глаза увлажнились. Нельзя так сильно любить. Что такое полтора месяца разлуки для такой любви – сущий пустяк или сущий ад.

Вернулся Витька, фыркая как лошадь.

– Нашёл, – улыбался он, но его оптимизм меня не вдохновлял.

– Наливай, – как мог оптимистично заявил я.

И мы снова выпили. Алкоголь начал брать своё. Воспоминания блекли. Хотелось пить.

– И что дальше было? – было заметно, что история Витька зацепила.

– Короче, прошло полгода, я её не видел ни разу, а вернувшись с новогодних каникул, она объявила, что у нее есть другой и она выходит замуж. Но не тогда я впервые подумал о проклятии, а много лет спустя, когда понял, что «однолюб».

И тут Виктор заржал.

– Да ладно Серёг, хорош заливать… давай лучше по пятьдесят…, – я смотрел на него и понимал, что он не поверил моему рассказу, – накатим, а потом покажешь кольцо.

Мир изменил краски. Сознание покрылось пеплом забвения.

– Чо, – Сергей поднял на Виктора помутневший и потяжелевший взгляд, – чо ты сказал?

– Давай выпьем говорю, – Виктор попытался уйти от скользкой темы.

– Ты чо, типа мне не веришь? – Сергей злился, и глаза его налились кровью.

И тут Виктор сделал ошибку.

– Ты перебухал Серега… какая экспедиция, какие кольца? … иди лучше поспи…

– Да пошёл ты нахер мудак, вытряхивайся из моего дома…

– Ну, с домом ты загнул Серый…

– Пошел нахуй я сказал…, – Сергей встал, желваки ходили ходуном, но стоял он крепко. Виктор изменился в лице, развернулся схватил в охапку пуховик и шапку и выскочил из вагончика со словами: «Сам ты пошёл…».

Дверь глухо стукнула, Сергей устало сел обратно на стул. Рука непроизвольно потянулась к бутылке, и он налил себе полный стакан водки. Выпил, голова его упала на стол…

* * *

Луна был полна и сияла в чистом небе. Ни метели, ни поземки. Тени серебрились. А в вагончик к Сергею заходила Татьяна. Ее лицо выглядело заплаканным, под глазами запали глубокие тени, она тянула к нему руки и из её плачущего рта вылетело:

– Помоги мне, Сережа, помоги …

Сергей резко поднялся. В глазах ни капли хмеля, напротив, они были расширены от ужаса. Руки крепко держались за столешницу. Рывком встав, он отправился к умывальнику. Увидев отражение и, пощупав щетину, он начал искать станок для бритья.

Утро было ясным и морозным. Солнце радовало глаз, проникая сквозь незашторенное окно. Удивительно, башка болела, состояние желало оставлять лучшего, а солнце нисколько не раздражало. Виктор открыл один глаз. Воспоминания мощным потоком хлынули в мозг. Перекошенное лицо Сергея. Его невероятный рассказ о своей студенческой молодости, о первой и единственной любви. И то как он, Виктор, усомнился в его словах.

Не вязалось. Сергей, местный сумасшедший, именно так и никак иначе воспринимали его здесь, и Тюменский государственный университет, и археология… Всё это походило на бред того самого сумасшедшего. Но дикая реакция Сергея, на его, Виктора, шутку на этот счёт, вносила сумятицу, путала все карты. Да, он был пьян, да, он вроде как был неадекватен, но то, что было в его глазах… это даже в пьяном угаре не сыграешь.

Почему он ходил к Суворову? Очень интересный вопрос. Когда он впервые его увидел, Сергей вещал во дворе его дома, сидя с мужиками за столом, где рубились в домино и пили всё, что было. Это было похоже на предсказание. Он говорил о страшных бедах, что придут в Россию из-за политики вседозволенности и разгильдяйства. Мужики кивали, ржали и наливали Суворову рюмку. Правда фамилию он никому не говорил. Серёга и Серёга. Её, фамилию, Виктор узнал позже, когда стал своим в его доме, если вагончик на окраине, можно было так назвать.

Как так случилось сейчас уже и не вспомнить. То одно, то другое. Чем-то помогал ему. Иногда деньгами. Пару раз подсказал, где можно заработать. Руки у Серёги росли не из жопы, поэтому он пока и держался на плаву. Такими вот случайными заработками, да за счёт сердобольных людей.

Был ли Суворов Виктору другом? На этот вопрос он и сам не мог ответить, но то, что он сейчас чувствовал из-за произошедшего ночью, говорило однозначно – они не просто собутыльники. И Виктор желал примирения, но не знал как это сделать.

Сушняк душил. Нужно было срочно выпить… воды, только воды. Голова терпимо ныла где-то в затылке. Вода блаженным нектаром питала пересохшее тело. Взятый с сегодняшнего дня отпуск грел душу и веселил сердце. Двадцать два дня чистого отдыха. В планах было съездить к матери. Только вот не принял пока решение на новый год или на рождество. Ну и мамке пока соответственно не звонил, чтобы её не беспокоить.

Телефонный звонок разорвал блаженную тишину. Какого хрена не поставил на беззвучку?

Обведя взглядом свой кухонный удел, улыбнулся. Чисто, прибрано, всё на своих местах – часть ночи и утро прошли не зря. Порядок в доме – порядок в мыслях. А уж упорядочить свои мысли мне нужно было. После ночного явления Татьяны стало предельно ясно, что этот этап моей жизни – бестолковый, беспутный, разнузданный и беспросветно алкогольный закончился. Сам понял, сам принял, сам решил и постановил, а стало быть нужно исполнять. А начать нужно с главного – снять с себя это проклятие скрытых кем-то колец. А значит нужно что? Правильно – вернуть кольца на их законное место – в сундук. Вспомнил о шкатулке. В сердце похолодело – это сколько же времени прошло, как я последний раз видел своё кольцо?

Шкатулка была на месте. Простая, деревянная, с незатейливой защелкой в виде крючка. Руки дрожали когда я открывал крышку. Всё, слава богу, было на месте, в том числе кольцо. Прикасаться к нему не хотелось. Я закрыл шкатулку и вернулся в кухню. Нужно набросать хоть какой-то план.

Где сейчас живет Татьяна? Ранее жила в Тюмени. Значит нужно узнать точную информацию.

Через кого? Через Витьку Хрекова. Точно. Он наверняка знает.

Где находится сундук? Был в музее, в Тюмени. Значит все пути сейчас ведут в Тюмень… если только Таня не переехала куда-нибудь. Значит сначала звонить Витьке.

Ну вот, два пункта плана есть. Остальное по ходу дела. Ну да и первый подпункт пункта первого – как добраться до Тюмени? Поезд, самолет, автомобиль? Горько усмехнувшись я стукнул кулаком по столу. Какой самолет, какой бля поезд? Два пузыря водки и банка тушенки с буханкой хлеба – вот мой сегодняшний денежный лимит.

И продать уже совсем нечего. Автомобиля у меня нет. Но есть у Витьки, резанула меня мысль, а следом пришло воспоминание.

Виктор, единственный, кто не брезговал заходить в мою "келью отшельника". Теперь по ходу и он приходить больше не будет.

Будет. Он нужен мне. У него есть машина и он в отпуске, сам вчера хвастался. Просто позвони и извинись.

Внутренний стопор загорелся красным. Гордость, здравствуй.

Да, он не поверил. А с чего ему тебе верить? Ты посмотри на себя.

Кроме него у тебя больше нет никого. И это единственный шанс воплотить задуманное.