Дея оторвалась от рукописи и выразительно глянула на веснушчатую эльне справа от себя. Девушка подняла руки. Из ее ладоней в стену изолятора ударили струи пламени. Объятые огнем фигурки на той стороне принялись ругаться, прятаться друг за друга и прикрывать ладонями самые ценные части тела. У каждого свои.

– Достаточно, – сказала хранительница, когда вопли подопытных перешли цензурные границы.

Повелительница огня опустила руки. Испытатели у стены прокашлялись и гордо выпрямились. Все, кроме одного, который пошатнулся и медленно осел на пол.

– Образец три не годится, – хранительница покачала головой, разрешая целителям, наблюдающим за испытаниями через смотровое окно, забрать одного из подопытных. – Продолжаем. “Упал с большой высоты, защищая повелителя воздуха от медведя. Оный повелитель пришел в ужас при виде трехметрового зверя, вызвал мощный вихрь и забросил себя на верхушку секвойи. Вместе с медведем и королем. Медведь отделался легким испугом, хранитель – парой ссадин, оба спустились с дерева самостоятельно. Короля же по случайности вихрь перебросил через крону, после чего иссяк, и в дело вступила гравитация. По итогу – перелом ребер, ушиб правой почки, внутреннее кровотечение. Вердикт костюму: недостаточная степень поглощения кинетической энергии”.

Голубоглазый андар’элле по левую руку от Деаэлру взмахнул ладонью. Ноги четверых испытателей медленно оторвались от пола. Элле зависли в воздухе, хихикая и кувыркаясь, но повелитель воздуха резко взмахнул другой ладонью. От удара о стену у испытателей вышибло воздух из легких, а стены изолятора ощутимо дрогнули. На ноги, постанывая и потирая нижнюю область спины, поднялось только трое.

– Образец один выбывает, – хранительница вернулась к свитку и зачитала, ведя пальцем по строке. – “Освобождал из зарослей терновой росянки группу воинов, загнавших туда зайцев на охоте и по итогу полностью обездвиженных крючьями растения. Чтобы не попасть в ту же ловушку, отправился в заросли практически в чем мать родила. Поражение кожных покровов – восемьдесят два процента. Вердикт костюму: низкая способность к скольжению при высокой прочности на разрыв”.

– Сомневаюсь я, чтоб он еще хоть раз в хищный терновник полез, – андар’элле-воин с белыми, гладко зачесанными волосами недоверчиво взглянул на Деаэлру. – Ну невозможно ж туда дважды сунуться. Будучи в здравом уме.

Испытатели костюмов многозначительно переглянулись.

– Давайте на полную мощь, господин, – сказал один из них, принимая оборонительную позицию. – Кидайте бусину, не жалейте.

Воин пожал плечами и коротко замахнулся. Маленький шарик покинул его ладонь и со свистом впечатался говорящему в грудь. Липкая зеленая субстанция обволокла элле, прижала к стене. На тяжах гель-капкана проступили загнутые шипы, которые впивались в костюм испытателя при попытке пошевелиться.

Беловолосый андар’элле запустил еще два шарика. От стены донеслись сдавленные стоны и проклятия. Через несколько минут из пут высвободились двое и принялись отряхиваться от остатков слизи.

– Прощаемся с четвертым образцом, – Деаэлру выждала время, необходимое целителям для нейтрализации гель-капкана. Освобожденный элле – тот самый зеленоглазый ремесленник – с досадой стащил с головы капюшон, бросил его под ноги и завистливо воззрился на оставшихся тестировщиков. – Продолжаем испытания. “Отразил нападение лесных сцилл, защищая хранителей, которые сунулись в гнездо за яйцами. На защиту кладки в считанные секунды явилась вся коммуна. Мягкие ткани прокушены в двадцати семи местах. Многочисленные ушибы и ожоги, ибо материализовался под потолком кухни второго яруса. К счастью, целиком. Сутки под капельницей, выводящей токсины. Вердикт костюму: слабая сопротивляемость направленной астра-проекции”.

Деаэлру отложила свиток, вытащила из под столика небольшую клетку и деактивировала вплетенное в решетку защитное поле.

Тестировщики у стены сглотнули. Хранительница поставила клеть на пол, не удосужившись ее открыть, и коротко скомандовала.

– Вельза, ко мне.

Прозвучал легкий хлопок. Рядом с клеткой в ореоле лазоревой дымки возникла синяя ящерка, с обожанием взглянула на хозяйку и вильнула хвостами – всеми тремя.

– Вельза, взять, – приказала хозяйка, указывая пальцем на противоположную стену.

Ящерка подобралась и нахохлилась. Мирисга’элле у стены с ужасом обнялись. Прозвучал еще один хлопок – и на месте одной трихвостой Вельзы образовалось три однохвостых. Все трое с яростным шипением бросились в атаку.

Каждый элле в Аэд знает, что отбиваться от лесной сциллы, если уж она решила нападать, так же бессмысленно, как сражаться с ветром. Во-первых, проклятая ящерица может материализоваться где угодно. Во-вторых, при любом намеке на опасность стая быстро утраивает свое количество. Во-третьих, зубы ящерок обладают феноменальной способностью к астральной проекции и проникают по ту сторону любого защитного материала. Укус сциллы, хоть и болезненный, для взрослого в общем-то безвреден, но большие дозы яда приводят к мощному выбросу транспозиционной энергии, позволяя стае телепортировать опасный элемент как можно дальше от гнезда. Иногда по частям.

Тестировщики молча рванули в разные углы изолятора. Две синие ящерки припустили следом, хищно разевая пасть. Третья осталась на страже в центре, кося глазами по сторонам как хамелеон.

Обе охотницы одновременно прыгнули на жертв. Та, что справа, взбежала элле на голову, несколько раз куснула стряхивающую ее ладонь, раздосадованно хлестнула хвостом и дематериализовалась. У ящерицы в центре изолятора стало на один хвост больше.

В углу слева продолжалась нешуточная борьба. Испытатель вертелся волчком, бранился, подбирая для юркого пресмыкающегося красочные эпитеты, хлопал руками по телу в попытках прибить назойливую тварь как муху и взвизгивал при каждом укусе.

Сцилла коварно телепортировалась из-под накрывающей ее ладони в самый последний момент, чтобы материализоваться на новой, еще не укушенной части тела.

Хранительница щелкнула пальцами – ящерица с явной неохотой выплюнула кончик уха испытателя, который терзала сквозь капюшон, и с хлопком исчезла. Оглушенный элле ругнулся в последний раз и принялся проверять, не телепортировала ли бестия какую-то часть его тела в другой угол изолятора.

Трихвостая Вельза резво пробежала расстояние, отделяющее ее от хозяйки, забралась ей на плечо и удовлетворенно воззрилась на жертву.

– Поздравляю образец два с победой, – Деаэлру сняла сциллу с плеча и посадила в клетку. – Осталось постирать костюм и заново провести все четыре теста… Куда?! Образец два остается в изоляторе! И желательно в сознании. Кто-нибудь, принесите хлорид аммония!

Я принес из леса Нечто темное.

Оно сидит во мне, невидимое, неслышимое, несмотря на то, что двуногие создания поднимают мне веки и светят в глаза резким светом, от которого сводит тело.

С приходом рассвета они вынимают меня из логова, пропахшего другими существами, что обитали здесь до меня, их болью, страхом и отчаянием. Прикладывают к меху разные предметы, которые жалят, после чего приходит слабость и сонливость. Или наоборот, накатывает ярость. А временами – волны обжигающей боли.

В такие минуты Нечто сидит внутри и не шевелится. Оно выжидает подходящего случая.

Подходящего носителя.

Но ночью, свободное от страха быть обнаруженным, оно сжимает мне горло и изливает тоску в звуке, громком и пронзительном.

Моя жизнь – безысходность.

Счет дням потерян. Вдали от леса и стаи моя сила тает, и мне все меньше хочется сопротивляться оцепенению, которое гасит во мне жажду жизни.

Там, на свободе мое племя живет под угрозой смерти, подстерегающей на каждом шагу, сражается на пределе возможностей – для того, чтобы просто прожить на свете еще один день.

Здесь же не нужно противостоять хаосу, чтобы выжить.