Старейшины отряхнули снег с рубах, приняли прежние позы и уставились на неандертальца:

— А еще?

Хью переступил с ноги на ногу, почесался и произнес незапланированное:

— Семхон говорить, я знать. Вы — старейшина. Очень злой, очень страшный. Я бояться.

— Да, — согласился Медведь, — мы довольно свирепы. Особенно я. Но боишься ты зря — мы тебя не больно убьем.

— Убивать Хью нет. Это Ветка хотеть нет.

— Ну да, — вспомнил Кижуч, — тебя же ей подарили. И что с тобой делать?

— Старейшина умный очень. Старейшина думать.

«Молодец! — мысленно одобрил Семен. — Вот так и надо!»

— Мы подумаем, — пообещал Кижуч. — Отдыхай... пока...

По-видимому, от избытка впечатлений старейшины позабыли, что их уже кормили, и в задумчивости навернули вторую порцию. Семен решил, что ему уже можно поинтересоваться новостями.

— Как здесь охота?

— Да какая у нас теперь охота, — вздохнул Кижуч. — Народ скоро из луков стрелять разучится. Идут и идут мамонты...

— Уже трех подранков добили. Мясо девать некуда — на две зимы хватит, — сообщил Медведь.

— И странные какие-то стали — людей или боятся, или атакуют ни с того ни с сего. Двоих наших чуть не стоптали...

— Откуда куда идут?

— С севера и запада — куда-то к востоку подаются. И вроде бы назад не возвращаются. Хотя, может, весной обратно пойдут.

— А подранки? Кто их?

— Самим интересно... Да как-то так странно — в брюхо.

— Снизу?

— Ну да... Ты-то откуда знаешь? Встречал?

— Было дело... Люди?

— Да какие ж это люди?! Уж пошел на мамонта — так бей, пока не упадет, чтоб не мучился... Видел, небось, как наши это делают.

— Издалека. Оружие, наконечники находили?

— Угу.

Семен поднялся, сходил в вигвам и вернулся с куском камня:

— Такие?

Старейшины молча переглянулись.