Пустота не бывает случайностью. Человек впускает её в свою душу тогда, когда боль становится невыносимой. Вея видела такое лишь однажды – в детстве. Той весной в одном из южных акильфийских селений случилось большое горе – дети заигрались на лугу и не заметили двух горных львов, которые спустились за лёгкой добычей. Взрослые подоспели слишком поздно – хищники уже успели загрызть трёх мальчиков и девочку. Позже мать одного из погибших мальчишек привезли в деревню близ замка, чтобы провидица Иола заглянула несчастной женщине в душу, поскольку целители не смогли увидеть недуг. Та женщина была такой же, какой теперь стала Таирия – тихой и ко всему безразличной, как неживая. Ни воли, ни чувств, ни желаний – ничего не осталось. Она не подчинялась приказам, не реагировала на громкие звуки и боль, а ноги переставляла только тогда, когда кто-нибудь вёл её под руки. Муж бедняжки настаивал, чтобы колдуны или провидицы вернули его жене разум, и обещал убить бесполезную женщину, если она останется такой. Она умерла вскоре после того, как Иола позволила воспоминаниям заполнить пустоту. Бросилась с утёса на скалы, потому что не вынесла горя.

Пустота – это спасение. Она не отнимает память, но не позволяет боли захлестнуть человека с головой. Тот, кто впустил в свою душу пустоту, всё помнит, но ничего не чувствует. Со временем боль либо стихает, и тогда человек сам начинает потихоньку возвращаться к жизни, либо приходит безумие. Нужно время. Сколько? Никто не знает, потому что причины для пустоты у всех разные.

Кьорвиги нашли Таирию весной, а теперь уже закончилось лето. Она жила с опустошённой душой уже полгода и не умерла только потому, что дикари не позволили – им очень хотелось подарить свою находку новоявленной полубогине. Даже клеймо на её костлявом теле не выжгли, как обычно поступали со всеми рабами. Вея не видела, как девушку кормили, но позже Лейза сказала, что это не человек, а живой мертвец, который ничего не видит, не слышит и не понимает. Теперь Таирия спала под действием сонного зелья в маленьком шатре неподалёку от жилища Веи и действительно выглядела мёртвой.

– Не понимаю, зачем она тебе. Она ведь законная жена твоего мужчины, если я правильно помню. Я бы на твоём месте просто избавилась бы от этой проблемы, пока он спит и ни во что не вмешивается, – ворчала Лейза, недовольная тем, что её госпожа сидит у постели бесчувственной девчонки вместо того, чтобы готовиться к приёму королей.

– Не думаю, что она когда-нибудь будет претендовать на Маркуса, – с грустью в голосе отозвалась Вея и осторожно убрала коротко остриженную прядь светлых волос со лба Таирии. – Она любила другого мужчину. Любила так сильно, что совершила множество глупостей ради того, чтобы получить право быть с ним вместе. Но в итоге она потеряла сначала любимого, а потом и его ребёнка.

– Откуда ты…

– Я видела, Лейза, – вздохнула девушка. – Всё видела. Нирима немного приоткрыла разум этой девочки так, чтобы не нарушить границу пустоты, и объяснила мне, как туда заглянуть.

– И ты увидела там любовь? – скептически уточнила ведьма.

– Любовь, обман, предательство, тоску, злобу, смирение… Знаешь, ей ведь всего восемнадцать лет. Мой старший брат был её первым мужчиной и первой любовью. Да, Таирия не подарок. Да, она уничтожила половину моего клана, а потом с её подачи Джевед перерезал горло нашей матери. Точнее, Фадии, которая заняла тело Аллелии, но я-то видела окровавленное тело мамы. Эта девчонка всегда и всем доставляла одни только неприятности. Отравила Маркуса ядом схашивии, потом вопила на весь замок, что Дэнзет – самозванец, пока Аарек не начал подумывать о том, чтобы казнить всех чужаков, включая и её тоже. Она такая, какая есть, но Джевед любил её, иначе не пришёл бы за ней в Акильфадию. Всё ради любви.

– Беременность раздувает твою сентиментальность до поистине невероятных размеров, – покачала головой Лейза. – Сейчас ты жалеешь убийцу. Завтра она придёт в себя и воткнёт кинжал в твоё отвратительно доброе сердце. Ты сама-то собираешься взрослеть? Переговоры провалила…

– Кьорвиги разочарованы? – подняла на неё Вея виноватый взгляд.

– Озадачены, я бы сказала, – поморщилась ведьма. – Они ждали божественного величия и чуда, а увидели только капризную, напуганную девчонку, которая много знает, умеет красиво говорить и понимает их язык. Я предупреждала, что тебе пока ещё рано соглашаться на эти визиты. Ты сама ещё не до конца понимаешь, какую силу получила, и как её можно использовать. Уже полдень, скоро приедут Эгдан и Наэн, а ты тратишь драгоценное время не на подготовку к этой встрече, а на жалость к полумёртвой сопернице. Мне отменить приём, пока ты снова не напортачила? Или…

– Или, – нахмурилась девушка и встала с подушек, на которых спала Таирия. – Мне нужна эта встреча.

Мнение Лейзы на этот счёт было противоположным, но она перестала спорить с упрямой госпожой ещё несколько дней назад, когда Вея заявила, что если не будет переговоров, то она просто пошлёт клан меллеорских ведьм и их преданность куда подальше. Такой вариант развития событий точно был недопустим.

* * *

Никто не рассказывал Вее о том, что зеленоглазые меллеорские ведьмы и кьорвиги приходятся друг другу роднёй. В библиотеке и архивах клана никогда даже записей об этом не было – девушка сама обо всём догадалась. Всё, что она сказала вождям кьорвигов, было чистой правдой, хотя кое о чём Вея не знала. Первую Душу золотого дракона мужчины не просто использовали для плотских утех, как обычную женщину – они поступили с ней почти так же, как спустя полтора тысячелетия после этого вольный народ обошёлся с матерью Фадии. Дочери этой первой «особенной» колдуньи был всего год, когда кьорвиги взяли женщину в набег, заставили её применить природную магию против людей, а потом просто убили, как часто поступали с бесполезными, обречёнными на медленную смерть колдунами, чтобы не тратить на них провизию. После этого золотого дракона больше никто не видел, и годовалая дочка колдуньи тоже исчезла. Девочка выросла в Аукеросте, где люди с почтением относятся к тем, кто имеет магические способности. Рыжеволосая малышка с удивительно яркими зелёными глазами попала в обеспеченную семью, получила достойное воспитание и образование. Самые первые и самые ценные записи, хранящиеся в библиотеке клана, принадлежат именно ей. Это очень хрупкие пергаменты, и только магия не позволяет им рассыпаться в прах, поэтому их не привезли в Меллеорию. Вея не знала об их существовании. Верховная Мать решила, что новая Душа золотого дракона узнает об этом позже – когда снизойдёт до того, чтобы принять обычаи клана.

Теперь Лейза опасалась, что этого вообще никогда не случится, потому что у новой Души золотого дракона оказался строптивый характер. Отправляя в святилище старшую дочь и самых сильных ведьм, Верховная Мать пребывала в уверенности, что из несчастной, побитой судьбой двадцатилетней девчонки можно вылепить то, что нужно клану. Напутственная речь звучала так:

– Дочери Краонгры! Великая богиня спустя много столетий вновь явила себя этому миру, и это знак нам – тем, кто носит в своей душе дар её божественной силы. Век за веком мы с честью хранили это наследие, оберегали его и использовали только во благо. Вы знаете, откуда взялась наша сила. Знаете, кому она предназначалась, и кто её отверг. Магия была дана вольному народу для того, чтобы положить конец дикости и варварству, которыми всегда жили и по сей день живут кьорвиги. Сила, которую мы храним больше двух тысячелетий, могла сделать вольный народ самым великим и почитаемым народом не только на островах, но и в больших землях. Она могла дать им власть, богатство, уважение и все блага, о каких только можно мечтать. Кьорвиги отказались от этого дара, и время их не меняет. Они продолжают жить в злобе и жестокости, крадут женщин и детей, принуждают колдунов нарушать законы природы и вредить тем, с кем могли бы жить в мире и согласии. Великая богиня долго смотрела на эти бесчинства и наконец-то решила положить им конец. Она вложила свою душу в смертное тело юной акильфийской целительницы, чтобы вольный народ оставил в покое остров Сеар – дом золотого дракона. И это знак нам, что пришло время использовать хранимое нами наследие. Мы должны принять неразумное, но божественное дитя в лоно нашей семьи. Должны научить Вею Ког всему, что знаем сами. Должны указать ей верный путь, чтобы эта девушка выполнила предназначение, с которым две с половиной тысячи лет назад не смогла справиться её предшественница. Вольный народ должен стать мирным или прекратить своё существование – такова воля богини. Если Душа золотого дракона не сможет изменить кьорвигов, мы уничтожим всех их ценой своих жизней, как когда-то во имя свободы Сеара это сделала Меллео.