Но мне нужно больше. Гораздо больше. Причина – я не вполне понимаю то, что мне сейчас озвучили. Но отступать не имеет смысла. Я знаю, что лишь так получу ответы на вопросы, которых раньше у меня не было. И на те, что сидели в больной голове много лет.

– У вас есть право задать Системе один уточняющий вопрос, – замечает Куратор, выждав.

Я поднимаю голову вверх и громко говорю так, будто обращаюсь к Высшему Разуму: «Одиночество будет продолжаться?»

Система, не мешкая, выдает: «Ни на одном уровне одиночество не навязывается».

Я счастлив это слышать. Закрываю глаза и снимаю обувь. Я хочу быть босым при встрече со своим новым рождением. Моя рука сама тянется туда, где я создаю миры. Верю: я смогу создать то, что поднимет меня на небывалые высоты! Уровень вспыхивает под моей ладонью и фиксируется. Свити быстро передает регистрацию в головной компьютер, и Система начинает компилировать условия и стоимость договора. Через пару минут я вижу текст и цифры. Прямо на полу, под ногами.

Если согласны, – поясняет Куратор, – просто встаньте в конец страницы, туда, где отведено место для отпечатка пальца. Палец ноги тоже подойдет.

Я начинаю читать. Знаю, что бывает с теми, кто не читает договоры до конца. Мои глаза лезут на лоб… Ничего страшного, просто Система хочет немного большего, чем я планировал. Вернее, не Система, а организация, которая ей владеет.

– Вас что-то смущает? – уточняет Свити.

– Смущает! – говорю я. – У меня с самого начала было ощущение, что стану вашим рабом, и похоже, оно себя оправдывает.

– Не драматизируйте! – морщится собеседник. – Это справедливый обмен. Мы вам – Ключ к тонким планам, а вы нам… – то, что написано.

– Значит, права на мою память хотите? По кусочкам разбирать будете? – негодую я.

– Выбор за вами! Никакого давления у нас не предусмотрено. Мы следуем законам.

Куратор резко разворачивается на носках и быстро идет к выходу. Напряжение растет. Может, меня берут на понт?..

– Погодите! – кричу я и наступаю на договор в нужном месте, понимая, что я попал. Но попал красиво. За дело. Потому, что хочу счастья для души. Хоть никогда она меня и не интересовала до этого. Ну, и, наверное, не только для души. В общем, неважно. Счастье – это святое!

– Вот и отлично, – говорит Свити. – А теперь идем получать Ключ.

И тут во мне вырастает адреналиновая волна. Это как выиграть такую сумму, с которой ты сможешь жить вечно и иметь все. И дети твои тоже будут иметь все. У меня детей никогда не было, но я за них безумно рад уже сейчас, в этот момент. Я им уже завидую. Волна становится выше.

– Что бы ты дальше не увидел, – говорит Куратор напоследок, отбросив всякие церемонии – не забывай главного: нельзя терять себя! Ни при каких условиях. Это совет от друга. В противном случае не мы тебя задавим, так сам себя разрушишь. Вам дуракам только и давать Ключи от жизни, а мудрые советы никому нахрен не нужны!

Я киваю и следую за ним. Внутри у меня – щемящее чувство, ну знаете, когда и страх, и радость сливаются, а ты несешься куда-то, в надежде, что крылья не обгорят.

Ну вот, – думала Оля Смирнова, – мне 33. Мощнейше! Красиво смотрятся эти две тройки, в общем. Парно. Но на этом вся красота в моей жизни заканчивается. Вокруг однообразие, тотальное и перманентное. Оно отупляет, оглушает, слепит. И самое противное, что все вокруг считают будто так и должно быть.

Если глубоко копнуть, я вполне нормальный, и даже тонко чувствующий человек. В смысле, я способна на это. Но на деле, когда направляю свое внимание во внешний мир, вижу мало интересного. Похоже, мы попали в очень глубокую жо… Я хотела сказать, переживаем длительный период стагнации.

Да, быть дочерью двух заботливых опекунов «третьего пола»4 – совершенно нормально! Это создает условия для полноценного физического развития и духовного роста! Очень разносторонние личности, мои приемные родители, надо сказать. С детства внушали, как важно найти себя. А где искать-то? Не пояснили. На кого я теперь похожа? Нет, серьезно! Я делала попытки в этой бессмысленной игре под названием «ищу себя» … А к чему они привели? Одиночество, причем болезненное. Словно сросшийся со мной сиамский близнец. Он поворачивается и смотрит на меня. А я на него. Он молчит, в его глазах – разочарование. Я, соответственно, тоже молчу. И в моих – разочарование. А что? Я лысая, что ли? Как со мной – так и я.

В зеркале на меня смотрит андрогин-«лохматос». Не могу я быть им, этим странным существом! Не могу больше разносить рисовые шарики в дешевых отелях и обновлять ПО сборщиков мусора. Неужели у меня на лице написано «сбрось на нее работу, которую никто не делает»? Не хочу оставаться на задворках собственной жизни, только потому что мой фэйс кому-то не угодил. Нет уж, дорогая Вселенная, не выйдет обескуражить меня. Я выхожу на тропу войны! Только я буду решать, где спать и просыпаться! За мной последнее слово!

С этими мыслями девушка шагала по заснеженной улице серого городишки, когда увидела яркий баннер Анлок Системс, пробежавший по стене скучной многоэтажки. Причем пока она рассматривала чудесный рекламный видеоряд, ее длинное костлявое тело продолжало шагать как бы по инерции. «Ба-а-а, – протянула Оля, споткнувшись о какого-то грязного бродягу на тротуаре. – А ведь правду говорят, наверху нас слышат! Пшел от меня, голодранец!» – послала она щедрый пинок полуживому от холода человеку. Затем, натянув старую вязаную шапку поглубже, почти на глаза, прибавила шаг. «Сейчас или никогда!» – скомандовала разносчица закусок сама себе и запрыгнула в «Молнию» на междугородней станции.

«Молния» летела минут семь, но за это время перед Ольгой пронеслась вся ее жизнь, и, собственно, так же быстро стерлась из памяти. «Я войду к ним в офис, – размышляла она, – и скажу, что для меня новая реальность – вопрос жизни и смерти, что я готова на все! Ведь старые мечты рухнули, и притом, давно».

Тем временем вагон остановился, и, вздрогнув на прощанье, выставил искательницу приключений на свет божий. Наверное, туда, где ее «слышат». Прошло минут пятнадцать, и вот она уже у входа в очень амбициозную организацию. Что говорить, такого видеть пока не приходилось! Светлое помещение, почти невесомое, по левую и по правую руку – стойки, прямо как в аэропорту. Всюду – люди. Волнуются и, кажется, спешат. Сотрудники приемной проверяют гостей, загружают настройки в спецкостюмы, отмечают «вылеты». На табло перед каждым гостем появляется число. Если оно «положительное», тот моментально «уплывает» наверх. Если «ноль» – гость продолжает движение по тайному коридору за дверью. «Отрицательное» – человек падает вниз, в люк, который словно глотает его вместе с потрохами.

Минут пять Оля наблюдает за происходящим с неподдельным интересом и медленно растущим чувством страха. «Что за черт! – восклицает она в голос. – Надеюсь, меня не пошинкуют как капусту?»

Тут одна из регистраторш обращает на нее внимание и быстро жмет кнопку прямо под стойкой. Все исчезает, и перед Ольгой меняются декорации. Теперь это уже пустой зал с одним огромным столом, за которым восседает грузный мужчина без ушей. Форма одежды выдает в нем менеджера.

– Пройдите сюда, – вежливо просит мужчина. – Небольшая техническая заминка не сможет помешать вам встать на тропу войны. Так ведь? – тут толстяк поднимает бровь и выдвигает указательный палец вверх.

– Что за… – медленно протягивает Оля в недоумении. – Откуда вы зна…

Мужчина жестом просит ее молчать. Он спокойно нажимает таинственную кнопку под столом, и говорит: «Свити, мы ждем тебя в холле через две секунды!» Ровно через две секунды Оля ощущает у себя за спиной чье-то присутствие.

– Ага! – возбужденно говорит Свити. – Группа расширяется!

– Какая-группа-то? – не выдерживает девушка и оборачивается, чтобы глянуть на этого Свити. Челюсть ее падает, ведь говорящая гусеница в безразмерном худи никак не вяжется с представлениями о сотрудниках компании.