Папа – это мой рыцарь в сияющих доспехах, спаситель и супергерой. Когда меня спрашивают, почему я до сих пор не вышла замуж и не нарожала детей, я всегда отвечаю, что таких мужчин, как мой папа, на свете больше нет, а на меньшее я не согласна.

– Фрукты, фрукты и ещё раз фрукты – скривила я нос.

– Я так и знала, – засияла мама, – хоть что-то ты взяла от меня, а то копия отец.

– Не преувеличивай Оливия, Лив очень на тебя похожа внешне, такая же красивая, – вмешался папа.

– Помня, что Лив, так же как и я любит мясо, я подготовилась, Деливер любезно снабжает меня своей стряпней, знает, что я не могу жить на одних фруктах.

– Спасибо, мам, это очень и очень кстати, – сказала я, с любопытством разворачивая упакованное в листья угощение.

– Мужчины у нас едят одни фрукты, но нам, девочкам, сделали послабление в питании.

– Я помню, мам, что тут нового произошло, за последние 20 лет?

– Я занимаюсь воспитанием юных нимф, с малолетства вношу им в голову правила морали и поведения в обществе, – сказала мама.

Я прыснула со смеху, представила маму с указкой "вбивающей" в головы нимфочек свои правила. Если посмотреть со стороны, то правила земные и правила местные слишком уж разные. Но если мама чего-то захочет, она этого добьётся. Эх, жалко мне нимф, не повезло, они не могут сделать, как я, сбежать куда подальше.

– Что смешного? – строго спросила мама.

– Нет, ничего, вспомнила тут случай, как я одному гриборогу впаривала лазерную указку, земную, кстати. Он, бедняга, так впечатлился моим рассказом, что отдал за неё целого желтобрюха, а на самом деле, ему эта указка была нужна, как собаке пятая нога.

Я рассказывала смешной случай, но никто не смеялся, тогда до меня дошло, что моя семья совершенно не знает кто такие грибороги и желтобрюхи.

– Ладно, проехали, – подытожила я свой рассказ, вернувшись к мясному рагу, от моей любимой бабушки-троллихи.

Воцарилась тишина, и я поняла, что у нас общих тем для разговоров почти не осталось, слишком уж разная жизнь.

– А всё-таки, кто такие желтобрюхи? – спросил брат, прерывая затянувшуюся паузу.

– Это жуки такие, напоминают земных жуков-навозников, только на своем панцире они выращивают драгоценный камень морил, за свою жизнь желтобрюхи могут вырастить от 10 до 15 камней. Поэтому они очень ценятся.

– Да, очень дорого за указку получается, – хмыкнул брат, – а ты, сеструха, талант! Я б так не смог.

– Смог бы, если очень и очень понадобилось, – подмигнула я Глену.

– В таком случае я бы и мир кверху ногами перевернул, – рассмеялся брат.

– Не жалко мир-то?

– Когда очень надо, уже ничего не жалко, – ответил брат.

– В этом ты прав, – согласилась я с ним, – пойду, пожалуй, прогуляюсь. Спасибо за угощение.

– Вот, мать, я же говорил, худая, почти ничего не съела, – неодобрительно покачал головой папа.

– Да я ела недавно, – начала я оправдываться, как в детстве

– Знаю, я твоё недавно, – проворчал отец.

– Пойдём, Лив, прогуляемся, нам есть о чем с тобой поговорить, – в своей манере, не терпящей возражений, сказала мама.

– Пошли, – вздохнула я, поднимаясь, это была не самая желательная компания для прогулок.

Эти чувства из прошлого иногда ко мне

возвращаются. Вместе с тогдашним шумом

дождя, тогдашним запахом ветра…

Харуки Мураками. Дэнс, дэнс, дэнс

Видящий. Циания

– Время истекло, тебе пора возвращаться в свою жизнь, – сказала наяда, неслышно соткавшись из тумана, постоянно скрывающего поверхность воды.

– Мне и тут нормально, – пожал я плечами.

– Мне не хочется тебя отпускать, но такова воля Создателя, – прошелестела наяда, подплыв ко мне ближе и приняв привычный облик Оливии.

Это был её любимый облик, хотя меня он совершенно не беспокоил, мне было всё равно в кого превращается наяда, я не чувствовал ничего, и кажется, я никогда ничего не чувствовал.

– Ты готов? – тихо спросила она, подплывая вплотную, так, что её влажное, невесомое, сотканное из тумана тело касалось моего обнажённого торса, но и это меня не волновало.

– Нет, но это не имеет значения, – ответил я.

– Тогда начнем, – прошелестела наяда, впиваясь холодными невесомыми губами в мой рот.

Первое, что я ощутил был холод – пронизывающий, выворачивающий кости, холод, идущий от каменных стен.

– Как тут холодно, – стуча зубами заявил я, – хотя совсем мало времени прошло, с того момента, как я сюда попал.

– Прошло гораздо больше времени, чем ты думаешь, – вздохнула наяда, об этом более подробно ты узнаешь дома.

– Но ты же сказала, что я должен остаться и отработать за свой род вред, им причинённый.

– Ты уже всё отработал, Родэн из рода Цветущих лиан, я возвращаю тебе твоё имя и жизнь. А теперь, я открою портал, и ты вернёшься домой.

– Как отработал? Я же ничего не помню! – наморщил лоб я, силясь вспомнить хоть что-то.

– Память вернётся со временем и не вся, только наиболее важные моменты, а теперь ступай, иначе я передумаю.

Наяда взмахом руки открыла светящееся окно портала, я чуть помедлил, вглядевшись в девушку, она показалась мне смутно знакомой, но откуда я её знаю, я так и не смог понять, поэтому смело шагнул в портал, чтобы оказаться в центре поселения троллей.

Солнце только вставало, кругом ещё не было ни одной души, но я не узнавал поляну, за два дня на ней появились беседки, длинные шатры с установленными по всей протяжённости деревянными столами и лавками, а самое главное, клумбы с цветами, их невозможно было так быстро вырастить.

Поляна и горы вокруг неё были теми же, но при этом что-то в них неуловимо изменилось. Я помнил, в какой пещере жили Деливер и Жанер, в какой меня держали в плену, потом отпустили… А дальше, помню лишь боль, от которой я хотел скрыться в горах и у меня получилось. Я больше не чувствую боли, на душе хорошо и спокойно.

– Ой, тут нимф! – пропищал один из троллей, выглянув из пещеры, а потом кувырком, вместе с ещё одним выкатился на поляну.

Я не поверил своим глазам, передо мной стояли два маленьких троллика, ростом, конечно, они были почти с меня, но это без сомнений были дети. Я точно помнил, детей у троллей быть не могло без их священного камня Илишту. Так как за два дня…

Или наяда была права, прошло совсем не два дня, как я считал, тогда сколько?! Где Меллоун, Тезарий, Оливия?! Да, Оливия, я вспомнил её, именно из-за неё я ушёл, по-моему, я её любил. Но сейчас этого нет, на месте, где была любовь и боль сейчас пустота.

Троллики на меня поглазели пару минут и убежали по своим делам, если они не удивились, получается нимфов здесь видят часто.

– А кто это у нас в такую рань пожаловал? – услышал я смутно знакомый голос и обернулся на него.

– Деливер? – обратился я к троллихе, спускающейся вниз по каменной тропе.

– Родэн?! – удивлённо воскликнула та.

– Да, это я, – улыбнулся я, узнав хоть кого-то.

– Милый, наконец-то ты вернулся! Мы тебя столько ждали! – со слезами на глазах сгребла меня в охапку Деливер.

– Сколько меня не было? – с волнением спросил я.

– Уже больше ста лет прошло, – смущённо проговорила троллиха, выпуская меня из тисков своих объятий.

– Сто лет…, – повторил я, как это много, – а для меня ровным счётом ничего не изменилось, будто я только вчера отсюда ушёл.

– Такова магия озера Снов, если ты вернулся, значит, кто-то из троллей ушёл, заменить тебя в роли Видящего.

– Ты знала, что я вернусь?

– Да, я спрашивала у Видящего, тогда им ещё был ты. Так странно и радостно видеть тебя здесь, под небом, а не в пещере угрюмым и неживым.

– Неживым? – переспросил я.

– Да, так, кажется, когда лишают нимфа или тролля чувств, он будто див и не жив одновременно, – ответила Деливер.