Продолжая накрывать Сашу рукой, Андрей дотянулся до женской сумки и отпихнул её ногой подальше по полу, чтобы без конца вибрирующий сигнал не фонил по всей кровати. «Кто-то вдруг потерял её и пытается вызвонить. Поздно же спохватились», – раздражённо подумал он, мельком проверив время на собственном телефоне. Немногим за полночь, хотя сохранялось уверенное ощущение, что несколько последних часов несоизмеримо растянулись.

Александра резко вздрогнула, вздохнула и зарылась поглубже в подушку. Она уснула. Тёмные ресницы скрыли въевшуюся в кожу под глазом смазанную полоску от поплывшей туши, пухлые губы чуть приоткрылись, придавая лицу девушки трогательную хрупкость, которая свойственна человеку во сне, когда даже с самых непробиваемых людей непроизвольно спадают крепкие щиты и броня.

Андрей всмотрелся в бледное лицо Саши, убедился, что она на самом деле спит, и бесшумно встал. Поправил одеяло, подхватил её сумку и, оставив приглушённый свет, покинул спальню, плотно закрыв за собой дверь.

Спустившись на первый этаж, он вновь вернул сумку на барный стул и позвал мужчину, который привёз Лёню, а сейчас застыл истуканом у входной двери. Именно с Борисом Андрей вышел в свободное плавание пять лет назад. Официально тот возглавлял обширную службу по услугам безопасности, отбирал кадры для охраны клиентов, проводил проверки и тренировки личного состава, и по многочисленным каналам, уходящим корнями как в полицейское прошлое и армейскую службу, так и особое умение поддерживать многочисленные приятельские связи, мог достать любую требуемую информацию. Однажды Андрей предложил Борису партнёрство, но он отказался со свойственной ему краткой прямолинейностью: «Я хороший исполнитель, не более. Благодарен за доверие, но давайте оставим всё как есть».

– Борис, забирай мальчишку и отвези домой. – Славен потёр лицо.

– Андрей Романович, не проведёте воспитательную работу? – нейтрально поинтересовался Борис.

– Не сейчас, – ответил Андрей. – Встречусь с ним завтра после школы. Я пока слишком зол для конструктивного монолога. К тому же, он не совершеннолетний, чтобы удерживать его здесь дольше. Лишние вопросы с законом нам ни к чему.

Борис кивнул, молча ожидая дальнейших указаний.

– Адрес ты знаешь лучше меня. Не разговаривай с ним. Пусть помучается неизвестностью. Проводи до квартиры и удостоверься, что зайдёт внутрь.

– Мне вернуться? – уточнил Борис.

– Нет, – Андрей отрицательно качнул головой. – На этом всё на сегодня. Просто отзвонись.

Славен пересёк комнату. Остановился у дальнего окна и, не отодвигая тюля, проводил взглядом поникшую фигуру Лёни, растерявшего былое любопытство и браваду и суетливо торопящегося не отстать от Бориса.

Затем он прошёл мимо кабинета в торец небольшого коридора. Нашёл в кладовке среднее ведро и, мысленно похвалив домработницу, поддерживающую везде порой чересчур дотошный порядок, как в случае с расставленными строго по размеру хозяйственными принадлежностями, направился к Дуге.

Андрей заметил, насколько нервно дёрнулся парень, когда щёлкнул замок. Не рискнув занять удобное кресло, Дуга кособоко сидел на стуле у стола и действительно что-то черкал на разложенных перед ним листах. Его левая щека наливалась лилово-бордовым синяком, нос слегка припух. Ставший давно привычным апломб Дуги, который он перестал скрывать и перед Славеном, сменился на испуганное выражение глаз Серёжки, взывающего к Андрею.

Не пробрало, как часто срабатывало по отношению к сыну Ивана Николаевича. Андрей демонстративно приподнял ведро и поставил его у стены.

– Вздумаешь мелочно нагадить в цветок или карандашницу, ведро для тебя превратится в утку. На столе есть вода. Окна открываются. Мы оба помним, что этаж первый, как и то, что все системы внутреннего и внешнего наблюдения я всегда опробую на собственном доме.

Дуга неотрывно смотрел на Андрея, не пытаясь вставить ни единого слова. Он уже видел его таким раньше, но никогда не думал, что сам окажется по другую сторону, которую обычно брезгливо презирал, поскольку поблажек оказавшимся там ждать не приходилось. Славен предупреждал один раз, без повторений. Далее непонятливых просто настигали последствия. Дуга возомнил, что Серёжке подобное не грозит, в чём очень сильно просчитался. Вернее, зарвался. Потому и помалкивал. Пусть особое к себе расположение не восстановить в одночасье, но вполне возможно хотя бы не усугубить ситуацию ещё больше.

Андрей перевёл взгляд на исписанную страницу.

– Я ещё не закончил, – проговорил Дуга, сжимая ручку.

– Здесь обычно хорошо думается. Воспользуйся этим… – Андрей развернулся к выходу. – Серёжа. – Всё-таки добавил он и снова закрыл дверь на замок.

Даже в юности Андрей не был склонен долго и непродуктивно рефлексировать, а тем более проводить археологические раскопки в самом себе, заравнивать их и ворошить заново с мыслью, что куда-то не добрался изначально. Если он ошибался, то предпочитал не юлить. Признавал ошибку, исправлял, если получалось, и делал выводы на будущее. Если обещал что-то, то держал слово. Он действительно считал, что его за язык никто не тянул, и иного варианта далее не предполагалось: только выполнять. Твой выбор означает твою ответственность. Андрей не выдумывал причины, что сделал не так, где проглядел или с чем не справился. Он их искал, находил, выяснял и учитывал. По тому же принципу вступал и поддерживал отношения, будь то деловое партнёрство, дружба или личное. Партнёр вполне мог подвести, друг струсить, а женщина изменить, но это оставалось на их совести, при отсутствии которой люди как раз и начинают рьяно навешивать свои слабости и малодушие на других.

Чем сейчас и занимался Дуга, включая «мальчика Серёжку». Серёжку, который же свой. Ну оступился, бывает, но они всё преодолеют, ведь и Славен не осёк, не посоветовал вовремя, не всыпал по первое число, в конце концов, чтобы мальчишка плохих дел не натворил. Только с ним не прокатит. Андрей спроецировал уважение к отцу Сергея на его сына, списывая поведение и поступки Дуги на импульсивность молодости и жажду проявить себя. Здесь непосредственный просчёт самого Славена. Но за всё остальное Дуге придётся отвечать самому.

В отличие от Лёни, которому сердобольная тётя вполне сможет найти оправдания, при этом от души раскаиваясь в том, что сама виновата, не уделяла ему достаточно внимания и упустила подростка. Ей так будет гораздо легче, чем признать, что племянник всего лишь гнилой человек…

Андрей резко притормозил у спальни и уставился на дверное полотно. В его постели сейчас спала очень отважная женщина. Тоненькая и испуганная. И всё равно отважная. Не каждая мать так крепко верит в своего ребёнка, как Саша без оглядки встала горой за племянника. Она одновременно оказалась сильна и слаба своей преданностью. Бесценное качество, которым столь цинично попользовался и растоптал мелкий слизняк.

Нестерпимо захотелось ударить по двери кулаком, но Андрей глубоко вдохнул, задержал воздух на несколько секунд, медленно выдохнул и вошёл в комнату.

Саша лежала всё тем же туго собранным небольшим клубочком. Она разоспалась и слегка посапывала. На щёки вернулось подобие румянца. Светлые волосы контрастировали с тёмной наволочкой.

В спальне было душно. Чтобы девушку дополнительно ко всему не продуло, Андрей закрыл окно сразу, как принёс сюда Александру после обморока в ванной. Он потянулся к пульту от сплит-системы, но всё же предпочёл приоткрыть створку на проветривание. Нужен приток свежего ночного воздуха и ясность в мыслях. А последней как раз не было.

Андрей размял плечи, проверил телефон и убавил звук до минимальной громкости, не желая потревожить Сашу, когда позвонит Борис. Задумчиво посмотрел во двор и начал привычно расставлять всё произошедшее по порядку:

«Дуга не дурак, за ночь окончательно осознает, что шутки закончились. Нам с ним ещё не единожды пересекаться в общих кругах и необходимо чётко разделить деловую подоплёку и личную. Он злопамятен, соответственно, побудет под пристальным надзором, чтобы закрепить понимание и пресечь мстительные порывы».