В моем штате состояло более сотни человек, многие были профессиональными охотниками, учеными или следователями, и, клянусь, от обилия поступающих сведений наши мозги чуть не расплавились.

И все было бы тщетно, если бы не Эмос. Мой старый ученый принял это как личный вызов. Без устали и отдыха он анализировал всю новую информацию и каждый час проводил по тысяче проверок и сравнений, решая задачи, на которые у меня ушел бы не один день.

И казалось, черт побери его старые кости, что он наслаждается этим.

Ниточки появлялись одна за другой. Груз, размещенный в долгосрочное хранение на складе Улья Восемь и оплаченный чеком на имя одного из известных друзей Лико. Двухсекундный феромонный след в зале отправления торгового порта на побережье удаленного Улья Бэта. Нечеткое изображение, зафиксированное пикт-камерой на улице Улья Примарис.

Обнаруженное в списках транспортных компаний имя пассажира, который, прежде чем покинуть планету, совершил чрезмерное количество перелетов между космопортами, словно пытаясь сбить кого-то со следа.

Потом стали поступать более конкретные данные: беглый таможенный осмотр грузовой баржи, обнаруживший на борту оборудование, подавляющее псионическое воздействие и предназначенное для отправки с планеты. Ряд неуклюже замаскированных и, возможно, розданных в спешке взяток, чтобы набрать грузчиков в космическом порту Примариса. Каперское судно «Принцепс Амальгама», простоявшее на высокой орбите на день дольше, чем было указано в регистрационном разрешении, а затем внезапно изменившее запланированный маршрут.

Вместо долгого рейса к Рифу Урзориди он полетел в прямо противоположную сторону и, минуя мир Фронта, направился к фабрикам твистов на Иичан.

В дверь номера постучали. Я приказал всем, кроме Нейла, отправляться в соседнюю комнату. Биквин и Иншабелю хватило здравомыслия унести с собой все пакеты с едой, кроме двух. Я подошел к окну, а Нейл опустился на стул, небрежно свесив руку за спинку так, чтобы со стороны двери не был виден автоматический пистолет, зажатый в его ладони.

Проверив нашу маскировку под твистов, я произнес:

— Войдите.

Дверь открылась. В номер вошла вчерашняя официантка из бара. Откинув мокрый от дождя капюшон, она пристально оглядела нас с Нейлом.

— Что-то вы не спешили, твисты, — произнесла девушка-дикобраз.

— У тебя что-нибудь есть для нас, сладкогенная, или просто пришла проведать отличного парня, которого упустила вчера вечером? — с похотливой улыбкой осведомился Нейл.

Она нахмурилась, и на ее голове угрожающе вздыбился ряд игл.

— У меня для вас послание. Вы знаете, от кого.

— Фант?

— Это не мое дело, мерзкогенный. Я только передаю сообщение.

— Ну так передавай.

Она сунула руку под плащ и извлекла на свет старый разбитый навигатор слежения, какие использовались, наверное, лет пятьсот назад. Девушка включила прибор ровно на столько, чтобы мы смогли увидеть на экране мигающую зеленую точку, а потом нажала на кнопку и с грохотом бросила навигатор на облупившийся стол.

— Там будет аукцион. Победит тот, кто назовет наибольшую сумму, так что он сказал тащить кучу желтенького. Кучу.

— Где? Когда?

— Сегодня во вторую смену, на выжимках. Эта штука вам покажет.

— Это все? — спросил я.

— Все, что мне известно. Я только доставляю сообщения. — Она оглянулась на дверь. — Но я еще могу вам пригодиться.

Я достал монету Империума.

— Этим берешь?

При виде денег ее глаза загорелись.

— Я беру что угодно.

Я бросил ей монетку, и она поймала ее в воздухе.

— Благодарю.

Выходя, девушка обернулась и взглянула на нас так, словно моя щедрость изменила ее мнение о двух твистах.

— Не верьте ему, — посоветовала она и затворила за собой дверь.

Выжимками местные обитатели называли полосы на фабричных полях, заваленные отходами, оставшимися после уборочных машин. Груды пережеванной растительности, которая начинала восстанавливаться уже несколько дней спустя, — уж такой была скорость роста и живучесть флоры Иичан. Главный улей постоянно окружало несколько тысяч квадратных километров выжимок.

По указанию навигатора мы направлялись на юг, продвигаясь все дальше по свежескошенным областям.

Полдень. Именно это она и подразумевала, когда говорила про вторую смену. Вторая рабочая смена в течение дня. Чтобы добраться до места, мы вышли за два часа до назначенного времени.

Отрывочные сведения о Лико никак не хотели складываться в единую картину. Нейлу не составило труда выяснить, что именно Фант Мастик является местным работорговцем, специализирующимся на «мозговиках». Но почему Лико воспользовался его услугами? Зачем вообще ему продавать Эзархаддона?

Эмос предположил, что продажа могла быть заключительным этапом сделки, после того как Эзархаддон выполнил свою часть договора. Это означало, что всем заправлял Лико. Я в этом сомневался. И если он просто должен был отпустить еретика, после того как тот закончит свою работу, то зачем решил продать его? И тем более зачем проделывать такой путь? Иншабель высказал догадку, что Лико стремится избавиться от неуправляемого псайкера, потому что боится его.

У меня родилась собственная теория. Лико доставил Эзархаддона на Иичан с какой-то другой целью, и инсценировка продажи «мозговика» через Фанта была только приманкой, чтобы вывести на чистую воду возможных преследователей.

Как оказалось, я был прав. Это меня не удивило. Именно так поступил бы я сам.

Выжимки представляли собой вонючую помойку. После вчерашнего ливня горизонт затянуло липким туманом, но, насколько хватало глаз, почва была изрыта, завалена грудами срубленной поросли, измочаленного растительного волокна, вывернутых корневищ и спрессованных пластов земли. Огромные гусеницы уборочных машин оставили широкие траншеи метровой глубины, на дне которых растительный материал вперемешку с почвой образовал застывшую массу, напоминающую холодец.

Во влажном от сока воздухе копошились мошкара и дождевые жуки. Они сновали туда-сюда, то и дело пытаясь забраться нам под одежду.