Тут же трава и земля под ним обагрились кровью, а сам он, пуская изо рта кровавые слюни, громко кряхтел, упав на колени и руками тянулся за спину, заливаясь слезами боли из большущих глаз. Момент, когда он сдох, я уже не видел – бросившись к Рахте, я повалился на землю рядом с ней, и взял тролльчиху за руку, сжав её и глядя прямо ей в глаза.

Она была ещё жива, и смотрела на меня карими глазами, даже умудрившись выдавить лёгкую улыбку, от которой у меня по спине пробежались мурашки, а из глаз покатились слёзы горечи, ведь это было… очень печально и грустно!

Не знаю, по какой причине, но мне было жаль эту тролльчиху, которая с самого начала не желала мне зла, а просто боялась остаться в одиночестве, пускай её метод и не совсем пришёлся мне по душе.

- Маленький… друг… - тихо прошептала она, с большим трудом разлепив губы. – Я искать… тебя… шла вперёд… звала… И ты прийти! На смерть Рахты…

- Если бы только с нами была Милена, она бы смогла вылечить тебя, - произнёс я, уже просто глотая слёзы, что текли по щекам. Такой страшный монстр, как тролль, а такая жалостная смерть… Если честно, у меня одно с другим не вязалось, но всё равно, это было очень грустно! – Рахта, прости, что тогда убежал, я…

- Друга нашла… не уходи…

- Не уйду! Не уйду до конца, подруга… - едва сдерживаясь, чтобы не разреветься, как последняя тряпка, с трудом произнёс я, не прекращая поглаживать руку Рахты, которая прикрыла глаза и с большим трудом вздохнула, издав при этом болезненный стон. До самого конца, который наступил для неё через минуту, она больше ничего не сказала, и я даже не сразу понял, что она умерла, пока не заметил, что её грудь перестала подниматься и опускаться.

Некоторое время, приходя в себя и вытирая слёзы, я просидел рядом с покойницей, глядя на пляшущие на её лице тени от деревьев, что падали на неё от лучей заходящего солнца. Грустное это было зрелище, и очень печальное…

- Макс, стоит ли мне…

- Делай, как считаешь нужным, - перебил я Катрин, поднимаясь с колен и забирая у неё свой меч, который она протягивала мне. Больше ничего не говоря, я вручил ей свой кинжал и ушёл под одно из деревьев, спугнув очередного зайца, упрыгавшего в кусты, где стал срывать листья Жив-травы, чтобы в них завернуть органы как огра, так и Рахты, стараясь не глядеть, что там делает Катрин, хотя я и так знал, что она вытворяет…

И как бы мне не хотелось её остановить, я всё же не сделал этого, понимая, что смерть – смертью, но приносить органы монстров, как и убивать их – наша работа… Моя работа! А Рахта, как ни крути, была всё же монстром, да и к тому же теперь ей вряд ли понадобятся органы…

+++

После того, как Катрин покончила вырезать органы, и завернула их в листья, без моей помощи, хоть я и хотел ей помочь с последним, но так и не смог пересилить себя, мы двинулись скорым шагом к городу.

Подхватив по пути и брошенную людоловку, мы с рабыней едва успели проскочить в Малрот до закрытия врат, а дальше уже двинулись не спеша, по засыпающим улицам города, которые уже почти опустели. Когда добрались до «Свежего баклажана», ведь именно так стоит называть дом, чтобы не запутаться, я недовольно поглядел на свет, что виднелся в окне кухни.

Что-то мне не особо хотелось рассказывать всем остальным, почему у меня вдруг упало настроение, да и глупо это всё, наверно…

Сожалеть о смерти монстра, который не так давно хотел тебя похитить, ха!

- Макс, думаю, тебе понравится сегодняшний ужин! – весело произнесла Вивьен, когда мы с Катрин, побросав сумку с органами и мухоловку-мутанта в прихожей, прошли мимо кухни и зашли в моечную, куда тут же прилетела Виви. – Запечённая рыба с картофелем! Ну, как тебе?

- Думаю, что будет неплохо, - пожал я плечами, тщательно промывая руки чистящим зельем, которые никак не хотели отмываться не только от крови Рахты, но и от мерзкой густой массы. – Понадеюсь, что её ты готовишь так же шикарно, как и пирог… А, чёрт!

- Что случилось? – озадаченно спросила Виви, подходя ко мне сзади, и заглядывая через плечо. – У тебя кровь на руках… Макс, что стряслось? И почему ты весь… Ой! Что эта за белая… ФУ! Вы чем вообще занимались на полях?!

- Слышала когда-нибудь о Филмории Хищнице? – с усмешкой спросила Катрин, уже вытирая руки полотенцем, пока я безуспешно пытался хотя бы руки отмыть от белой гадости. – Растение, которое ещё называют Хранительницей Цветов?

- Да, вроде слышала…. Так вот что за дрянь в коридоре лежит?! Вы на эту гадость нарвались? Ничего себе, я впервые вижу нечто подобное… Она же больших денег стоит! И, как я могу понять, она тебя пыталась съесть, да?

- Есть такое, - хрипло ответил я, уже просто опустив руки в воду, налив в неё немного зелья. Кажется, такой способ лучше разъедал эту мерзкую массу, ведь уже вся вода была из красной становилась белой… - А ещё нарвались на огра и тролля…

- Как я погляжу, вечер у вас выдался весёлый, - невесело усмехнулась Вивьен, и услышав её слова мне захотелось засмеяться, а потом ещё раз разреветься, но делать этого я, конечно же, не стал. Просто, было очень гадко, прямо мерзко на душе из-за гибели Рахты, которую мы даже не похоронили, бросив её труп без нескольких органов прямо там же, на чёртовой поляне… - Ну, ладно, как закончите отмываться, то… ужин на столе! Отец уже спать лёг, да и Милена тоже, вроде как… Я, наверно, тоже пойду лягу, да…

Когда она вышла, мы с Катрин едва не одновременно вздохнули с облегчением, а затем хихикнули, ведь в моечной, наконец, настала почти полная тишина, нарушаемая лишь бульканьем воды, когда я тёр одну руку об другую, держа из в деревянном тазу.

- Знаешь, что? – первым тишину решил нарушить я, поглядев на Катрин, которая прямо тут же, в моечной, стащила с себя почти всю одежду, оставшись в одном нижнем белье. – Я, наверно, возьму отпуск на неделю, с завтрашнего дня, как сдадим чёртовы органы и эту… как её… Филморию! А может и не на неделю, а на две, посмотрим, в общем…

- Это уже тебе решать, но я не против – раз ты будешь отдыхать, то и я смогу немного побездельничать, - улыбнулась Катрин, встав слева от меня, и положив руку мне на плечо. – Так ты вряд ли отмоешь эту мерзость… Вода слишком холодная, а эта дрянь отмывается только в горячей!

- Понял. И раз уж так, тогда сделай мне ванну, но… сначала пошли поужинаем! Ты же покормишь меня рыбой, раз уж у меня руки грязные? Посуду-то пачкать как-то не очень хочется…

- Как пожелаешь, - нахально ответила Катрин, надевая халат и покидая моечную. А я же ещё немного задержался тут, подольше поддержав руки в уже остывшей воде, и поняв, что это и впрямь бесполезно, вскоре пошёл на кухню, где меня ожидала остывшая, но не от этого не менее вкусная, рыбка…

Потрескивание огня в камине, и капли дождя, стучащие по стеклу, нагоняли невыносимую тоску и некое одиночество, вместе с грустью, приходящие с воспоминаниями о матери, которой сейчас, наверняка, было ещё того хуже…

Лежа на диване в гостиной, расположенной на чердаке, я то и дело широко зевал, время от времени почёсывая затекающую задницу, ведь уже не первый час находился в одном положении, почти не двигаясь. Я предавался воспоминаниям о родном мире, о ненавистной школе, учёбе и посиделкам за стареньким компьютером.

Мне было скучно…

Просто невероятно чертовски скучно!

- И зачем я вообще брал себе отпуск? - недовольно проворчал я, тяжело вздохнув. Конечно, слышать меня сейчас никто не мог, как и ответить, ведь каждый жить моего дома был занят своими делами: Клайв скучал в лавке, ведь ещё была середина дня; Вивьен сейчас находилась на кухне, насколько я мог знать; Милена прибиралась на втором этаже, что-то громко напевая, а Катрин…

А вот что делает воительница я не знал! В прочем, какая разница, всё равно она дальше дома не могла уйти, ведь там такой ливень снаружи, что нормальный человек собаку на улицу не выгонит…

- А ведь прошло всего три дня, а я уже с ума схожу, - ещё раз вздохнул я, почесав кончик носа, поменяв, наконец, свое расположение тела, и сев прямо, вытянув ноги. – Нужно чем-то заняться, и желательно срочно… О, придумал!