Мэт включил погромче японский. Они ещё больше стали смеяться и повторять коверкая слова на смешной лад. И это все продолжалось до тех пор, пока к нам снова не заявилась разозленная мамаша. Я сразу вырубила колонку, и она ушла, отчитав ребят.

– Галчона, – обратился ко мне Мэт. – Я приглашаю тебя на ужин в ресторан. Как ты на это смотришь?

Сергей расхохотался:

– Во как зарулил! Галчона!

– Я бы сказал: ворона, – прошептал Данила, думая, что я глухая на оба уха.

– Никак! – ответила я Мэту.

– Почему? – не понял он. – Я угощаю.

– Мотичка, я уже поняла.

– Это не еда, а сплошные вредные калории, – указал он на мои покупки. А я же разозлилась:

– Говорит человек, распивающий дешёвый алкоголь на дрожжах.

– Это временное явление. А у тебя, видимо, всегда так. Что там у тебя под этим мешковатым платьем? Жирок?

Я наградила его тяжёлым взглядом.

– Пупок! – заржал Серёга.

Тупее юмора я ещё не слышала. Уж лучше бы они потешались и дальше над японским языком.

– Беременность, – добавил Данила. – У нее такой вид, будто ее сейчас стошнит.

О, как он был прав!

– Не болтай чепухи! – заткнул друга Мэт и продолжил: – Галчона, давай пойдем с нами. Чего тебе тут киснуть? – тут он забрал мое мороженое и стал доедать

– Эй! – я хотела у него отобрать чашку.

– Это в моей чашке, – сказал он. – А друзьям положено делиться.

– Это моя ложка, – проскулила я.

– Ну, ты же не заразная? Вроде домашняя на вид.

– Мэт, ты бессовестный! Конечно, она с тобой никуда не пойдет. Мы должны угощать девушку, а не отбирать у нее сладости, – вступился Сергей. – Я тебе обязательно куплю мороженое, – заверил он меня.

– Зачем? Я накормлю ее в ресторане! – заспорил Мэт.

Вдруг меня осенило: а почему я отказываюсь? Они все равно от скуки будут портить мне жизнь.

– Согласна. С тебя мороженое, – показала я на Сергея. – А с тебя ресторан!

Ребята переглянулись, словно они именно этого добивались. У меня появились сомнения. А может, я неправильно поняла? Что они задумали?

Слишком все странно…

Как только я согласилась на их предложения, ребята сразу ушли в свое купе, уведя с собой, к моему счастью, Мэта.

Забивать голову какими-то недоумками мне не хотелось. Поэтому я сначала помыла посуду и побежала заваривать себе любимый напиток.

Хорошая книга, пончики, кофе, тишина… Что ещё нужно мне для счастья?

Я даже сумела забыться и наслаждалась спокойной поездкой.

Когда уже глаза мои стали слипаться, то, отложив книгу, я потушила общий свет, оставила лишь ночник и спокойненько уснула.

Разбудил меня кашель Мэта. Точнее он давился и ругался на чем свет стоит.

– Черт! Все купе провоняло! Какая мерзость! Нет, мы с тобой не сойдёмся…

Мой попутчик так давился, что я испугалась и поднялась, чтобы ему помочь.

– Ты перепил? – это первое, что мне пришло в голову.

– Не-е-е, ты явно мне не подходишь. Такую дрянь пить… – он вылетел из купе, как сраный веник.

А я спросонья ничего не поняла и, списав его выходку на пьяный бред, спокойно продолжила свой путь в страну Морфея.

***

Утром меня разбудил холод. Я продрогла основательно. А оказалось, что Мэт каким-то чудом открыл окно, хотя в нашем купе есть кондиционер!

Он спал под двумя одеялами и даже причмокивал во сне. А я с удивлением уставилась на него.

Проветрил купе. Зачем? Я же не воняю! Странный он… Больной, что ль? А может, любит спать в прохладе?

Я закрыла окно и пошла за новой порцией кофе. Все равно уже не усну, а согреться надо.

Но как только я вошла с чашкой восточного напитка в купе, Мэт вскочил, как ужаленный, и вывел меня в коридор. И там уже, задыхаясь от рвотных позывов, стал просить:

– Не вноси этот ужас! Хочешь эту дрянь пить, то пей здесь. А лучше на чай перейди, – и закрылся с обратной стороны купе.

Я стояла и смотрела на него, открыв рот. Это что за нахальство? Я виновата, что он кофе не переваривает?! Уж лучше бы от пива его воротило!

Но делать было нечего. Пришлось мне наслаждаться любимым напитком в коридоре. Помыв посуду, я решилавернуться. Но Мэт не пускал меня в купе, пока я не поклялась, что вымыла всю посуду и сполоснула рот.

– Фу! Как же в коридоре воняет.

– Можно подумать от тебя приятнее пахнет.

– Конечно приятнее. «Amouage» всё-таки.

– Перегаром не хочешь? Но я терплю и тебя не выгоняю.

– Разумеется, я за место заплатил!

Я смотрела на него и не узнавала. И где ж его дурацкая улыбка? И настроение удивлённого дебила?

– А я?

– А ты теперь будешь пить чай, – Мэт достал из сумки несколько пластиковых баночек с листовым зелёным чаем. – Выбирай любой вкус.

– Я не пью такой чай. И у нас чайника нету.

– А он и не нужен. Заваришь в чашке. Оценишь хоть нормальные напитки.

– Почему я должна делать все по-твоему?

– Потому что здесь жертва – я.

– А может, я?! Из-за тебя? Я люблю кофе и хочу пить его на своем месте, – почему, собственно, я должна ему уступать?

– Нет, так мы не споемся. Я не могу встречаться с девушкой, которая пьет кофе.

Я аж подавилась печеньем. Мэт протянул мне свою бутылку минералки и продолжил:

– Даже если ты в меня влюбишься, то тебя это не спасет. Я ненавижу девчонок-кофеманок. Так что выбирай либо кофе…

Что тут выбирать-то?

– Кофе! – перебила его я.

Мой сосед удивленно уставился на меня.

– Это ты так говоришь, потому что еще плохо меня знаешь. А вот я могу поспорить, что ты в меня влюбишься, а потом ещё искать будешь.

Тоска зелёная! Сколько в нем спеси! Хоть делись со всем составом поезда.

– Я не собираюсь ради тебя отказываться от своего любимого напитка, – заявила я. – И я в тебя никогда не влюблюсь. Хоть танцуй, хоть в ногах ползай. Тут не во что влюбляться.

– Какая ты поверхностная, – заметил он. – А я тебя ещё хотел пригласить в ресторан…

– А ты меня уже пригласил. И, помнится, за свой счёт.

– Во! А ты говоришь, что я тебе не нравлюсь! Сама на свидание напрашиваешься. Я, может быть, передумал.

– Не напрашиваюсь, а согласилась поесть за чужой счёт.

– Слушай! – спохватился он. – А давай заключим сделку? Я тебя весь путь кормить буду? Сколько там у нас поесть осталось? Три раза? Вот я тебя вожу в ресторан, а ты не пьешь кофе? Договорились?

Я задумалась. Его терпеть всю дорогу… Да хоть где!

– Хорошо, но ты в купе сидишь тихо, не включаешь музыку, не воруешь мою еду и не водишь своих друзей к нам.

– Забито! – протянул мне руку он, и я ее пожала.

Затем Мэт наш договор разбил. А я тогда не представляла, чем это все для меня обернется…

Мне бы сразу отказаться от этой глупой затеи и расторгнуть этот тупой договор… Но, как говорится, жадность фраера сгубила.

Почему-то в тот момент я решила, что лучше дружить с этим балбесом. Поэтому послушно заварила его чаек и позавтракала, пока он снова улегся на кровать и тут же захрапел.

Нет, разумеется, куда приятнее слушать его храп, чем бестолковую речь. Но временами его сопение меня порядком доставало и отвлекало. Я то и дело поглядывала на него и ловила себя на том, что слишком долго рассматриваю его. Уже назубок я могла назвать оттенок его русых волос, описать нос и руки… А это выражение лица, как у непорочного ягненка…

Стоп! Я же читаю книги, а не любуюсь всякими идиотами. Перевернув страницу книги, которую семь раз перечитывала, так как таращилась на соседа, я пыталась вникнуть в текст. Но это было бессмысленно. Сопение с похрапыванием Мэта нервировало меня не на шутку.

Тогда я сделала то, что меня точно спасло бы… Я достала «Сумерки» и стала разглядывать лицо Эдварда на обложке. Вот это совершенство! Вот это мой идеал!

И с первой страницы я начала заново перечитывать любимый роман. Знала каждую фразу наизусть, но сейчас только эта книга способна меня увлечь полностью…