В стародавние времена на зелёных долах, средь крутых холмов и могучих рек, стоял славный город Ладгород, и по названию его все окрестности звались Ладгородским княжеством или попросту – Ладгородьем. К западу от него, за дикими лесами и холодным заливом Акар, располагались страны Альвария и Гербортия, находящиеся в бесконечной череде войн и мира между собой. На юге вновь был дремучий лес, а потом начинались бескрайние степи, где обитали неведомые племена. За их пастбищами располагались владения загадочного Ордена, о котором почти никто ничего не знал, за исключением того, что послушники его носили серебряные капюшоны. К юго-западу раскинулся океан со стоящим на побережье вольным городом Натом, а ещё дальше, в бескрайнем царстве солёной воды, был, говорят, будто бы какой-то остров. Кто-то называл его Китовым, а иные – Буяном. Что находилось на востоке, в Ладгородье, не знали. На севере простиралось море, летом синее, а зимами укрытое льдом и от того называемое Льдистым. Дальше не было ничего, лишь стылый ветер, за пределы которого никто не был в силах проникнуть…

***

– Поворачивай! – рявкнул капитан, заметив, что корабль относит к северу. – Совсем не следишь за курсом, бездельник!

Бриг «Морской конёк» с красными бортами и резной фигурой русалки на носу резво бежал по бескрайней глади. Рулевой и вправду отвлёкся, засмотревшись на игру волн. Бирюзовые валы поднимались и с шумом накатывали друг на друга. Гребни их пенились белыми барашками. Кажется, приближался шторм.

Очнувшись, матрос резко крутанул штурвал, и бушприт небольшого судна начал разворачиваться к югу. Паруса захлопали на ветру. Скрип мачт, соединяясь с криками чаек, рождал тоскливую мелодию, от которой щемило сердце.

– Что-то птицы волнуются, капитан, – озабоченно проговорил седой боцман. Старик пристально всматривался то в волны, то в низкое небо, пытаясь найти причину, встревожившую пернатых.

Но капитан лишь отмахнулся:

– Пустое… Чайки всегда кричат…

Ему надоело море и осточертел глупый старик, которому всюду мерещились зловещие предзнаменования. Поскорей бы избавиться от него да от проклятой контрабанды, заполнявшей трюм. Когда уже порт? Капитан спустился в каюту и, выпив обжигающего напитка, завалился спать. Волны раскачивали корабль как люльку, монотонно, убаюкивающе… Капитану стало хорошо. Снились приветливый берег, таверна и жареный окорок.

Единственным повелителем судна на время остался боцман. Он по-хозяйски прошёлся вдоль бортов, наслаждаясь кратким ощущением свободы и власти. Их неприязнь с капитаном была взаимной. Старому моряку опротивел начальник. Отлично было бы, если бы эта ряженая обезьяна в дорогом камзоле вовсе не выходила из своей каюты! А на палубе боцман справился бы и сам. Он с удовольствием, точь-в-точь как капитан, прикрикнул на рулевого. Затем вразвалочку подошёл к вахтенному, стоящему на носу. Тот следил за линией горизонта, чтобы вовремя заметить сушу или другой корабль.

– Ничего не видно… подозрительного? – подчеркнув голосом последнее слово, спросил боцман.

Вахтенный покачал головой.

– Нет. Море как море. Только чайки очень сильно кричат.

– В том-то и дело, – угрюмо кивнул старик, – не нравится мне это…

– Почему? – матрос не понимал, что опасного может скрываться за гомоном птиц.

Боцман взглянул на него странно.

– Ты слышал когда-нибудь о Кошмаре Акара?

– Об этой сказке, которой матери пугают детей?

Вахтенный едва сдержался, чтоб не захохотать. Старик обиделся.

– К твоему сведению, эта сказка погубила множество кораблей. И многих дураков вроде тебя отправила на корм рыбам!

– Ну, скажешь тоже!.. – насмешливо пожал плечами вахтенный. О такой ерунде ему даже спорить не хотелось.

Их разговор тем временем привлёк внимание остальной команды. Матросы подошли к ним и стали кружком.

– А что такое Кошмар Акара? – спросил самый молодой из моряков, загорелый и с серьгой в ухе.

– Ты правда не знаешь? – боцман казался искренне удивлён. – История о нем известна каждому, кто живёт на берегах залива.

– Я не из этих мест, – пояснил юноша.

– Ну, тогда понятно. Слушай, мальчик…

Отойдя к борту, старик свесился над водой, словно собрался говорить морским духам, а не матросам на палубе. Свинцовые волны ударяли корабль, отражаясь в выцветших глазах боцмана. Не глядя на товарищей, он начал рассказывать древнюю легенду.

– Три страны расположились на берегах залива Акар, – нараспев говорил старик. – Три страны богаты золотом и серебром. У трёх стран есть быстрые суда и сильные рати. Тремя странами правят три государя. Сотни лет идёт спор: кто же самый могущественный из них? И сотни лет ответ: Змей!

Змей, живущий в глубоких водах залива. Змей, чёрной молнией рассекающий толщу моря. Змей, преследующий и нещадящий, топящий корабли и сокрушающий армии. Змей, держащий в страхе все окрестные земли до скончания дней. Змей, великий и могущественный, справедливо прозванный мореходами Кошмаром Акара!

Боцман сделал паузу, чтобы перевести дух, после чего продолжил спокойным и ровным голосом, отчего сверхъестественный смысл его слов казался ещё ужаснее.

– Говорят, перед появлением Змея чайки беснуются, а вода начинает бурлить, будто бы закипает. Но это обманчивое впечатление: жара в ней нет, напротив, и без того студёная вода залива Акар рядом с чудовищем становится ещё холоднее. Рассказывают, что у Змея и дыхание ледяное, хотя вряд ли этому можно верить: те, кто мог чувствовать его дыхание, не остаются в живых.

На счету чудовища сотни потопленных кораблей и тысячи отнятых жизней. От него нет спасения! Он – это сама судьба, сам праведный гнев пучины, он…

– Остановись, старик! Остановись, не могу… – вахтенный покатывался от смеха, держась за живот. – Я такие истории слушал, когда мне было лет десять. Ты правда думаешь, что здесь это кому-нибудь интересно?

– Действительно, боцман! – ухмыляясь, промолвил другой матрос. – Мы уже большие, чтобы верить в сказки.

– Это не сказки, – упрямо повторил старик. – Кошмар Акара существует.

– И кто его видел?

– Мой дед, когда был молодым!

– Твой дед? А кто видел твоего деда?

Матросы расхохотались ещё сильнее.

– Мамкины басни!

– Глупый старый осёл! Хочет и нас сделать дураками!

– Нет никаких чудовищ! Никто не встречался со змеем, по крайней мере, за последний век. Если и был твой Кошмар Акара, то давно умер!

Боцман почувствовал, как гнев приливает к лицу. Руки задрожали от желания заехать обидчикам в морды, но бить он не стал. Его время ушло. И он это понимал. Старик отвернулся и, словно тень, метнулся к другому борту.

– Смейтесь, мерзавцы…

Матросы ещё немного пошутили про змея и вернулись к своим делам, а старый моряк так и смотрел на плещущуюся вокруг корабля бездну. Он слышал смешки команды, слышал, как храпит в каюте пьяный капитан. Что за беда, что за проклятье жизнь? И как горька оскорблённая старость… Вскоре уже никто и не вспоминал о нём. Но боцман продолжал думать, растравляя обиду в душе.

Он знал, что прав. И когда среди набирающих силу волн вдруг показалась широкая чёрная спина, покрытая острыми гребнями, старик почти обрадовался: «Задай им, дружок!»

Рулевой держал штурвал крепко. «Морской конёк» шёл прямым курсом навстречу смерти. Капитан все глубже погружался в сладкие сны…

Первой рухнула грот-мачта. От мощного толчка она переломилась у основания и всем весом свалилась на палубу, придавив нескольких моряков. Чудовище напало на бриг безмолвно. Змей наносил удары то в киль, то в борта, вырывая клыками куски обшивки. В образовавшиеся пробоины хлынула вода. «Морской конёк» начал крениться на бок. Вместе с монстром разбушевалась стихия. Яростные волны, вздымаясь все выше, жестоко хлестали корабль, словно кнуты. В первые мгновения бриг попытался бороться, однако быстро сдался. Враг был слишком силён. Судно вздрогнуло, откуда-то из его глубин раздался ужасный скрежет, будто последний крик. И, уронив паруса, как подбитая птица – крылья, корабль пошёл ко дну.