Он поднял голову, огляделся. Потом встал на ноги, разогнулся. Воевать было не с кем: леопарды жались к дальним стенам и шипели, демонстрируя клыки. Когда он посмотрел на них, один из зверей в панике встал на задние лапы и начал драть передними стену в отчаянной попытке зацепиться и вылезти. При этом он скулил и, кажется, от страха пускал мочу.

Семен ничего не понимал. Он впервые видел этих зверей так близко.

Сжатые с боков тела, средней длины конечности. Уши короткие, закругленные, без кисточек на концах. Баки не развиты. Длина тела в районе полутора-двух метров, хвосты — метр плюс-минус сантиметров тридцать. Высота в плечах (или как это назвать?) чуть меньше метра. Вес? Черт его знает, но в самых крупных килограммов двести, наверное, будет. По беглому впечатлению, самцы заметно крупнее самок. Что там с зубами, не очень понятно, но удлиненность клыков выражена ярко, хотя до саблезубов им как до неба. Шерсть короткая, общий тон окраски желтый или желтовато-рыжий, с частым черноватым узором из пятен разной величины. Пятна сплошные или кольчатые. По направлению к нижней части тела желтоватый основной фон светлеет и переходит в белый. Те, кто помельче (и помоложе?), окрашены светлее: основной фон у них серовато-желтый, иногда даже грязно-белый. Впрочем, есть вариации: кое-кто из молодых почти черный — пятна еле заметны. Ну да, конечно: знаменитая пантера Киплинга, по имени Багира, была всего лишь черным леопардом — ученые доказали это совсем недавно. Впрочем, все это детали. Важнее общее впечатление: рядом с саблезубами эти зверушки выглядели бы как японский потомственный убийца-ниндзя рядом с чистокровным самураем в полном боевом убранстве. Но, в общем-то, красивые звери — настоящее олицетворение смерти. Только чего же они так испугались?

Черт побери, в чем дело?!»

Он поднял руку, чтобы зажать ноздрю и сморкнуться.

Пальцы были в чем-то липком. Он машинально понюхал их и...

И расхохотался.

Это, конечно, было реакцией на пережитое напряжение — он хохотал и никак не мог остановиться, а когда утирал выступившие слезы, видел, что наверху стоит Ветка, смотрит на него и тоже, кажется, смеется.

Она не понимала, что говорит ее мужчина, показывая пальцем на этих страшных зверей. Семхон был жив, он смеялся и, значит, был вне опасности. А ей для счастья больше ничего и не было нужно.

Он уже много раз уходил от нее на верную смерть. И почти всегда она знала, была уверена, что он выживет — только надо ждать изо всех сил. И он возвращался — израненный, полуживой, но возвращался.

А сегодня — наверное, в первый раз — она не была уверена. Она не знала. На самом деле Сухая Ветка не собиралась оставаться без Семхона в Среднем мире. Даже ради ребенка. Она пошла по этим бревнам только потому, что ОН так захотел. Она всегда поступала и будет поступать только так, как он хочет...

Семен наконец успокоился. Все оказалось до обидного просто: ноги охранницы он связал ремешком — тем, которым был обмотан клочок шкуры с вонючей «меткой» саблезуба. Этот клубок когда-то до полусмерти напугал кабана, и Семен сначала таскал его в кармане, как талисман, а потом просто забыл о нем, поскольку он не мешался и почти ничего не весил. «И вот поди ж ты... Я же не только руки, но и рубаху перемазал этой дрянью! Ох, и смердит же, наверное, от меня, а я и не чую — принюхался. — Он чуть вновь не расхохотался, но смог удержаться. — Как же отсюда вылезти? Высоковато, однако... О, придумал!»

Он стащил через голову рубаху, у края моста забросил ее на бревна и попросил Ветку встать на нее двумя ногами. Потом выбросил наверх посох и, держась за шкуру и упираясь ногами в стену, выбрался из рва. Стоя на краю, он показал леопардам вздетый вверх средний палец и в последний раз поинтересовался, как им понравилась справка от махайрода. Потом надел рубаху, поцеловал Ветку в висок и сказал, что идти им очень далеко, но надо обязательно зайти к тайнику и забрать арбалет, потому что без него никак.

Глядя ему в лицо снизу вверх, она кивнула и робко попыталась обнять, но Семен отстранился:

— Слушай, от меня, наверное, воняет со страшной силой!

— Угу, — ответила Ветка, все-таки зарывшись лицом в мех его рубахи. — Вот только не пойму — чем?

Пум-Вамин смотрел, как по выжженному полю медленно удаляются две человеческие фигурки: одна повыше и пошире, другая помельче. Он был специалистом по психологии примитивных миров и знал, что, кроме смерти, есть еще один хороший способ нейтрализовать слишком активного человека — дать ему любимую женщину. Немало героев женщины сделали предателями и трусами, а что будет с этим?