И скоро мне предстояло это узнать.

Когда я вошел в главный, освещенный свечами зал, светская беседа прервалась, сменившись мертвым молчанием. Шестеро мужчин обернулись. Фишиг, внушительно выглядевший в своей черной броне, ухмыльнулся и кивнул мне. Дознаватель Иншабель, в облегающем доспехе и легком плаще, поклонился и нервно улыбнулся.

Остальные четверо спокойно смотрели на меня.

Я торжественно прошествовал к ним и встал посредине.

Первый откинул капюшон красно-коричневой накидки. Это был Титус Эндор.

— Привет, Грегор, — сказал он.

— Рад видеть тебя, старый друг.

Эндор одним из первых откликнулся на мой призыв, отправив анонимное послание с рабских миров Селис. Второй, писавший с Трациана Примарис, стоял рядом с ним.

— Коммодус Вок. Вы почтили меня своим присутствием.

Иссохшее лицо старого негодяя исказила усмешка.

— Эйзенхорн, я здесь ради всего того, что связывало нас, а также из-за Лико, будь прокляты его глаза. Есть еще ряд причин, хотя Император знает, с каким подозрением я отношусь к этому делу. Я выслушаю тебя и, если мне не понравится то, что ты собираешься сказать, уйду, не нарушая тайну этой встречи! — И добавил с серьезным видом и поднятым вверх пальцем: — Я не стану предавать участников этого конгресса, но оставляю за собой право уйти, если сочту его бесполезным.

— Это ваше право, Коммодус.

Слева от него стоял высокий, самоуверенный мужчина, которого я не узнавал. На нем была коричневая армированная кожаная куртка под длинным синим плащом из кавалерийского твила, а серебряную инсигнию он прикрепил слева на груди. Круглая голова этого человека была выбрита, но фиолетовые всполохи его глаз говорили мне, что он являлся уроженцем Кадии.

— Инквизитор Раум Грумман, — сказал Фишиг, делая шаг вперед.

Грумман с кратким поклоном принял мою протянутую руку.

— Леди инквизитор Нев принимает ваше послание и просит, чтобы я выразил ее глубокую скорбь по причине того, что она не может присоединиться к нам. Она лично просила меня занять ее место и служить вам так же, как служил ей.

— Я благодарю вас, Грумман. Но мне хотелось бы сразу убедиться в том, что вам известна цель нашего собрания. Прилететь сюда только потому, что вас попросила начальница, — этого недостаточно.

Кадианец улыбнулся:

— Можете не беспокоиться. Смею вас заверить, я тщательно разобрался в проблеме вместе с самой Нев и вашим человеком, Фишигом. Я не питаю никаких иллюзий касательно опасности того, ради чего мы собрались, и того, чтобы находиться рядом с вами. Учитывая полученные доказательства, я в любом случае должен присутствовать здесь.

— Отлично. Превосходно. Рад вашему участию, Грумман.

Личность четвертого и последнего гостя ставила меня в тупик. Его скрывала полированная сталь боевой брони, которая явно была изготовлена на заказ и непомерно дорого стоила. Закованными в латные перчатки руками он снял со своей головы шлем в виде оскалившейся собачьей морды. Инквизитор Массимо Риччи из Ордо Ксенос Геликана. Едва ли его можно было назвать старым другом, хотя я и знал его достаточно хорошо.

— Риччи?

На его красивом, надменном лице появилась широкая улыбка.

— Как и Грумман, я здесь для того, чтобы принести извинения. По многочисленным причинам, которые, я уверен, тебе будут вполне понятны, лорд Роркен не смог лично откликнуться на призыв. Участие в этом деле обернулось бы для него политическим самоубийством. Но мой господин продолжает верить в тебя, Эйзенхорн. Он отправил меня в качестве своего представителя.

Риччи был одним из самых лучших и уважаемых инквизиторов лорда Роркена и заслуживал восхищения. Многие пророчили его в качестве наследника Магистра Ордо Ксенос. Его присутствие здесь было невероятным знаком доверия как со стороны лорда Роркена, пославшего одного из самых прославленных людей, так и со стороны самого Риччи, подвергавшего риску свою великую карьеру уже тем, что пришел на встречу. Очевидно, оба они отнеслись к моим планам и проблемам предельно серьезно.

— Господа, я весьма польщен и счастлив видеть всех вас, — сказал я. — Давайте обсудим нашу проблему свободно и открыто, чтобы прояснить ситуацию, в которой мы оказались.

Во время разговора с инквизиторами ветер то и дело жалобно и протяжно завывал в руинах замка. Иншабель и Нейл принесли стулья и установили тяжелый стол. Биквин и Эмос обеспечили нас информационными планшетами, диаграммами, документами и прочими материальными уликами.

Я говорил приблизительно в течение двух часов, в полном объеме раскрывая присутствующим все, что мне известно о Квиксосе. Большая часть того, что я рассказал, была изложена еще в первых посланиях, но я дополнял эту информацию деталями и отвечал на возникающие вопросы. Эндор казался удовлетворенным и практически не говорил. Я чувствовал поддержку истинного друга, который просто доверял моим словам и намерениям. Грумман также в основном молчал. Вок и Риччи задавали множество вопросов и требовали пояснений даже в том, что касалось малейших деталей.

За тем столом собрались представители всех трех Ордосов: Вок принадлежал к Ордо Маллеус — хотя, к счастью, и не входил в узкий круг приближенных Безье; мы с Риччи относились к Ордо Ксенос, а Грумман и Эндор — к Ордо Еретикус. За исключением Груммана, мы все входили в Ордена Инквизитории Геликана. И только Титус Эндор, известный своей скромностью, не стал выставлять инсигнию напоказ.

На мой взгляд, говорил я красноречиво и доходчиво.

Спустя два часа мы прервались, чтобы размять ноги, поразмышлять и немного выпить. Я вышел наружу подышать холодным ночным воздухом и послушать, как ветер колышет ветви хвойных деревьев. Ко мне присоединился Фишиг, он принес бокал вина.

— У Нев дела плохи, — сказал он, сразу приступая к делу.

От Синшары он отправился на Кадию, чтобы собрать как можно больше информации и, главное, договориться с леди инквизитором.

— Из-за меня?

Он кивнул:

— Из-за всего. Осма устроил ей крупные неприятности после того, как мы вытащили тебя из Карнифицины. В конце концов, за его спиной ведь стоит объединенное влияние и Безье, и Орсини. Он заставил даже начальника Нев — Великого Магистра Ордена Кадии Нантума — сидеть и внимать. Они взялись за нее, расследуя ее причастность к этому делу. Но не смогли ничего доказать. Оказалось, Нев очень хорошо умеет юлить. Уж поверь мне, она билась за тебя, словно медведица.