– Неплохо. Спать хочу. Я впервые столько выпила. Это было странно. И весело.

Он усмехнулся.

– Посмотрим, весело ли тебе будет завтра утром.

– Похмельный синдром тоже будет для меня в новинку.

– Выпей перед сном таблетку аспирина. Ладно, закроешь за мной дверь? Тебе стоит выспаться, завтра намечается сложный день.

– Конечно, – я встала из-за стола и протяжно зевнула.

Костя посмотрел на меня со смесью умиления и нежности. Раньше за ним не наблюдалось таких взглядов, это смутило.

– Спасибо, – пробормотала я.

– Не за что. Будь осторожна.

– Обязательно.

Проводив Костю, зашла в спальню и села на кровать. Мысли снова крутились вокруг девочек и убийц. Что общего у Маруси и Крис кроме даты рождения и внешности? Моя подруга была открытой и патологически доброй. Она будто освещала всё и всех вокруг себя лучезарной энергией, как маленькое ходячее солнышко. Судя по рассказам Яны, у Крис тоже была способность делиться с окружающими своими эмоциями. В нашу короткую встречу я почти физически ощутила её грусть и тоску. Могло ли это иметь значение для ритуала?

Впервые за долгие годы захотелось вспомнить Марусю. Я старательно стирала из памяти её образ, надеясь таким образом притупить чувство вины и боль. С высоты прожитых лет я понимала, что сама была ребенком и мало что могла бы изменить. Но что если бы я доверилась своей интуиции? Если бы больше знала о проклятом даре? Если бы настояла на своем и пошла проводить Марусю в тот вечер?

Я научилась игнорировать эти «если бы», так же как людей вокруг себя, как жизнь, которая могла бы быть. Совсем другая жизнь – наполненная событиями, знакомыми, радостью и печалью. Та, которую я прочувствовала сегодня за один короткий день.

Встала и достала с верхней полки шкафа старый фотоальбом, давным-давно заброшенный в самый дальний угол и забытый. С фотографий лучились беззаботными улыбками две девочки. В парке у «Ракушек» нас фотографировал дядя Витя. Для этого ему пришлось три раза прокатить нас на любимом аттракционе – иначе стоять неподвижно и улыбаться мы отказывались. А на этой мы стоим рядом с фонтаном у входа в кинотеатр. От нетерпения ноги не желали стоять на месте, взгляды направлены ко входу в здание. Мы ждали показ очередной серии «Гарри Поттера» целый год, до сеанса оставалось всего десять минут, а мама заставила стоять фотографироваться. Остальные части любимого фильма так и не посмотрели. Маруся пропала, а мне казалось нечестным ходить на показы без нее, хотя мама долго уговаривала.

По щекам текли слезы. Воспоминания накатывали калейдоскопом ярких картинок, вызывая в душе волну ностальгии и тепла. На последней странице альбома оказалась большая общая фотография. В тот день наш класс выиграл конкурс талантов, к которому мы с Марусей готовились две недели. Я вглядывалась в лица одноклассников. Возможно, если бы позволила, кто-то из них мог бы стать мне другом. На ряд выше стояли члены жюри конкурса. По ним прошлась без особого интереса, пока взгляд не зацепился за знакомое красивое лицо. Я вздрогнула, вдоль позвоночника пробежала волна мурашек, ностальгические слезы резко высохли.Черные волосы собраны в строгий пучок, что только подчеркивало породистые черты лица, полные губы растянуты в дежурной улыбке. Вот почему она показалась мне знакомой, а я наивная душа, решила, что Серебрякова похожа на меня. Это не может быть совпадением.

Где телефон? Обшарила прихожую и спальню прежде, чем нашла на кухне смартфон, поставленный на зарядку заботливым следователем. Дрожащими пальцами разблокировала и нашла в чате номер Кости. Только с третьей попытки удалось сделать изображение подходящего качества, в редакторе выделила лицо психолога и скинула следователю с текстом: «Это Серебрякова Мария Ивановна. Работала в школе №17, когда там учились я и Маруся». Дождалась, когда высветятся две галочки – сообщение доставлено. Еще пару минут гипнотизировала взглядом телефон, ожидая ответ. Тишина.

Сердце не собиралось замедлять ритм, сонливость как рукой сняло. Но я понимала, что завтра должна быть отдохнувшей, поэтому заставила себя лечь в постель.

Думаю, с утра мне не помешает консультация психолога – нелегкий рабочий день, конфликт с коллегой и первый опыт алкогольного опьянения. Чем не повод для сеанса терапии? Если Мария Ивановна – наш гипнолог, в чем я уже не сомневалась, то отвлечь её в день «икс» не помешает. Принятое решение немного успокоило взбудораженный организм, и я начала проваливаться в сон.

Я смотрела в высокое панорамное окно на закрытый внутренний двор высокого жилого дома, из тех, что класса «комфорт». Даже в период активного листопада на поверхности аккуратных дорожек не лежало ни единого желтого листочка. Деревянные лавочки вокруг детской площадки радовали глаз стильными волнообразными формами, но что-то мне подсказывало, что удобством они не отличались. Напротив виднелись закрытые кованые ворота. Наверняка вся территория была утыкана камерами, за которыми круглосуточно следит зоркий консьерж. Трудно было представить себе более безопасное место для проживания.

Но люди умирают везде – даже в этой, казалось бы, защищенной квартире. И сколько бы я ни стояла, любуясь ухоженным двором, избежать встречи со смертью не удастся. Как обычно в такие моменты, ноги будто приросли к дорогому серому паркету, в ушах гулко стучал пульс. Никогда не привыкну к этим ощущениям – безысходности и неотвратимости. Сжав кулаки так, что ногти впились в кожу до крови, я резко развернулась.

Он висел прямо посреди кухни на массивной люстре спиной ко мне и слегка покачивался. Разум подмечал несущественные детали – початую бутылку с темно янтарной жидкостью, разбитый стакан у стола, фотографии, прикрепленные магнитиками к огромному холодильнику, и почти стерильную чистоту белоснежных кухонных поверхностей. Стараясь не наступить на осколки, по широкой дуге обошла висельника и заглянула в безжизненное лицо.

Вздрогнула. Тело было неестественно высоким и худым, как будто с уходом из него жизни, мускулы расслабились и растянулись. Возможно, так и было. Я не сильна в анатомии. Именно поэтому не узнала сзади Антипова Дениса Валерьевича.

Просыпалась с трудом. Меня как будто тянуло в другой сон, из кошмара в кошмар. Каким-то чудом мне удалось вытащить сознание в реальность и принять сидячее положение. В легких не хватало воздуха, перед глазами прыгали цветные искры, как будто это на моей шее затянута петля. Первый вдох вышел хриплым и судорожным, но как только в организм поступил кислород, мысли начали проясняться.

Я потянулась к светильнику, но вместо знакомой прикроватной тумбочки рука наткнулась на стену. На автомате погладила рукой незнакомые гладкие обои. Нет, нет, нет! Липкий ужас заставил судорожно схватиться за чужое одеяло под шелковым пододеяльником. Черт, меня все-таки затянуло в новый кошмар. А значит, где-то в этой кромешной тьме рядом со мной находится труп. Захотелось выразить чувства смачным матом, но уважение к предполагаемому покойнику вынудило ограничиться хриплым шепотом: «Зараза!»

Осторожно начала прощупывать кровать, надеясь не наткнуться на хладное тело. Дело продвигалось медленно, трясущиеся пальцы буквально немели и не хотели слушаться, а постель оказалась широкая. И только мысль о том, что я могла делить её с трупом, заставляла упорно искать выключатель или светильник. Через маленькую вечность мне удалось нащупать деревянную поверхность. Потребовалось еще несколько секунд, чтобы обнаружить настольную лампу. Когда комнату озарил мягкий свет, нервно оглядела просторную спальню – синие обои, плотные светлые портьеры, огромный платяной шкаф, вульгарно красное постельное белье на широкой кровати и никаких покойников.

На смену облегчению пришла безнадежность. Предстоит исследовать на предмет трупов еще одну жилплощадь. Такого со мной еще не случалось.  От отчаяния захотелось впасть в истерику, закрыла руками лицо и позволила себе минутку самобичевания. За что? Почему именно мне достался этот проклятый дар? Неужели придется снова отказаться от обычной жизни, только почувствовав ее вкус?